Виталий Протов - Северное сияние

Виталий Протов

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Рассказ

Видит бог – он не рвался в эту командировку, в этот захудалый городишко, при звуках названия которого на совещании он так вздрогнул, что шеф вскинул брови и спросил:

– Ты что, Сергей?

– Да так, воспоминания. Работал там два года по распределению, – ответил Сергей и тут же понял, что по собственной глупости сам стал творцом своей злосчастной судьбы на ближайшее время. Правда, он еще даже не подозревал тогда, насколько злосчастной.

– Ну, тогда тебе и карты в руки, – сказал шеф.

Никому не дано знать судьбу. Лишь немногие смутно предчувствуют ее. Сергей всякую мистику отвергал с порога, и даже если бы ему было дано перенестись вперед и из будущего оценить то, что случилось с ним, то и тогда он бы сказал, что судьба тут ни при чем – стечение обстоятельств. Он был не склонен оперировать такими категориями, как судьба или провидение, – они хороши для литературы, но не для жизни.

И вот в результате случайного стечения обстоятельств он, Сергей Лебедев, технический директор регионального отделения крупной компании сотовой связи вынужден был собирать немудреный багаж командировочного и отправляться к черту на кулички, на север, в край, о котором и двадцать лет спустя у него сохранились далеко не лучшие воспоминания. И не потому, что он провел те два года в каких-то каторжных условиях. И не потому, что его пребывание там совсем уж было лишено некоторой молодой романтики. Нет. Просто этот город с самого начала был для него чужим, как была поначалу чужой для него и его профессия. Он, выпускник элитарной школы с английским уклоном, провалился на филфак Университета. Не очень сокрушаясь по этому поводу, год он проработал кем-то вроде мальчика на побегушках в книжном букинистическом магазине, куда его устроили по большому знакомству. К книжкам он с детства питал любовь, передавшуюся ему по наследству от отца, а потому год этот был не из худших в его жизни. Но иллюзии развеивались быстро. На следующий год он опять не прошел на филфак, а потому, спасаясь от армии, в срочном порядке стал поступать туда, куда конкурс был поменьше. В тот год таким институтом в Питере оказался Бонч, и Сергей поступил (правда и тут не обошлось без связей и знакомств) на факультет автоматической электросвязи. От армии он спасся, но всю жизнь потом жалел, что не реализовал свои филологические амбиции.

Много воды утекло с тех пор, и вот через двадцать лет после возвращения из этого северного городка ему предстояло отправиться туда уже в новой роли – одного из менеджеров преуспевающей компании. Его не очень радовала такая перспектива. Нужно было уезжать из дома, а он в последние два-три года стал домоседом. Не очень хотелось ему отрываться и от жены, с которой они, несмотря на более чем пятнадцатилетний супружеский стаж, все еще оставались любовниками, хотя и не такими страстными, как в первые годы. Без удовольствия думал он и о том, что придется ему расстаться и с тринадцатилетней дочкой, которую любил до безумия.

Сколько седых волос прибавилось у него, когда Наташка болела, и Нина (его жена) звонила по вечерам из больницы, где ей разрешили оставаться на ночь. Он тогда с ужасом снимал трубку – ждал худшего. До сего дня, слыша ночной звонок, он покрывался холодным потом.

Наташка расстроилась, узнав, что он уезжает. Он видел, что расстроилась, хотя, как подобает тринадцатилетней девчонке – принялась гримасничать и дурачиться. Девчонка, а туда же. Молодые предпочитают быть жестокими, а слезливость, эмоциональность почитается у них даже не слабостью, а каким-то отступничеством. Не хочешь быть белой вороной – не показывай своих эмоций.

– Ну ладно уж, – сказала она наконец, словно смилостивившись над ним. – Ты там давай заканчивай свои дурацкие дела побыстрее и возвращайся.

Он шлепнул ее, притянул к себе, поцеловал в лоб.

Нина смотрела на их нежности без улыбки, каким-то усталым взглядом.

– Ты чего, мать? – спросил Сергей без всякой вопросительной интонации.

Но Нина ответила:

– Совсем большая девка стала.

В самолете его укачало, и эти воспоминания последнего дня странным калейдоскопом проносились перед его глазами – какой-то невидимый механик докручивал пленку до конца, а потом снова ставил ее в аппарат, запускал сначала и так до бесконечности, пока тревожный сон не сморил его…

Ему приснилось, что он вышел из станции метро «Василеостровская» на Средний и здесь в толпе почти нос к носу столкнулся со своей любовницей еще студенческих лет. Странно, прошедшие годы совсем не изменили ее – она была такой же, как в те времена, когда между ними был страстный роман с ссорами, замирениями, ревностью и бурными объяснениями. Удивительно, что они продержались так долго – больше года не прекращались их отношения, а потом после очередной ссоры замирения не случилось. Вот и теперь она прошла мимо него и не заметила. А ему почему-то захотелось поговорить – не поговорить, хотя бы обменяться десятком слов – с ней. Он вернулся назад и снова вышел ей навстречу. Ей пришлось сделать шаг в сторону, и, обойдя его, она пошла дальше. Тогда он предпринял третью попытку. На сей раз ее взгляд остановился на нем, и по выражению ее лица он понял, что она его узнала – узнала с первого раза, но возобновлять знакомства не имеет ни малейшего желания. Чуть ли не омерзение читалось в ее глазах. «Чем же я ей так досадил?» – спросил сам у себя Сергей и проснулся.

Будь Сергей суевернее, он, наверное, тут же в аэропорту купил бы билеты на ближайший обратный рейс и улетел из этого северного городка навсегда. Но он с молоком матери (комсомолки пятидесятых, уехавшей, как тогда говорили, «по призыву партии», покорять целину и к счастью вовремя вернувшейся в родные пенаты) впитал отвращение ко всяким суевериям, а потому продолжил свой путь, хотя и должен был насторожиться и сказать себе: «Смотри, Серега, держи ушки на макушке».

Добираться до городка нужно было с пересадками. Сначала до областного центра, а потом еще часа полтора на каком-то крохотном самолетике местной авиакомпании, шумном и тряском, несколько раз провалившегося в тошнотворные безвоздушные ямы. Наконец самолет приземлился в по-прежнему захудалом местном аэропорту, и вскоре Сергей со своим немудреным багажом выходил из убогого здания. На тесной площадке-ватрушке перед ним грудились десятка два частных машин – Сергей подошел к ближайшей и, приоткрыв дверцу, сказал:

– До гостиницы довезете?

– Триста, – не моргнув глазом, ответил водитель. По голосу его было ясно: он прекрасно понимает, что цену заламывает по местным масштабам космическую и даже не рассчитывает заполучить клиента без торговли.