Корона льда и лепестков - Шеннон Майер
И все же инструмент не собирался обращаться против истинного владельца.
Лан крутанул копье, и желто-оранжево-красное пламя описало дугу вокруг него и Рубезаля, стягиваясь, заключая их в кольцо. А потом оно, теперь темно-красное, обернулось волной черной магии, которая переливалась всеми мыслимыми цветами. Щелкнув, словно плеть, она хлестнула по огромной руке Рубезаля, держащей арфу. Взрыв раскрасил дерущихся вокруг фейри сотней оттенков.
Гигант взревел, но не ослабил хватку, собирая Неблагую силу в свободной ладони.
Стиснув кулаки, я поднялась.
Зачерпнув еще золотой энергии, я вплела ее в белую молнию и отпустила в полет.
Моя магия индиго исчерпала себя. Я считала, что подобное случилось и с белой молнией, и чуть не умерла от ужаса. Как могла сила Андерхилл иссякнуть, если только она сама не исчезла, не стерлась из мира? Нет, я лишь временно истощила свою способность проводить ее мощь. И золотые завитки меня подпитали.
Рубезаль пошатнулся от моего удара. Однако я не сводила глаз со жгута ревущего пламени, который сплетал Фаолан. Даже пришлось отпрянуть от пульсирующего жара, когда Лан вскинул руку, набросив пылающую веревку на запястье гиганта, и дернул.
Схватка вышла за грани физического мира, и я переключилась на магическое зрение, чтобы увидеть ее настоящую.
Уродливая черно-зеленая магия Рубезаля обвивалась вокруг арфы, как лоза-паразит, но магия копья, переплетясь с сущностью Лана, сдирала ее, словно сорняк, коим та и являлась. Я ахнула, увидев магию возлюбленного впервые с тех пор, как он вернулся из страны грез. Его суть больше не была темно-алой. Она стала черной, как та пылающая дуга, усыпанная переливами всех цветов радуги.
– Давай, Лан, – шепнула я.
Он освобождал арфу от притязаний Рубезаля.
Я даже почти не услышала рева гиганта, когда огонь прожег его плоть и кости. Ведь в этот миг лопнули и последние путы, которыми он держал инструмент Луга.
– Нет! Она моя! – выдавил Рубезаль, завывая от боли.
Лан преспокойно обошел гиганта и встал перд ним, лицом к лицу.
– Она никогда не была твоей. Есть вещи, что превыше нас, король без фейри.
Мой взгляд упал на руку гиганта. То, что от нее осталось.
Любопытство меня и сгубило.
Рубезаль взревел и взмахом отбросил Лана вместе с арфой и копьем. Я кинулась в атаку, метнув белую молнию в колени гиганта. Зеленая магия отразила мой удар, поглотила его целиком, а потом обрушилась сплошной стеной.
Я уничтожила стену – и пошатнулась, столько энергии это у меня отняло.
– Алли! – крикнул Фаолан.
Он бежал ко мне, пока зеленая магия заполняла сам воздух, и я бросилась навстречу. Лучшей стратегией для победы над соперником таких размеров было, разумеется, разделять и властвовать. Но мною овладела странная уверенность.
Я потянулась к Лану.
– Все кончено, Каллик без Дома, – прогремел Рубезаль, и его жуткий голос простерся сквозь разделяющее нас пространство.
Мы с Ланом коснулись друг друга, и тут же раздалось яростное ржание. Я обернулась и увидела, как прямо на гиганта мчится Тыч. И выпустила руку Лана, рассмотрев, кто сидит на келпи верхом.
Гигант не увидел Девон – или ему было все равно. Зеленая магия, которую он призывал, собралась над его головой в кинжал, в крошечный смертоносный сосуд.
Острие сверкнуло, указывая прямо на меня.
Мои руки обвила белая молния, и Рубезаль с воплем выпустил кинжал, словно стрелу из лука. Я сумела остановить стену, но это?..
По ушам ударил полный страха вскрик Лана. Я выставила сверкающий белый щит, но кинжал прорезал его, как горячий нож масло.
Лан, задохнувшись, поднял арфу и закрыл ею цель кинжала – мое сердце.
Меня сбило с ног.
В ушах звенело, я не понимала, где верх, где низ, ударилась о землю и безвольной куклой подкатилась к Рубезалю.
Девон соскользнула с Тыча. Келпи мигом подскочил к гиганту и со страшной силой врезал ему копытами по голове. Хорошая новость: брови у меня еще могли двигаться – они поползли вверх, когда голубые глаза Рубезаля закатились.
Попался.
Рубезаль вложил все в свой кинжал, не оставив ни крупицы сил, уверенный, что его нельзя одолеть.
Я с трудом поднялась на четвереньки – и застыла, бросив очередной взгляд в сторону гиганта.
К нему, широко раскинув руки, подошла Девон. Пространство перед ней раскололось, растянулось, и сквозь брешь показался еще один пейзаж Андерхилл.
Что она делает? Я шагнула к фейри крови на нетвердых ногах.
– Девон!
Она накрыла гиганта порталом, как одеялом. Прихрамывая и морщась, я сорвалась на бег.
– Черт тебя дери, Девон, что ты творишь?!
Фейри крови глянула на меня, но без колебаний завершила начатое. Портал исчез, оставив лишь пустоту там, где лежал поверженный гигант, и у меня упало сердце.
Я замедлила шаг, не в силах поверить глазам.
– Ты с…
Все это время? Девон была на его стороне? Но она же глас Андерхилл, сосуд мира фейри.
И если Андерхилл на стороне Рубезаля, то мы в полной, кромешной жопе.
Девон обернулась. Из ее глаз, носа и рта хлестала кровь.
– Зачем ты это сделала? – прошептала я.
Ее глаза закатились, и она рухнула как подкошенная. Я не стала ее ловить.
Мы почти повергли Рубезаля. Были так близко. И нас предала Девон.
Нас предала Андерхилл.
Тыч рысцой направился ко мне, но я осматривалась, не обращая на келпи внимания.
Лан стоял на коленях, спиной ко мне, и что-то в его опущенных плечах заставило меня снова сорваться на бег. В теле ныла буквально каждая косточка, каждая мышца.
– Что случилось? – выпалила я, остановившись рядом с Ланом. – Ты ранен?
– Ранен? – переспросил он, поднимая голову. – Я не ранен.
Я опустила взгляд на его колени и то, что на них лежало. Ох блин…
– Кинжал, – выдавил Фаолан, бережно поддерживая искореженный кусок золота, словно умирающую птицу.
Благая арфа больше не находилась в руках Рубезаля… но он позаботился, чтобы никто больше не мог ею владеть.
Инструмент был погнут, изуродован до неузнаваемости.
От него повалил густой белый дым, становясь плотнее. Лан никак не реагировал, и я поняла почему, когда из дыма передо мной возникла женщина.
Женщина в боевом облачении давно ушедшей эпохи.
Я уставилась на нее, и она вздернула подбородок, встречая мой взгляд с непоколебимой уверенностью, прежде чем шагнуть прочь и раствориться в воздухе.
Мы не задумывались ни о чем кроме того, как отобрать арфу у Рубезаля, но, разглядывая искореженные обломки, я увидела, как перед моим мысленным взором начала исчезать золотистая тропа.
Сердце сковало холодом: я поняла, что сохранить арфу было так же важно, как вернуть. Если не важнее.
18
Пусть
