Город с львиным сердцем - Екатерина Звонцова
– Простите, вы… не видели тут мальчика? Маленького рыжего мальчика? Хотя нет, не такого и маленького вроде…
Он уже не улыбался и не оглядывался. Вместо ответа он спросил:
– Санкти… такой светловолосый хрупкий чародей, знаешь… он тоже жив?
И только усилием Кара не отшатнулась, ещё большим отозвалась:
– Санкти? Звёздный чародей? Нет… извините, я его не видела.
«Извините». Кажется, это прозвучало глухо.
Он кивнул и прошёл мимо. Он шагал куда-то, а глядел в никуда, и всё ещё шатался, и опирался на резной посох. А Кара стояла. Думала. К Рике на выручку? Или следом? Или искать Зана, звать, молить, чтобы простил, или…
– Подождите! – Выбрала, помчалась, стыдливо прикрывая чёрное пятно у ключиц. – Помогите! Пожалуйста!
Ширкух не ждал, даже не оборачивался. Просто шёл широкими нетвёрдыми шагами, а она бежала и всё не могла догнать. Чародей остановился только рядом с какой-то глубокой ямой и лежащим на её краю телом – знакомым мёртвым телом, и, сразу узнав его, Кара замерла. Да, уже не такое маленькое. Зан словно стал старше на несколько лет, почти дорос до Рики. Или просто высох, вытянулся? На скелет похож… Как запали его глаза, как искусаны губы… Кара вскрикнула. Ключицы стало жечь.
– Не плачь, – прошелестел рядом этот чарующий низкий голос, но даже рука не коснулась плеча. – Я вижу. Отойди. Это поправить можно.
«Что-то другое – нельзя». Но он этого не сказал, как не сказал и о чёрном пятне.
Чародей с силой воткнул посох в песок, вскинул руки, раскатисто закричал, и поднялись вихри. Над бесконечной пустынной гладью стало восставать похороненное. Улицы. Скверы. Точёный силуэт радиобашни. Схлёстывались волны садов, разливались реки дорог, вырастали молодые побеги зданий… кружилась голова. Замирало сердце.
Кара смотрела на колдовство Ширкуха издалека. Почему-то она не могла приблизиться. Почему-то… и не хотелось, а хотелось одного – закрыть мёртвое тело от кружащегося песка. Обида, разочарование, непонимание – почему Зан так поступил с ней – совсем ушли.
Когда буря ударила в глаза, Кара отвела руки от ключиц и уже знала: черноты там нет.
Эпилог
– Не бойся, девочка. Больше это тебя не убьёт.
Молодая женщина – половина головы песчано-рыжая, половина лунно-белая, глаза печальные, но лицо чистое от шрамов – улыбнулась Рике и склонилась, словно придворная дама перед графиней. Рика сглотнула. Поколебалась. И на одном вздохе сняла с шеи пульсирующий алым сосуд. Вздохнула ещё раз – и надела тонкую цепочку на чужую шею. Зажмурилась: всё знала, но украдкой ждала боли, дурноты или хотя бы сожаления.
Ничего. Она открыла глаза.
– Вот и всё. – Женщина, родившаяся не так давно, всего-то сегодня, говорила с Рикой, как могла бы говорить мать, если бы мать была. – Обещаю: я его никогда не предам. Живи спокойно. И он тоже будет жить.
Порыв ветра что-то шепнул, и обе повернули головы. Мужчина в нелепой шляпе с бубенцами – высокий, статный, длинноволосый, запылённый после долгого одинокого полёта – так и сидел у тихой могилы, у высокого белого камня, иссечённого рисунками созвездий и заросшего высокими голубыми колокольчиками. Лес вокруг молчал. Пахло сосновыми иглами и земляникой.
Рика могла лишь гадать, почему так. Почему сейчас она не погибла, почему на рассвете пришла вторая, почему просто возникла на пути, заглянула в глаза, не представилась – и не понадобилось. Рика узнала её сразу: половина лица, левая, вся тоже была в рисунках созвездий. Новая легенда о Ширкухе оказалась скорбной, странной, не похожей на прежнюю, зато была всё ещё молода. Не изувечена. Умела улыбаться. И этот взгляд, и эти звёзды…
– Что он будет делать? Ты знаешь? – сдавленно спросила Рика.
Новая легенда медленно пошла вперёд. Ширкух не двигался. Он не шевельнулся, даже когда тонкая женская рука легла на его плечо.
– Искать. – Новая легенда обернулась. Вместо обносков, к которым привыкла сама Рика, на ней были золотой доспех и удобный дорожный плащ. – Он видит, что на его коже не появились чужие звёзды. Он знает, что чародейство не уходит в пустоту. Он надеется…
– Но… – начала Рика, и новая легенда грустно улыбнулась.
