Время ветра, время волка - Каролина Роннефельдт
– Ты прав, погода не предвещает ничего хорошего, – подтвердила Тильда. – Но вряд ли стоило ожидать, что к празднику все вдруг прояснится.
Она сидела рядом со Звентибольдом в повозке, запряженной пони Фридо и добродушной буланой кобылкой, которую супруги позаимствовали у Приски и Килиана дома, в Звездчатке.
После сытного завтрака в трактире «Зеленологский одуванчик», где они переночевали, Биттерлинги отправились на Бузинную улицу и остановились перед домом Гортензии. На их повозке по обе стороны от козел горели фонари, как и на солидном экипаже, который стоял за оградой сада Гортензии, готовый к путешествию. В Холмогорье теперь все ставили на телеги, повозки и экипажи фонари, пусть и не очень яркие, но с ними любое, даже самое короткое, путешествие становилось более сносным. Конечно, можно было справедливо возразить, что освещенные возки слишком приметны, но большинство квенделей это не волновало. Путники заранее договаривались о встрече, чтобы не преодолевать большие расстояния в одиночку, и выбирали дорогу тщательнее, чем когда-либо прежде.
Бульрих на собственном опыте узнал, как повлияли последние события на жителей Холмогорья, когда тремя днями ранее к нему в дверь постучался смущенный Криспин Эллерлинг и попросил карту дорог до Баумельбурга. Этот маршрут, как и все остальные, был хорошо известен, в чем картограф из Зеленого Лога никогда не сомневался, даже памятуя о личных предпочтениях. Но уж если такой трезвомыслящий квендель, как Криспин, посчитал, что «подготовиться к поездке» с помощью карты и заранее продумать пути отхода из возможной ловушки – мысль стоящая, то, видимо, что-то изменилось. Бульрих с радостью помог фермеру, не выказав ни малейшего самодовольства, и предоставил ему небольшой, но точный набросок, на котором была изображена вся местность к югу от Холодной реки между Вороньей деревней и Баумельбургом, где по нижнему краю карты шла живая изгородь.
Распахнулась входная дверь, и на верхней ступеньке появилась Гортензия в клетчатом дорожном плаще и с большим саквояжем под мышкой. Она остановилась, огляделась и вдохнула свежий прохладный воздух. Затем приветливо поздоровалась с Биттерлингами и начала спускаться по ступенькам.
Звентибольд и Тильда ответили на приветствие немного рассеянно, с некоторым испугом заметив две фигуры, появившиеся из густых кустов рядом с сараем в глубине сада. Но почти сразу вздохнули с облегчением.
Во имя святых пустотелых трюфелей, в такие непростые дни все были настороже, что верно, то верно! Но теперь Звентибольд и Тильда узнали Бульриха и Карлмана в простых зеленых плащах, с рюкзаками и тростями – очевидно, те прошли через заднюю садовую калитку.
Гортензия встретила Шаттенбартов в розовой беседке, чуть нахмурившись.
– И вам доброе утро! Испугались, что столкнетесь с соседями на Бузинной улице? Не стоило беспокоиться, все уже разошлись, – насмешливо заметила она, поскольку ее всегда раздражала привычка Бульриха пробираться по деревне закоулками, не выходя на широкую улицу.
– Сегодня утром кусты бузины на тропинке скрылись в таком неприятном тумане, что мы предпочли обойти кругом, – откровенно объяснил сосед.
Гортензия вздохнула и выпустила их через садовые ворота, которые тщательно заперла, безмолвно попрощавшись с милой сердцу усадьбой. Потом следом за Бульрихом и Карл-маном она направилась к стоявшей у ограды большой повозке, в которую оба уже уложили свой багаж. Это был чрезвычайно удобный экипаж с крытым кузовом из каштаново-коричневой древесины, в упряжке стояли два крепких пони, а сбруя поблескивала серебряной отделкой.
Он не зря привлекал восхищенные и даже завистливые взгляды, тем более что на дверце красовался знаменитый герб Моттифордов – луна, усики плюща и сова. В память о давних связях между домом Краппа и семейством Самтфус-Кремплингов, а также о личном участии в событиях Волчьей ночи, Гизил Моттифорд решил хоть немного облегчить Гортензии и ее спутникам путешествие на Праздник Масок, отправив в Зеленый Лог прекрасную крытую повозку несколькими днями раньше.
Послышались приближающиеся голоса, и с деревенской площади на Бузинную улицу свернули двое квенделей.
– Смотрите, Хульда и Одилий идут! – крикнул Карлман и побежал им навстречу, чтобы помочь. Новоприбывшие с трудом тащили гору самого разного багажа, у Одилия в довесок была еще и плетеная корзина, из которой невозмутимо выглядывал Райцкер.
– Позвольте мне взять что-нибудь, – предложил Карлман и вдруг отшатнулся.
Порыв ветра распахнул плащ Одилия. Под ним оказалось нечто, надетое на ремне через плечо. Молодой квендель с ужасом увидел маску Пфиффера так близко: косые прорези для глаз над длинным плоским носом, кривые клыки в полуоткрытом рту.
– Прости, мой мальчик, – сказал Одилий, снова прикрывая маску. – Было бы благоразумнее предупредить тебя, что я везу ее в Баумельбург, ведь рано или поздно ты бы все равно увидел.
Карлман встряхнулся: от этого зрелища у него по спине пробежал ледяной холодок – он будто бы снова оказался в комнате умирающей матери.
Хульда с сочувствием посмотрела на Карлмана, когда он взял у нее несколько свертков.
– У меня нет с собой ничего подобного. Мы, Халлимаши, никогда не были склонны никого пугать, – заверила она. – Моя маска упакована в рюкзак, и это всего лишь оленья голова.
Карлман улыбнулся.
– Уверен, такая маска вам очень подойдет, – сказал он, и все трое присоединились к остальным.
– Мы с Райцкером предпочитаем путешествовать под открытым небом, – объявил старик Пфиффер и уложил вещи в открытую повозку Биттерлингов. Затем забрался туда сам и взял у Карлмана корзину с котом.
Хульда присоединилась к Бульриху, укрывшись под крышей повозки из Краппа. Уложив багаж, она присела на удобную скамейку и с нескрываемым изумлением принялась рассматривать потолок, украшенный резной листвой, слабо светящиеся фонари и обитое кожей сиденье кучера.
– О да, Моттифорды не скупятся, уж они-то знают, как путешествовать с комфортом, – восхищенно произнесла она. – Если они могут обойтись в Краппе без такой великолепной кареты, то интересно, на чем сами поедут в Баумельбург? Поплывут по Сверлянке и Холодной реке на золотой барке?
– Не говори глупостей, – возразила Гортензия, которая редко одобряла непочтительные шутки. – Думаешь, это единственная крытая повозка, которая стоит у них в конюшне? Но нам и в самом деле стоит поблагодарить Гизила за щедрость.
Словно подчеркивая оказанное им великодушие, она достала из ящика под сиденьем кучера теплые дорожные одеяла и протянула их трем пассажирам. Карлман сел последним.
– Укройте колени, особенно ты, Бульрих, тебе не стоит простужаться, – приказала она, и все охотно повиновались, потому что ветер подул сильнее и резко похолодало. Гортензия закрыла дверцу кареты, подобрала юбки и забралась на место кучера, поскольку, разумеется, никто, кроме нее, не посмел бы взять вожжи в руки. – Ну что, поехали? – обратилась она к Биттерлингам и старику
