Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– И вновь вынужден сказать, что мои наниматели не в восторге от того, в каком направлении движется ваше расследование.
«Да неужели?»
– У ваших нанимателей бездонные кошели и скудное терпение. Чем на сей раз я оскорбил их трепетные чувства?
– Вашим расследованием о родословной нашего нового короля, его августейшего величества Джезаля Первого. – Глокта прижал пальцем дергающееся веко и облизнул пустые десны. – В особенности их беспокоит ваш интерес относительно персоны Карми дан Рот, обстоятельств ее безвременной кончины и степени близости ее дружбы с королем Гуславом Пятым. Такое объяснение сути дела вас устраивает?
«Оно, пожалуй, даже чересчур подробное».
– Мои изыскания едва ли начались. Удивляюсь степени осведомленности ваших нанимателей. Они узнали об этом из хрустального шара или из волшебного зеркала?
«Или от кого-то из Допросного дома, кто любит поболтать. Или, возможно, от кого-то, кто очень близок ко мне».
Мофис вздохнул.
– Я предупреждал, что им известно все, и это – не преувеличение. Настоятельно рекомендую свернуть расследование.
– Поверьте на слово, – одними губами пробормотал Глокта, – что мне плевать на происхождение короля, однако его преосвященство с нетерпением ждет результатов. Что ему передать?
Мофис смотрел на Глокту глазами, полными сочувствия.
«Не меньше, чем у камня, сочувствующего другому камню».
– Моих нанимателей не заботит, что вы доложите архилектору, особенно с учетом ваших обязательств перед ними. Вижу, вы в затруднительном положении, однако, строго говоря, у вас нет выбора, наставник. Полагаю, надо пойти к архилектору и выложить ему историю нашего сотрудничества. Рассказать о подарке, который вы приняли от моих нанимателей, об условиях, на которых они вам его преподнесли, и о том, как вы нас отблагодарили. Возможно, его преосвященство не так жесток к тем, кто нарушает верность.
– Хех – фыркнул Глокта.
«Будь я наивным дурачком, принял бы это за шутку. Мы оба знаем, что его преосвященство чуть милостивее скорпиона».
– Или же прояви`те больше верности моим работодателям и сделайте, как они требуют.
– Когда я подписывал проклятый чек, они просили об услуге. Теперь они требуют? Чего ждать в конце?
– Не мне об этом говорить, наставник, и не вам спрашивать. – Мофис стрельнул глазами в сторону двери, потом наклонился через стол и очень тихо произнес: – Если мой собственный опыт чего-то стоит, то… не ждите конца. Мои наниматели заплатили. А они всегда получают то, за что уплачено. Всегда.
Глокта сглотнул.
«Выходит, они купили мое смиреннейшее послушание. При других обстоятельствах я бы и не возражал. Покорности во мне не меньше, чем в любом другом человеке, а то и больше. Но только архилектор требует от меня того же. Два всезнающих и беспощадных хозяина, противостоящих друг другу, – это уж слишком. Вдвое больше, чем слишком. Но, как любезно изволил заметить Мофис, у меня нет выбора».
Глокта спустил ногу со стула, оставив на нем длинный грязный след, и через боль начал медленно вставать.
– Что-нибудь еще, или ваши наниматели желают лишь того, чтобы я не подчинился прямому приказу самого могущественного человека Союза?
– Они желают, чтобы вы также наблюдали за ним.
Глокта замер.
– Что-что?
– За последнее время многое изменилось, наставник. Изменения – это всегда новые возможности, однако слишком много изменений сразу вредит делу. Мои наниматели думают, что некоторый период стабильности пойдет на пользу всем. Нынешняя ситуация их устраивает. – Мофис сцепил бледные пальцы. – Они обеспокоены, что некоторые члены правительства не удовлетворятся создавшимся положением и захотят дальнейших перемен. Что их поспешные действия приведут к хаосу. И особо их беспокоит его преосвященство. Моим нанимателям надо знать о его планах и действиях. В частности, что он делает в Университете.
Глокта разразился возмущенным смехом.
– И только-то?
Мофис иронии не оценил.
– Пока – да. Будет лучше, если вы уйдете через черный ход. Мои наниматели ожидают новостей в течение недели.
Глокта, морщась, спускался по узкой лестнице, что вела к черному ходу. Он шел боком, словно краб, и потел. Не только от напряжения.
«Как они могли узнать? Во-первых, о том, что я расследовал смерть принца Рейнольта вопреки приказам архилектора. А теперь о том, что уже по приказу архилектора я интересуюсь матерью короля. Может, они и знают все, не спорю, но ведь нельзя знать то, что тебе никто не рассказал.
Кто-то рассказал…
Кто задавал вопросы о принце и короле? Кто прежде всего верен деньгам? Кто однажды уже бросил меня, чтобы спасти свою шкуру?»
Глокта замер на середине лестницы и нахмурился.
«М-да. Неужто теперь каждый сам за себя? Или так было всегда?»
Боль, пронзившая его изуродованную ногу, была единственным ответом.
Эта сладкая победа
Вест сидел в седле, скрестив на груди руки и невидящим взором глядя на пыльную долину.
– Мы победили, – сказал Пайк безжизненным голосом. Тем же голосом он мог бы сказать: «Мы проиграли».
Несколько покосившихся штандартов еще стояли, безжизненно обвиснув. Личное знамя Бетода бросили под копыта коней; над оседающей пеленой пыли, словно обглоданные кости, криво торчала сломанная рама. Что и говорить, подходящий символ внезапного падения короля Севера.
Поулдер ехал рядом с Вестом и чопорно оглядывал место побоища, будто учитель – примерный класс.
– Что с нашей стороны, генерал?
– Потери у нас большие, особенно в передних рядах. Но мы сумели застать противника врасплох, к тому же большая часть их лучших воинов уже отправилась на штурм. Напав на оставшихся в лагере, мы гнали врага до самых стен крепости! Лагерь Бетода вычищен полностью. – Поулдер сморщил нос, с отвращением передернув усами. – Несколько сотен этих демоновых отродий, шанка, мы предали мечу и еще больше загнали на холмы на севере, откуда, смею заметить, они еще долго не посмеют высунуться. Резня, которую мы устроили среди северян, порадовала бы самого короля Казамира. Выжившие сложили оружие. У нас примерно пять тысяч пленных, сэр. Армия Бетода разгромлена. Разгромлена! – Генерал кровожадно хихикнул. – Никто не посмеет усомниться, что вы достойно отомстили за гибель кронпринца Ладислава, лорд-маршал!
Вест сглотнул.
– Разумеется. Сполна и по справедливости.
– Ловко придумано – использовать в качестве приманки наших северных союзников. Это был смелый и решительный маневр. Я горд – и буду гордиться – тем, что сыграл свою маленькую роль в вашем гениальном плане. Сегодня знаменательный день для войск Союза! Маршал Берр гордился бы вами!
Вест никогда бы не подумал, что удостоится похвалы от генерала Поулдера, и вот, когда настал этот великий момент, радости он не испытывал. Он не проявил ни капли отваги, не рискнул собственной жизнью, не сделал вообще ничего, просто скомандовал: «В атаку!» Натертый зад болел, кости ныли, челюсть сводило от постоянного
