Филип Пулман - Северное сияние
– Почему же там? – спросил Фардер Корам.
– Потому что заряженные частицы в Авроре обладают свойством утончать материю этого мира, так что на короткое время она становится для нас прозрачной. Ведьмы всегда это знали, но говорим мы об этом редко.
– Мой отец верит в это, – сказала Лира. – Я знаю – я слышала его рассказ, и он показывал снимки Авроры.
– Это как-то связано с Пылью? – спросил Джон Фаа.
– Кто знает, – ответил гусь-деймон. – Одно могу вам сказать: охотники за Пылью боятся ее, как смертельного яда. Вот почему они упрятали в тюрьму лорда Азриэла.
– Но почему же? – сказала Лира.
– По их мнению, он намерен как-то использовать Пыль для того, чтобы навести мост между этим миром и миром за Авророй.
Голова у Лиры закружилась. До нее донеслись слова Фардера Корама:
– Он в самом деле намерен?
– Да, – сказал гусь-деймон. – Они не верят, что ему это удастся: прежде всего, они считают безумием веру в иные миры. Но все верно: намерение его таково. И поскольку он человек могущественный, они боялись, что он нарушит их собственные планы, поэтому заключили договор с бронированными медведями, чтобы те захватили его и заключили в крепость Свальбарда, убрали его с дороги. Ходят слухи, что они помогли новому королю медведей занять престол – это входило в сделку.
Лира спросила:
– Ведьмы хотят, чтобы он построил этот мост? Они за него или против?
– На этот вопрос очень непросто ответить. Во-первых, среди ведьм нет единства. Мы расходимся во мнениях. Во-вторых, мост лорда Азриэла окажет влияние на ход войны между ведьмами и некоторыми другими силами, в том числе – из мира духов. Сторона, завладевшая мостом, если таковой возникнет, получит огромное преимущество. В-третьих, клан Серафины Пеккала – мой клан – еще не примкнул ни к какому союзу, хотя с обеих сторон на нас оказывают сильное давление. Понимаешь, это вопросы высокой политики, и на них трудно ответить.
– А медведи? – сказала Лира. – Они на чьей стороне?
– На стороне тех, кто им заплатит. Эти дела их вообще не интересуют; у них нет деймонов; проблемы людей их не занимают. По крайней мере, так было прежде, но мы слышали, что их новый король намерен отказаться от этой традиции… Так или иначе, охотники за Пылью заплатили им за лорда Азриэла, и его будут держать на Свальбарде до последней капли крови последнего медведя.
– Но не все медведи! – сказала Лира. – Есть один, и он вовсе не на Свальбарде. Он бездомный медведь и хочет пойти с нами.
Гусь еще раз пронзительно взглянул на Лиру. На этот раз она почувствовала его холодное удивление. Фардер Корам, помявшись, сказал:
– Видишь ли, девочка, я в этом сомневаюсь. Мы слышали, что он находится на принудительных работах; он не свободен, как мы думали, он здесь по приговору. Пока его не освободят, он не может пойти с нами, ни с броней, ни без брони, – а ее он тоже никогда не получит.
– Но он сказал, что его обманули! Напоили, а броню спрятали!
– Мы слышали другую историю, – вмешался Джон Фаа. – Он опасный негодяй, вот что мы слышали.
– Если… – от возмущения Лира едва могла говорить, – если алетиометр что-то показывает, я знаю, что это правда. Я спросила его, и он показал, что медведь говорил правду, его обманули, и врут они, а не он. Я ему верю, Лорд Фаа! Фардер Корам – вы же его видели, вы ему поверили, так?
– Думал, что верю, детка. У меня нет твоей убежденности.
– Но чего они боятся? Думают, что, если наденет броню, пойдет убивать людей налево и направо? Он и так мог поубивать десятки!
– И убил, – сказал Джон Фаа. – Ну, не десятки, а нескольких. Когда забрали его броню, он впал в буйство и пошел искать ее. Ворвался в дом полиции, в банк и не знаю куда еще – по крайней мере, двое погибли. А не застрелили его только потому, что он мастерски работает с металлами; он был нужен им как рабочая сила.
– Как раб! – с жаром сказала Лира. – Они не имели права!
– Как бы там ни было, они могли застрелить его за убийство, но не сделали этого. Обязали трудиться на пользу города, пока не возместит ущерб и не заплатит виру.
– Джон, – сказал Фардер Корам, – не знаю, как ты, а я думаю, что они никогда не вернут ему броню. Чем дольше они держат его, тем злее он будет, когда ее получит.
– Но если мы вернем ему броню, он пойдет с нами и больше не будет их беспокоить, – сказала Лира. – Я обещаю, лорд Фаа.
– И как же ты этого добьешься?
– Я знаю, где она!
В наступившем молчании все трое повернулись к деймону ведьмы, неотрывно смотревшему на Лиру. Повернулись и их деймоны, до сих пор проявлявшие крайнюю вежливость и скромно отводившие глаза от этого необыкновенного существа, которое прибыло сюда без своего человека.
– Тебя не удивит, – обратился он к ней, – если я скажу, что одна из причин нашего интереса к тебе – алетиометр. Наш Консул рассказал нам о твоем утреннем визите. Полагаю, что он же рассказал тебе о медведе.
– Да, он, – подтвердил Джон Фаа. – Они с Фардером Корамом сами пошли к нему и беседовали. Полагаю, Лира права, но если мы нарушим закон этих людей, то окажемся втянутыми в ссору с ними. Нам же надо двигаться к этому Больвангару, с медведем или без него.
– Ты не видел его, Джон, – сказал Фардер Корам. – И я верю Лире. Что, если мы поручимся за него? От него может очень многое зависеть.
– Как вы считаете, сэр? – обратился Джон Фаа к деймону ведьмы.
– Мы имели дело с медведями. Их желания так же странны для нас, как наши желания – для них. Если этот медведь отверженный, он может оказаться менее надежным, чем принято думать о них. Вы должны решать сами.
– Мы решим, – твердо сказал Джон Фаа. – А теперь, сэр, не объясните ли вы нам, как добраться отсюда до Больвангара?
Деймон-гусь стал объяснять. Он говорил о холмах и долинах, о северной границе леров и о тундре, о том, как определяться по звездам. Лира послушала, потом легла в шезлонг с Пантелеймоном, свернувшимся вокруг ее шеи, и стала думать о грандиозной картине, которую открыл им деймон ведьмы. Мост между двумя мирами… Такого великолепия она и представить себе не могла! Только ее великий отец мог задумать подобное. Как только они спасут детей, она отправится на Свальбард с медведем и алетиометром и с его помощью освободит лорда Азриэла; потом они вместе построят мост и первыми пойдут…
Ночью, наверное, Джон Фаа перенес Лиру на койку, потому что проснулась она у себя в каюте. Тусклое солнце стояло в своей самой высокой точке, всего на ладонь выше горизонта, так что, решила она, наверное, уже полдень. Скоро, когда они двинутся дальше на север, солнца не будет совсем.
