За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева
Глава 17. Редкими вещами дорожат
Эпоха Черного Солнца. Год 359.
Сезон пробуждения насекомых
Просыпаются первые насекомые.
День семнадцатый от пробуждения
Бенну. Цитадель Волчье Логово
*киноварью*
Время шло: минуло четыре дня с момента, когда волчонок взялся уладить вопрос с их экспедицией в Ангу. Официальный ответ от Яниэра пришел почти сразу: Первый ученик будет рад увидеть Учителя и Великого Иерофанта на ледяных пиках Фор-Вирама.
Итак, препятствий для путешествия не предвиделось.
Священная двурогая гора Фор-Вирам, сердце северных территорий, очертаниями походила на круто изогнутое лезвие серпа, готового срезать пшеничный колос. Гора имела две вершины, на одной из которых располагался, как успела сообщить Шеата, основанный Яниэром храм Лунного Солнца, на второй – старинный родовой дворец владетелей Ангу.
После получения согласия три полных дня ушло на подготовку экспедиции и спешные сборы – с утра и до поздней ночи. Элирий, конечно, не принимал в них никакого участия, лишь терпеливо ожидал в своих покоях возможности выбраться наружу, которая должна была предоставиться совсем скоро.
Наконец в тихий час полуденного отдыха в спальную комнату пожаловала Шеата с чашкой дымящегося отвара лекарственных трав, вместе со снадобьем передавшая и распоряжение Элиара: срочно собираться. Едва они закончили с переодеванием и последними приготовлениями, как не замедлил явиться и сам Черный жрец.
Подаренная накануне одежда скрывала все тело Элирия, оставляя открытыми только глаза, но для конспирации этого было недостаточно – знаменитый цвет циан, говорящий о священной крови небожителей, выдавал Первородного с головой. Придирчиво осмотрев полученный результат, Элиар сам приступил к последним штрихам: надел и тщательно закрепил черную с золотом маску, после чего приколол драгоценную брошь в форме солнца, скрепившую мантию темно-серого цвета со знакомым орнаментом черных затмившихся светил.
– Лицо и руки Учителя должны быть тщательно скрыты от чужих глаз, – еще раз напомнил ему Второй ученик. – Никто не должен видеть их, кроме меня и Шеаты. Пожалуйста, не снимайте маску и перчатки без моего разрешения.
Элирий молча кивнул, про себя недоумевая: кажется, его ученику весь этот затянувшийся спектакль с переодеванием доставляет немалое удовольствие.
Он не мог знать, насколько прав. Элиар и сам не хотел бы признаваться в этом, но отчего-то трогательная уязвимость и зависимость наставника безотчетно нравились ему. Эта новая весна вскрыла сердце, как нож, и наружу свободно потекло все, спрятанное там слишком долго и безнадежно.
Элиар вдруг почувствовал, насколько бесконечными были эти триста пятьдесят девять лет без Учителя… поистине бесконечными. И все же почти четырех столетий оказалось недостаточно, чтобы забыть.
Однако все еще не было сделано самое главное. Самое главное и самое неприятное.
– Мессир, – негромко обратился Элиар, – прежде чем мы отправимся на корабль, придется наложить на вас некоторые ограничения. Это избавит вашу светлость от искушения применить священническую магию красного цвета, которую вы уже пытались опробовать на моей приближенной. Пока Учитель еще слишком слаб и может случайно навредить себе, понапрасну расходуя ресурсы крови.
– Что?.. – Элирий задохнулся, готовый поверить, что ему изменяет слух. – Ты собираешься наложить вервие бесцветия? Посмеешь совершить духовное пленение своего наставника?
– И мне, и вам будет только спокойнее, если я наложу вервие и цвет крови будет временно запечатан.
– Мне думается, ты позабыл о своем месте, – сквозь зубы презрительно процедил Элирий, чувствуя себя отвратительно беспомощным.
– О каком именно месте говорит Учитель? – Элиар неуловимо переменился в лице. Гортанный голос прозвучал сухо, словно ветер прошелестел песком в бескрайних Великих степях. – Я хорошо помню о своем месте. Это место Великого Иерофанта, наместника небожителей на земле, чье слово – закон.
Красный Феникс не ответил. Волчонок так боится его возрождающейся силы, что не может позволить распоряжаться ею вне этой наглухо запечатанной барьерами комнаты-клетки? Подобное отношение совершенно не располагало к доверию. До сих пор ничего из прошлого, которое сумела вспомнить не так давно вернувшаяся душа, не могло настолько испортить их отношений, но, глядя на подозрительное поведение ученика, Элирий уверился: там таится что-то по-настоящему ужасное.
«Твое место – у моих ног».
Поняв, что дальнейшие препирательства бессмысленны, Элиар вздохнул и бросил фарфоровый шарик в стоящую на столике большую чашу с водой. Шаровидный сосуд поплыл по поверхности, через крошечное отверстие наполняясь жидкостью и мало-помалу тяжелея. Вероятно, как только шарик коснется дна, истечет промежуток времени, отпущенный учеником для принятия решения.
– Времени, пока вода течет внутрь и заполняет сосуд, должно хватить вам, чтобы определиться с выбором, – тихо подтвердил его догадку Элиар.
Для таких серьезных обстоятельств разговор был восхитительно короток. Красный Феникс едва не заскрежетал зубами, но в конце концов взял себя в руки, предположив, что рвущийся наружу праведный гнев и крики едва ли помогут решить эту заковыристую задачку.
Кажется, решения и вовсе не существовало.
– Время истекает, мессир. Прошу вас объявить о своем выборе.
Элирий поежился. Это был не выбор, а лишь иллюзия выбора. Вервие бесцветия стягивало тонкое тело: останавливало поток духовной энергии, замедляло кровообращение и лишало кровь цвета. Приняв наложение вервия, придется полагаться только на милость и защиту ученика. С другой стороны, пока он и так полностью зависим от Элиара. А если уж чего-то не миновать, лучше сделать это самому, чем быть принужденным насильно.
– Приступай, – холодно скомандовал Красный Феникс.
Сделав шаг навстречу, он протянул ученику руки. Тот сделал то же самое и осторожно, но крепко взял его за запястья.
В ту же секунду Элирий почувствовал воздействие чужой крови – оглушительное и вместе с тем исполненное с филигранным мастерством великого жреца. На молочно-белой коже немедленно проступили линии магических печатей, затейливо сплетаясь на запястьях и лодыжках подобно тонким росткам ядовитого плюща. На миг вспыхнув черным, печати стали полупрозрачными и в конце концов совсем незаметными глазу.
Учитель мог бы гордиться своим учеником: тот в совершенстве освоил древнее искусство духовного пленения. Заклейменный узорами вервия, Элирий почувствовал упадок сил – словно холодными пальцами кто-то резко сжал сердце. Кажется, вся кровь в нем остановилась. Грудную клетку сдавило, дышать стало трудно – духовная энергия цвета практически прекратила движение. Однако, чтобы полностью прервать циркуляцию, следовало запечатать также наиболее важную точку выхода энергии – горло.
От слабости Элирий покачнулся и, цепляясь за титульные одежды Великого Иерофанта, начал медленно оседать на колени. Длинные тонкие пальцы бессильно скользили по гладкому церемониальному шелку, тщетно пытаясь остановиться, удержаться от падения.
Элиар замер в смущении, кажется, едва ли способный вытерпеть эту болезненную сцену. Трепетное, замирающее дыхание великого Красного Феникса шокировало и в то же время странно будоражило кровь. Когда