– Он воскрес. Хотя у него тоже была могила. И ты воскресла. И города. И… – Новая легенда лишь обвела пальцами звёзды на собственном лице и белую половину волос. Чужие черты.
«Тот, кого он ищет, не заслуживает воскрешения. И лучше бы не воскресал», – захотела бросить Рика, но прикусила язык. Прежняя она была бы верна своему человеку в любом безумстве. Новая тревожилась уже о других вещах. Поэтому только сказала:
– Что ж. Если надежды его не пусты, а сердце настолько всепрощающе, пусть. Но надеюсь, он не забудет об остальном мире. И…
«И вернёт этому своему другу разум, если у него всё получится. Без новых бурь и бед».
Легенда лишь кивнула. Мерцнула золотом, истончилась и… просто исчезла, не заставляя больше искать слова. Силуэт её слился с силуэтом Ширкуха. Тот слабо вздрогнул, что-то почувствовав. Задумчиво поднял голову к небу, пробежался грубыми пальцами по колокольчикам, потёр небритое лицо. Обернулся и с удивлением посмотрел на Рику.
– Кто вы, леди? – Губы, сухие и обветренные, тронула учтивая улыбка. Взгляд остался усталым и грустным. – Гуляете? Будьте осторожны, в лесу сейчас много змей. Зато неподалёку есть чудесная башня, принадлежала она когда-то моему другу, и вид с неё…
Рика сухо кивнула, пробормотала благодарность и скорее пошла прочь. Запоздало она поняла, что лишилась дара невидимости. И что Ширкух Ким впервые смотрел на неё. Даже тогда, в давний мрачный день, когда он поднимал из-под песка города и сады; когда грудь его разрывалась от крика; когда вихри и самумы плясали вокруг, с Рикой они не встретились. Она потеряла сознание от этого всплеска силы, надежды и горя. И Харэз…
В Харэза она врезалась прямо сейчас, задумавшись и углубившись в согретый Невидимым светилом лес. Он улыбнулся, ловя её, многозначительно подмигнул, но на миг слишком сжал плечи, так и застыл. Обвёл пристальным взглядом всю, будто ища что-то, чего прежде не разглядел. Открыл рот, закрыл. Он беспокоился, здраво, но всё равно Рика фыркнула и стукнула его кулаком в живот, приводя в чувство. Не сильно, разумеется.
– Что тебе, плешивый пёс?
Она ухмылялась. Не могла сдержаться. Стало почти хорошо. Неужели так ощущается свобода?
– Полинялый, – хохотнув с явным облегчением, поправил он, отпустил её, и вместе они пошли дальше. – Что ж, я тебя поздравляю. Удивительно, как порой Материк щедр, чтоб ему. – Перед следующим вопросом он всё же помедлил и вид его стал почти сконфуженным. Непривычно. – Кстати. Ну раз так. Раз ты больше не легенда. Как мне теперь тебя…
Думать не пришлось, лишь об одном: здорово, что спросил именно он. Что ему – важно.
– Рика, – отозвалась она и словно что-то с себя сбросила. Даже задышалось легче. Наклонилась, сорвала чуть-чуть земляники. – Мне вполне нравится «Рика». Хочешь?
Харэз опять улыбнулся, тихо повторяя имя. Когда Рика поднесла ягоды к его губам, взгляд словно бы заискрил. В эти золотые отблески хотелось провалиться с головой. Так, как Рика не проваливалась никогда.
– Спасибо. – Губы коснулись пальцев, нежный холод космической пустоты разлился по коже. И, кажется, отозвался жаром на щеках. – Что?
Рика не сводила с него глаз. Не до конца верила, что Смерть можно вот так кормить с руки. Спохватилась – и последние две ягоды, самые спелые, быстро сунула себе в рот, скрывая смущение.
– Ну ты и обжора! Она сходит уже, между прочим! Ладно, ладно… мне не жаль.
Он точно всё понял, но даже не отпустил шуток. Помедлил – и неловко, как если бы был намного более юным, чем на самом деле, взял её за руку, повёл дальше. И ей это понравилось. Они переплели пальцы и замолчали, вдыхая запахи леса. Всё более мшистые. Густые. Башня Звёздных чародеев осталась слева, скорбная и запущенная. На неё не хотелось даже оборачиваться, выискивать знакомую астролябию в верхушках деревьев.
– И что теперь ты будешь делать, Рика? – наконец через какое-то время спросил Харэз. – Искать дом?
Она перешагнула большую, похожую на спящего ящера мшистую корягу. Он споткнулся
