Некромант: Время камней - Михаил Ежов
— Драгоценные и высокочтимые зрители, — заговорил он высоким приятным голосом, — сегодня мы покажем вам пьесу под названием ' Сиамор и Хонтора'. В ней рассказывается о любви и ненависти, дружбе и предательстве. Впрочем, я умолкаю, потому что наши герои уже готовы выйти на сцену и предстать перед вашими благосклонными взорами, — актёр поклонился ещё раз, столь же низко, и удалился, пятясь мелкими шажками, пока не исчез в прорези занавеса.
— Что-то подобное я видел в землях зитов, — недипломатично заметил Эл.
— Возможно, некоторые заимствования имели место в самом начале, — нехотя ответил Сафир. — Но наш театр уже давно развивается самостоятельно.
Начался спектакль. Это была любовная история о том, как юноша и девушка полюбили друг друга, но однажды её похитили пираты, и влюблённые разлучились. Погоревав,Сиамор отправился на поиски своей возлюбленной и после долгих лет скитаний, лишений и опасных приключений, наконец, встретился с ней, и они бросились в объятия друг друга, обливаясь нарисованными слезами (актёры специально сменили для этого маски).
— Вы заметили, что они даже не постарели? — спросил Эл, наклонившись к Сафиру.
— Кто? — не понял тот, сдержанно хлопая кланяющимся лицедеям.
— Сиамор и Хонтора, — пояснил Эл. — Они не виделись много лет, но, тем не менее, остались прежними юношей и девушкой.
— В театре всегда так, — улыбнулся Сафир. — Иначе концовка будет выглядеть смешно. Обнимающиеся влюблённые старики… — они покачал головой. — Но и сократить время выпавших на их долю испытаний нельзя, иначе чувство не будет выглядеть столь всепоглощающим.
— А вы верите в такую любовь? — спросил Эл.
— Конечно, — ответил Сафир. — А вы?
— Когда смотрю представление, да.
Актёры откланялись и скрылись за занавесом, исчезли музыканты, спешно убрали декорации, и обед возобновился. Гостей ждало ещё много сюрпризов. Их развлекали танцоры, декламаторы и сказители, акробаты и жонглёры, управлявшиеся с огромным количеством пылающих факелов: головни взлетали к самому потолку, образуя вертикально вытянутые огненные кольца. Трапеза длилась несколько часов и часто прерывалась речами, пожеланиями, тостами и представлениями.
Только поздним вечером гости разошлись по приготовленным для них комнатам. Сафира поселили рядом с покоями посла, чтобы он всегда был под рукой на случай, если понадобится казантарцу.
Засыпая, он думал о том, как быстро поднялся по придворной лестнице, и благодарил судьбу за то, что родился тем, кем родился. Он думал об Армиэль и был почти счастлив. Казалось, все его мечты свершались.
Глава 40
На площади перед дворцом выстроились легионы урдисабанской армии. Пока командиры проводили перед парадом последний смотр, Сафир по приказу императора рассказывал послу Казантара о её организации. Они стояли на балконе, с которого открывался прекрасный вид на город, в окружении вельмож и телохранителей. Император Камаэль находился чуть в стороне. Он был вместе с дочерью. Армиэль тихо беседовала с Маэрлинной, а император обсуждал что-то со своим Первым Советником. Сафир старался не смотреть на свою невесту и, чтобы отвлечься от мыслей о ней, рассказывал об устройстве урдисабанской армии с особой обстоятельностью:
— Войско состоит из легионов, — говорил он негромко, указывая на площадь. — Вы можете видеть здесь самые почётные и бесстрашные из них: Первый Августейший, Второй Рукоположенный и Третий Непоколебимый. С течением времени численность легионов несколько раз менялась. Например, до того, как на трон взошёл отец нашего императора, в урдисабанской армии было всего четыре легиона по четыре с половиной тысячи пехотинцев. Два легиона набирали из мужчин не старше сорока лет. Они участвовали в походах и сражениях. Два других состояли из людей от сорока до шестидесяти лет, которые несли гарнизонную службу в Тальбоне и других городах Урдисабана. Первые два легиона поддерживались двумя тысячами всадников, а также тысячей лучников, пращников и обозной прислуги. Легионы стояли рядом друг с другом, а по бокам располагалась конница. Но всё это было до начала великих завоеваний, начатых отцом нашего императора и продолженных его величеством Камаэлем. После покорения ряда соседних стран, ставших провинциями Урдисабанской империи, их жители начали вливаться в состав нашей армии, и число легионов увеличилось, равно как и их состав. На данный момент у нас двадцать один легион, и каждый состоит из пяти тысяч ста пехотинцев, трёх тысяч всадников и двух тысяч четырёхсот стрелков. Кроме того, при каждом имеется небольшой гренадёрский корпус из катапульт, баллист и онагров. Император Камаэль изменил строй легионов, разделив каждый на тридцать манипулов, а те, в свою очередь, — на две центурии, состоявшие из декурий. Легион строится в три линии, по десять манипулов в каждой, видите? — Сафир указал рукой вниз, где сверкали круглыми и островерхими шлемами живые прямоугольники. — Вот они вытянулись с восточного края площади к западному. В первой линии стоят копьеносцы, они самые молодые и сильные. Во второй — мечники, уже опытные бойцы. В третьей — воины постарше. Они самые искусные и тяжело вооружены.
— Я давно хотел узнать, — сказал Эл, воспользовавшись паузой в объяснениях Сафира, — кто придумал эти ваши знаменитые прямоугольные щиты.
— Император Камаэль, — охотно ответил Сафир. — Он великий стратег и воин. Подобные щиты позволяют прикрыть любую часть армии, будь то легион, манипул или центурия, не только со всех сторон, но даже сверху, что весьма полезно при обстреле из луков.
— Очень полезное и остроумное изобретение, — одобрил Эл. — Гораздо лучше круглых щитов.
— О, да, — согласился Сафир.
— Но мне кажется, ваша армия не слишком маневренна, — заметил Эл.
— К сожалению, это так.
— На месте императора Камаэля я бы разделил каждый легион на десять частей так, чтобы они состояли из десяти манипулов, и дал командирам больше самостоятельности. Это значительно увеличило бы подвижность вашей армии.
— Вполне возможно, — дипломатично согласился Сафир, выслушавший фразу «на месте императора» с большим удивлением: до чего же вольными должны быть нравы в Казантаре, если придворный так непринуждённо представляет себя на месте владыки целой империи⁈ Так ли крепка власть в этой враждебной Урдисабану стране, как говорят?
— Вы о чём-то задумались? — спросил Эл, мельком взглянув на Сафира.
— О вашем проекте, — нашёлся тотчас Сафир. — Не желаете ли представить
