Некромант: Время камней - Михаил Ежов
Казантарская трирема быстро приближалась. Уже можно было различить нарисованные на её изогнутом носу широко распахнутые глаза, но, присмотревшись, Ормак вздрогнул и невольно поморщился от отвращения: зрачков не было, только белое яблоко, и из-за этого корабль казался ослеплённым. Раньше Квай-Джестра никогда такого не видел и не понимал, зачем нужно делать корабль незрячим, ведь это не поможет избежать рифов и отмелей. Он поднял подзорную трубу, поискал взглядом посла и через пару секунд заметил высокого черноволосого человека в скромном коричневом плаще и зитской шляпе. Странный наряд для посла Казантара. Да и вообще, для вельможи. На руках человек держал какое-то странное мохнатое животное с большими выпученными глазами и длинными руками, которыми оно всё время суетливо цеплялось за одежду своего владельца. Рядом с человеком стояла женщина в белом платье. Что-то в её фигуре казалось странным, но разобрать, что именно, пока было нельзя. Ормак велел сопровождавшим его вельможам и слугам приготовиться к встрече.
На палубе расстелили роскошный ковёр и принесли изящные кресла, расставив их друг напротив друга, чтобы представители обеих стран могли говорить, глядя друг другу в глаза. Моряки стояли у правого борта, готовые спустить широкий трап, по которому казантарец должен был перейти на трирему Квай-Джестры.
Корабли, наконец, сблизились настолько, что можно было осуществить переход, и рабы подняли вёсла, втянув их внутрь, чтобы не сломать при швартовке. Моряки на триреме Ормака приняли концы и подтянули судно посла. Намотав канаты на баки, спустили трап и отошли, уступив место урдисабанским вельможам и самому Квай-Джестре.
С казантарской триремы раскатали по трапу тёмно-синий ковёр, на который ступили посол и его жена. За ними следовали четыре воина (видимо, телохранители) и двое слуг, один из которых нёс в руках плоскую шкатулку резного дерева, а другой продолговатый свёрток, взглянув на который, Ормак подумал, что там может быть полуторный меч. Невольно он оглянулся на своих гвардейцев: успеют ли они защитить его, если казантарцы задумали покушение? Те стояли близко, но ведь это не всегда имеет решающее значение.
Когда процессия оказалась на борту урдисабанского корабля, Квай-Джестра приветствовал гостей лёгким поклоном. Посол ответил ему тем же, его жена сделала лёгкий реверанс.
— Доброго здравия, — сказал Квай-Джестра. — Меня зовут Ормак Квай-Джестра, я Первый Советник Его Величества Камаэля Марад-Изтаэрда, Императора Урдисабана. Рад приветствовать вас на своей триреме. Это высокая честь для меня. Надеюсь, плавание на ней не покажется вам утомительным.
— Благодарю и приветствую, — ответил посол с вежливой улыбкой, совершенно не вязавшейся со скрипучим голосом. — Моё имя Эл, барон Деморштский, уполномоченный посол. Это моя жена, дама Маэрлинна, — при этих словах Ормак поклонился женщине, та улыбнулась ему и сделала ещё один реверанс. — Мы с благодарностью принимаем ваше приглашение продолжить плавание на этом прекрасном судне.
— Не присоединитесь ли вы к скромному обеду? — сказал Ормак, отступая на шаг в сторону и указывая широким жестом на накрытый стол, стоявший на корме. — Я велел подать лучшее вино Ирменского замка.
— Я слышал о нём, — ответил посол. — Он славится превосходными напитками.
— Мой дед начал собирать, а отец пополнил коллекцию, — сказал Ормак. — Сейчас в нашем родовом имении выращивают лучший виноград в империи.
— В таком случае мы ни в коем случае не можем не принять ваше в высшей степени заманчивое предложение. Но прежде я бы хотел преподнести вам маленький подарок, если позволите, — в ответ на эти слова Ормак поклонился, и посол сделал одному из слуг знак подойти.
Когда тот приблизился, держа на вытянутых руках шкатулку, Эл аккуратно поднял крышку и достал великолепную кольчугу. Она была украшена серебряными пластинками с искуснейшей гравировкой, в узорах которой Ормак легко узнал символы своего родового герба — голову льва в окружении кленовых листьев. Вслед за кольчугой Эл извлёк из шкатулки широкий пояс, собранный из стальных пластин, соединённых серебряной проволокой и инкрустированных горным хрусталём.
— Неужели… — Ормак невольно улыбнулся.
— Да, это сделано в Стальных Копях, — подтвердил его догадку посол.
— Но откуда…? — выговорил Квай-Джестра, принимая подарок и ощущая в руках почти волшебную прохладу металла.
— Не спрашивайте, — отозвался Эл. — Пусть это будет моим маленьким секретом.
Ормак с восторгом рассматривал кольчугу и пояс, прикидывая, во что они обошлись. Если подобное преподнесли ему, то что же приготовили для императора⁈ Очевидно, второй подарок был в руках другого слуги. Его пока не торопились вручать, и Ормак, сердечно поблагодарив за кольчугу и получив в дополнение к ней шкатулку, в которой её привезли, пригласил гостей к столу.
Посол, его жена и небольшая свита (упомянутые телохранители и слуги) перебрались на трирему Квай-Джестры и продолжили путь в Тальбон на ней. Остальные суда следовали за ними на небольшом расстоянии. Один раз на горизонте заметили пиратов, но те не захотели связываться с несколькими кораблями и постарались поскорее скрыться из виду.
Через два дня все суда вошли в порт Тальбона. За четыре часа до этого Ормак послал в столицу Урдисабана почтового голубя с письмом, в котором предупреждал о скором прибытии посла Казантара, поэтому на пристани приплывших ждала толпа встречающих: любопытные, стражники, вельможи и сам император в окружении пышной и многочисленной свиты.
Глава 39
Сафир тоже находился в числе сопровождавших императора и стоял в первых рядах, так что прекрасно видел, как причалили все четыре триремы, среди которых выделялось своими резкими цветами судно казантарского посла: чёрное с оранжевым, со слепыми глазами на носу.
Под звуки
