Рене Ахдие - Ярость и рассвет
– Как и всегда, ты – идеальное подобие мрачности.
– Как и всегда, ты – идеальное подобие пустого места.
Губы Джалала медленно изогнулись в дуге улыбки.
– Касательно Шарзад…
– Я не собираюсь обсуждать с тобой Шарзад. – Тигриные глаза на сей раз обожгли Джалала, в отличие от, как правило, присущего им холодного самообладания.
– Она, должно быть, напугала тебя прошлой ночью с новой силой. Молодец, моя госпожа.
– Достаточно, Джалал.
– Не будь таким чрезмерно встревоженным, брат. Вчера шел дождь. Тебе больше не нужно чувствовать себя виноватым, вдобавок ко всему остальному. Народ Рея не страдает напрасно из-за тебя. Так же, как из-за Шарзад, если на то пошло.
– Хватит!
При этой фразе все следы самодовольства Джалала исчезли. Линии ужаса появились на его лбу.
– Видишь? Я хотел бы, чтобы ты доверился мне. Ты явно чем-то озабочен. Возможно, даже напуган. Не надо жить в страхе, Халид-джан, ведь это не жизнь.
– Я не напуган. Я устал, а ты слишком самонадеян. В этом большая разница. – Халид опять вернулся к куче свитков перед ним. – Похоже, беспорядки на городской площади полностью прекратились?
– Конечно, они прекратились. Мы больше не казним их дочерей без всяких объяснений, – тотчас пробормотал Джалал.
Когда Халид не ответил, Джалал поднял глаза и увидел, что халиф вперил в него взгляд и при этом его левая рука сжата в кулак, а костяшки на ней уже побелели.
– Тебе обязательно всегда быть такой непримиримой сволочью? – потребовал ответа Халид гробовым шепотом.
– Будь справедлив. Я веду себя так, только когда того требует цель. Я, как известно, извиняюсь в зависимости от ситуации.
– Сомневаюсь, что ты имеешь какое-то представление об этом.
– Ты не единственный, кто страдает подобными сомнениями. Следует признать, ты несешь на себе основную тяжесть, но ты не одинок в этом. И ты берешь на себя гораздо больше, чем необходимо. Позволь мне помочь. Я охотно возьму на себя часть твоего бремени. Это то, что я пытался тебе сказать.
Халид оттолкнул от себя свитки и подошел к окну справа от него. Мраморная арка обрамляла полуденное небо над уголком многоуровневого сада ниже. Внизу цвела сирень, и ее чистый аромат смешивался с ветром, дующим обратно в альков, шурша разбросанными на столе страницами, дразня его.
Взгляд Халида подернулся пеленой. Вид блестящих черных локонов на атласном шелке и полуприкрытых ореховых глаз вспыхнул перед его взором. Халид запер ставни, но аромат бледно-фиолетовых цветков оставался, к большому его огорчению.
Джалал отметил раздражение Халида.
– Так теперь у тебя неприязнь к солнечному свету и цветам?
– Только к этому конкретному цветку.
– И что же он тебе сделал?
Халид твердо сохранял молчание, и глаза Джалала расширились в понимании.
– Прикажи садовникам вырубить его, – предложил Джалал через какое-то время, откинувшись на подушки.
– Нет.
Улыбнувшись самому себе, Джалал переплел пальцы на животе и уставился на мозаику алькова над ним.
– Халид?
– Ты все еще здесь?
– Я жду, пока ты мне откроешься.
Халид повернул голову к Джалалу и разочарованно вздохнул.
– Я могу ждать весь день. Как ты беззаботно отметил, городские беспорядки прекратились… на некоторое время. – Джалал скрестил лодыжки ног.
– Ладно. Тогда уйду я. – Халид подошел к дверям и распахнул их.
Джалал последовал за ним как тень с сомнительными намерениями. Когда Джалал начал насвистывать в куполообразный потолок из агата с синими прожилками, мускулы на челюсти Халида заиграли.
– Мы одной крови, сеид. Я так же упрям, как и ты. И тебе следует мне открыться, ведь рано или поздно ты почувствуешь, что вынужден избавиться от моих постоянных надоеданий.
После того как они прошли еще несколько шагов по полированному полу коридора, Халид взглянул на Джалала.
– Салим… хочет заехать в Рей на обратном пути в Амардху через две недели.
Джалал застыл как вкопанный.
– Этот джакеш? – выругался он. – Зачем?
– По-моему, это очевидно.
– Для тебя. Будешь так любезен пояснить?
– Шарзад.
Джалал помедлил, а затем рассмеялся с ощутимым презрением.
– Ну конечно. Джакеш Парфии хочет встретиться с новой халифой Хорасана.
– И он, несомненно, возьмет с собой Ясмину.
– Марг-бахр Салим Али эль-Шариф. – Джалал провел указательным пальцем поперек горла, словно предупреждая их приближающегося гостя. – Что ты намерен делать?
– Твой отец считает, я должен отослать Шарзад куда-нибудь, пока Салим здесь.
Джалал фыркнул.
– Ты не согласен? – спросил Халид.
– Да. Категорически.
Халид остановился.
– Почему?
Джалал повернулся лицом к нему.
– Потому что, если джакеш хочет увидеть будущее Хорасана, я не могу придумать ничего лучше, чем то, чтобы он увидел тебя с Шарзад аль-Хайзуран. Пусть узреет ту силу, которую она вселяет в тебя. Истину всего этого.
Халид изучал разгоряченное лицо Джалала.
– Ты, кажется, полностью в этом убежден.
– Так и есть. Так же, как следует и тебе, сеид. Верь мне. И поверь в это.
– В правильность всего? – На лице Халида появилось ироничное выражение.
– Да. В нее и в себя.
– Мы два весьма ненадежных человека, Джалал.
– Не согласен. Шарзад – чрезвычайно надежная девушка. Дерзкая и непредсказуемая – да, но твердая в своих убеждениях. Ты и в самом деле очень тяжелый и мрачный человек, однако всегда был непоколебим в этом, – ухмыльнулся Джалал.
– То есть ты предлагаешь, чтобы я бросил Шази на растерзание волкам?
– Шази? – ухмылка Джалала стала шире. – Честно говоря, мне жалко волков.
– Хоть на этот раз будь серьезнее.
– Я серьезен. По правде сказать, я бы развил эту затею немного дальше. Пригласи всех своих знаменосцев в Рей – каждого эмира. Дай им увидеть, что ты не твой отец. Что ты не те слухи, которые преследовали тебя в последнее время. Что ты – король, достойный их верности… с королевой, полной огня и надежды.
Уголки рта Халида приподнялись, хотя и совсем немного.
– О боже! Ты улыбаешься, Халид-джан? – поддразнил его Джалал недоверчивым голосом.
– Возможно.
Двое юношей продолжили свой путь по коридорам, пока не вошли в главный, где к ним присоединилась обычная свита телохранителей Халида. Когда они ступили на порог галереи под открытым небом, Халид резко остановился, его лицо помрачнело в предвкушении того, что ему предстояло.
Шарзад с Деспиной рядом с ней и раджпутом, плетущимся позади, проходила через ряд двойных дверей, ведущих к садам.
Заметив Халида, она, остановившись, повернулась на каблуках своих мягких туфель, заскользив в его сторону.
