Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
«Никто нас не провожает», – подумал Карлман, вспоминая переполненные экипажи, которые в последние несколько дней уезжали на праздник из Зеленого Лога. И это не говоря о тех, кто добирался из Мхов, Болиголовья и Вороньей деревни, – на Праздник Масок отправилось множество друзей и родственников, хотя всем известная жизнерадостность квенделей на этот раз отнюдь не била через край и даже обычные приветствия и насмешливые пожелания стали менее громкими и вызывающими.
Внезапно у Карлмана сжалось сердце, его охватила бездонная тоска, смешанная со страхом, – чувство, которое он не мог объяснить. Карлман беспокойно огляделся, его взор устремился мимо повозки Биттерлингов на Бузинную улицу, где вдали, над верхушками деревьев крайних садов Зеленого Лога, поднимались к Колокольчиковому лесу холмы. Молодой квендель закутался в теплое одеяло, ежась от ветра, что бездумно пронесся над увядшей травой и ударил в свежий холмик земли посреди старых могил. «Мама, – в отчаянии подумал Карлман, – я как будто бросаю тебя». Его бесцельно ищущий взгляд метался от одного медленно удаляющегося дома к другому, которые казались заброшенными в пустых садах. В обычно оживленном жилище Портулаков и Изенбартов царила непривычная тишина – дружные соседи воспользовались приглашением двоюродной бабушки Гунтрама Коры и отправились в Баумельбург все вместе. На самом деле Карлман жаждал еще раз увидеть розовую беседку. Сильно подавшись вперед, он пристально всматривался, стараясь ничего не упустить из виду.
Повозка Краппа достигла деревенской площади, и, оставив позади упавшую липу, Гортензия резко свернула налево, чтобы выехать на проселочную тропу, которая вела из Вороньей деревни мимо Зеленого Лога и через Крапп к восточным холмам. Пони весело рванули с места – почувствовали дорогу домой. Мгновение – и Бузинная улица растаяла вдали.
Карлман опустился на сиденье. Он весь дрожал и украдкой поглядывал на дядю и Хульду, но никто, казалось, не заметил его волнения.
«Клянусь всеми священными грибными кольцами светлых лесов, – подумал он. – Не знаю, вправду ли я вижу то, что вижу, или глаза меня подводят. В любом случае это ужасно».
Перед входом в беседку стояла фигура в яркой струящейся мантии. Она показалась ему маленькой, не похожей на величественный призрак Серой Ведьмы, о котором рассказывал Бульрих. О нет, кто бы ни наблюдал втайне за их отъездом, он выглядел совсем как квендель. И этот кто-то был очень знакомым, в длинной белой рубашке. В ночной рубашке. В саване.
– Несчастная разбитая липа выглядит просто ужасно, – сказала Тильда Биттерлинг, с трепетом оглядывая деревенскую площадь Зеленого Лога. – К такому зрелищу невозможно привыкнуть. Хорошо, что у нас в деревне нет ничего подобного!
– У нас в Звездчатке есть заброшенная землянка Фенделя и вечно запертая дверь фермерского двора Кремплингов. И то и другое навевает не менее унылые мысли, чем липа, а если вспомнить о двух пропавших квенделях, выходит, у нас еще хуже: Бульрих хотя бы вернулся, – ответил Звентибольд и подстегнул Фридо, давая понять, что пора бы бежать чуть усерднее, как кобыле в той же упряжке.
– Согласна, – ответила Тильда, – но ты же не видишь это у нас каждый день, как посреди деревенской площади. Нечасто ты бываешь на боковой улочке, куда выходят ворота Кремплингов, или на берегу Лисички, неподалеку от болота и леса. Я уже несколько недель стараюсь не приближаться к реке.
Ее слова остались без ответа, потому что повозки выехали на проселочную дорогу, и Звентибольд следил за тем, чтобы его пони не отстали от упряжки Гортензии.
– Кстати, а вы заметили, что ставни в трактире «Зеленологский одуванчик» закрыты? – Тильда, которая не любила долгих пауз в разговоре, теперь обратилась к остальным попутчикам. – Мы сегодня утром были последними гостями, а теперь и сами Штаублинги уехали в Баумельбург. Стелла сказала, что трактир закрывается на неделю, пока они не вернутся. Кстати, о трактирах: Приска Эрдштерн говорит, что дома, в «Туманах Звездчатки», обсуждают, будто Кремплинги хотят до зимы перебраться в заброшенную хижину Эйхаза. Фиделия считает, что там они будут ближе к Блоди. Немыслимо…
Тильда умолкла, будто ее охватили дурные предчувствия.
– Как бы то ни было, этого нельзя допустить! – На ее лице был написан искренний ужас. – Там же невозможно жить, а у них еще двое детей, Флорин и Афра, бедные малютки. Пирмин этого не позволит, и я надеюсь, что и мы тоже, если так действительно случится.
– Это дурные сплетни гонят их из деревни! – проговорил старик Пфиффер с заднего сиденья повозки. Он наклонился вперед, чтобы стук колес и топот копыт не мешали ему слушать.
– Нет, дело не только в этом, – возразила Тильда. – Фиделия Кремплинг все настойчивее бредит, ей кажется, что сын где-то рядом и время от времени ей показывается. Вместе с тем призрачным ребенком. Может быть, у нас тут скоро будут разгуливать мертвецы или еще кто похуже. – Пораженная мрачной догадкой, Тильда широко раскрытыми глазами смотрела на проплывающий мимо пейзаж, как будто ее слова тут же могли породить жуткие явления на обочине дороги. – И вообще, я рада, что Сумрачный лес отсюда не виден, – неуверенно прошептала она. – Я бы ни за что на свете не пошла по тропе вдоль живой изгороди после всего, что мне рассказал о ней Звентибольд.
Они оставили позади окраину деревни, миновали фермерские усадьбы, разбросанные среди полей и пастбищ, и увидели, как над лугами у опушки Колокольчикового леса стелется молочная дымка. Эти земли принадлежали Криспину Эллерлингу. Скота на выпасе видно не было.
– Старый Эллерлинг не дурак, он загнал коров в хлев, – сказал Биттерлинг, с подозрением глядя на цепкие ленты тумана и вспоминая слова фермера в «Старой липе». – Неважно, куда запропастились те буренки, которых он потерял. Топайте веселее, Фридо и Мерль! – прикрикнул он на пони. – В наши дни путешествовать среди холмов – та еще задачка, как я успел заметить, едва мы отправились в путь!
Похоже, он был прав: ветер не разогнал тучи, а наоборот, собрал еще гуще. Хотя время близилось к полудню, дневной свет был таким же скудным, как перед рассветом. До слуха путников не доносилось ничего, кроме монотонного поскрипывания повозок и завывания ветра, треплющего кусты у дороги.
– Где мы встретимся с мельником? – спросила Тильда, обращаясь к Одилию.
– У сторожки, не дальше, – ответил старик Пфиффер. – Уилфрид задумал проехать через Колокольчиковый лес, в стороне от проторенной дороги. Быть может, он спустится к берегу Сверлянки
