Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– Карлеон, – сказал Логен.
– Он самый, – ответил Ищейка.
Город стоял у развилки реки, под низкими клубящимися облаками. Четкие очертания высоких стен и башен круто вздымались над бурными водами, выше того места, где прежде стоял замок Скарлинга. По склону холма тянулось скопление построек с черепичными крышами; постройки лепились друг к другу и у подножия холма, обнесенные еще одной стеной. Солнечный свет отражался от мокрого после дождя камня.
Ищейка не радовался возвращению. Каждый визит сюда оборачивался бедой.
– За все те годы, что прошли с той битвы, он изменился. – Логен смотрел на свою вытянутую руку, покачивая обрубком пальца.
– Тогда здесь не было таких стен.
– Да уж. Но и армии Союза вокруг тоже не было.
Зато сейчас поля вокруг Карлеона кишели заставами Союза: рвы, валы, частоколы и заборы, люди в доспехах, что тускло поблескивали на солнце, – все это не могло не радовать сердце Ищейки. Под крепостью, обложив Бетода, встали тысячи и тысячи хорошо вооруженных и жаждущих отомстить солдат.
– Ты уверен, что он там?
– А куда ему еще было податься? Почти всех лучших парней он потерял в горах, и друзей у него, поди, не осталось.
– Мы все кого-то потеряли, – прошептал Ищейка. – Встанем здесь и будем ждать. Времени полным-полно. Пока смотрим, как трава растет, глядишь, и Бетод сдастся.
– Да.
По виду Логен сам в это не верил.
– Да, – повторил за ним Ищейка. Но по опыту он знал: Бетод сдаваться не привык.
Заслышав на дороге стук копыт, он обернулся. К шатру Веста на взмыленном коне несся гонец в шлеме с оттопыренными цыплячьими крыльями. Всадник натянул поводья и чуть не выпал из седла, пока спешивался. Неверной походкой, сопровождаемый удивленными взглядами офицеров, вошел в шатер. У Ищейки засосало под ложечкой.
– Чую дурные вести.
– А что, бывают хорошие?
В шатре засуетились, изнутри донеслись крики, бряцанье стали.
– Пойду гляну, в чем дело, – обронил Ищейка, хотя чутье подсказывало бежать отсюда подальше.
У шатра стоял Круммох. Здоровенный горец хмурился, прислушиваясь к переполоху.
– Что-то не так, – сказал он. – Только я этих южан не понимаю: что говорят, что делают… безумцы они.
Ищейка отогнул полог шатра. Офицеры кричали и беспорядочно размахивали руками, а в сердце неразберихи стоял Вест. Бледный, как парное молоко, он сжимал в кулаках пустоту.
– Свирепый! – Ищейка схватил Веста за руку. – Что здесь творится?
– Гурки вторглись в Срединные земли. – Вест высвободил руку и тоже принялся кричать.
– Кто там чего сделал? – не понял Круммох.
– Гурки. – Логен сильно нахмурился. – Темнокожие с далекого юга. Суровый народ, как ни крути.
Подошел мрачный Пайк.
– Они высадились с кораблей и уже могли добраться до Адуи.
– Погоди-ка. – Ищейка знать не знал о гурках, Срединных землях и Адуе, но тревожное чувство с каждым мгновением становилось сильнее. – Что ты такое говоришь?
– Нам приказано возвращаться домой. Немедленно.
Ищейка замер. Он знал, что не может быть все так просто. Он снова схватил Веста за руку и ткнул грязным пальцем в сторону Карлеона.
– У нас не хватит людей, чтобы продолжать осаду!
– Понимаю, – ответил Вест, – и мне жаль. Но от меня ничего не зависит. Беги к генералу Поулдеру! – крикнул он косому пареньку. – Пусть его люди готовятся немедленно выступать к побережью!
Ищейка недоуменно моргнул.
– Значит, мы семь дней напрасно сражались в Высокогорье? Тул мертв, и видят мертвые, сколько еще людей погибло напрасно? – Он не переставал удивляться, как быстро отнимают то, на что успеваешь положиться. – Значит, вот как. Обратно в леса, в холод, снова убегать и убивать. Без конца.
– Есть и другой выход, – сказал Круммох.
– Какой же?
Вождь горцев коварно усмехнулся.
– Девять Смертей, уж ты-то знаешь?
– О да. Уж я-то знаю. – Логен выглядел так, будто видел сук, на котором его вот-вот вздернут. – Когда уезжаешь, Свирепый?
Вест нахмурился.
– Солдат у нас много, а путь не слишком далекий. Думаю, Поулдер отведет своих людей завтра, Крой – послезавтра.
Улыбка Круммоха сделалась чуточку шире.
– То есть завтра целый день туча народа будет сидеть здесь, окопавшись вокруг Бетода, словно никто и не собирается уходить?
– Думаю, так и будет.
– Дай мне день, – сказал Логен. – Я прошу только день, и, возможно, я смогу покончить со всем этим. А потом – если все еще буду жив – отправлюсь за тобой на юг. Приведу кого получится. Вот тебе мое слово. Мы поможем тебе с гурками.
– Но что изменит один день? – спросил Вест.
– И правда, что можно сделать за день? – прошептал Ищейка.
Проблема была в том, что он уже знал ответ.
Под старым мостом журчал ручей, он тек мимо деревьев и дальше, вниз по зеленому склону холма. К самому Карлеону. Логен смотрел, как по воде, кружась и огибая замшелые камни, плывут желтые листья, и мечтал уплыть вместе с ними.
– Мы сражались здесь, – сказал Ищейка. – Тридуба и Тул, Доу и Молчун, и я. Где-то там, в роще, мы схоронили Форли.
– Хочешь сходить туда? – спросил Логен. – Навестить, посмотреть…
– Зачем? Вряд ли станет лучше мне, и я чертовски уверен, что ему лучше не станет. Форли уже на все плевать. Он мертв. А ты уверен, Логен?
– Видишь другой выход? Войско Союза торчать тут не станет. Это – наш единственный шанс покончить с Бетодом. Терять нечего.
– Твою жизнь.
Логен тяжело вздохнул.
– Не думаю, что найдется много людей, кому она дорога. Идешь?
Ищейка покачал головой.
– Лучше я тут подожду. Бетод у меня уже в печенках сидит.
– Ну как знаешь. Как знаешь.
Казалось, все мгновения жизни Логена: слова и поступки, выборы, о которых он почти и не помнил, – вели его к этому. А теперь выбора не осталось. Возможно, и не было никогда. Его, будто лист на воде, несло к Карлеону, и остановиться, свернуть он не мог. Он ткнул коня пятками в бока и поскакал вниз по грунтовой тропе, вдоль журчащего потока.
На закате все виделось четче и яснее. Влажные листья на деревьях – золотисто-желтые, огненно-рыжие, ярко-багряные, всех оттенков пламени – готовились опасть. Ближе ко дну долины воздух сделался гуще, в нем ощущалась осенняя дымка; было трудно дышать. Скрип седла, звон упряжи и стук копыт – все смешалось в единый, смутный звук. Он миновал пустые поля, грязевые ямы и укрепления Союза: ров и ряд заостренных кольев, что стояли на расстоянии трех полетов стрелы от стен замка. Солдаты в куртках с заклепками и стальных шлемах провожали его хмурыми взглядами.
Он натянул поводья, заставив коня перейти на шаг. Проехал по новенькому деревянному мосту, ручей под которым бурлил, напоенный дождем. Взобрался на пологий холм в тени высокой стены: высокой, гладкой, темной и нерушимой. Такой
