У порога - Юрий Витальевич Яньшин

— Ага, значит, если они кровавые, то, следовательно, появились не до и не после убийства, а во время оного, — глубокомысленно заключил Верховный.

— Верно, так как ворвавшиеся в проломленную дверь ничего трогать не стали, за исключением самого тела Патриарха, а, значит и кровавых отпечатков на стенах оставить не смогли, — поддержал Тучков диктатора в его мнении.

— Ну, вы хоть смогли взять отпечатки у прислуги, которая в тот день находилась в покоях Алексия? — нетерпеливо вопросил Афанасьев.

— Да. У всех служек отпечатки взяли и, естественно, никакого сходства с оригиналом не обнаружили. Но, что удивительно, когда мы решили расширить круг подозреваемых, а для этого снять отпечатки пальцев всех, кто был на подворье в этот и предыдущие дни (на основании записей журнала посещений), то нам опять вставили палки в колеса. Из Генпрокуратуры, которая, собственно, и занималась этим делом, (мы-то, так, на подхвате и в силу служебного долга участвуем в расследовании убийств первых лиц государства) пришло строгое предписание прекратить повальные проверки, ибо церковники жалуются на неразборчивость методов и бросание тени недоверия на всю их братию.

— И какой вывод вы сделали из этого? — опять встрял Афанасьев в рассказ Николая Павловича.

— Элементарный, — хмыкнул жандарм. — Убийца был не наемным, как мы вначале предполагали и опасались. Убийца был из приближенных к Его Святейшеству. Причем, этот «свой» был в немалых рангах, раз сумел продавить такое решение Генпрокуратуры.

— Вы выявили того, кто накропал подобную «слезницу» в Генпрокуратуру? — продолжал разыгрывать из себя мэтра сыскного дела Афанасьев.

— Письмо было коллективным. Там было изрядное количество подписей.

— А не было ли там подписи нынешнего Патриарха? — гнул свою линию Валерий Васильевич.

— Кажется, была, но не из числа первых, — неуверенно подтвердил Тучков.

— Ну, ещё бы ей быть первой?! Это вам не гопник какой-нибудь, а матерый преступник, — ухмыльнулся в коммуникатор Афанасьев.

— Это, конечно, так, — не стал спорить кэгэбэшник, — но мне все время не давала покоя одна деталь…

— Какая?

— Я ведь с самого начала рассказа упоминал про закрытую дверь в ванную комнату, — продолжил повествование Тучков. — Ключи от ванной мы нашли при осмотре места преступления. А вот когда проводили опрос всех, кто в это время находился на подворье, то одна из горничных в монашеском чине, рассказала о некоторой странности, которая прямо указывает на убийство Первосвященника.

— Ну-ну?! — начал поторапливать жандарма диктатор.

— Патриарх, всегда, когда запирался от кого-нибудь, то непременно оставлял ключ в замочной скважине. А в этот раз связку ключей нашли в ворохе нижнего белья Патриарха.

— Хмм, и что всё это может значить? — подергал носом Афанасьев, находясь на этот раз в явном затруднении.

— А то и значит, — начал терпеливо пояснять Тучков, — что Патриарх сам открыл дверь своему убийце.

— Но ведь ты только что говорил, что у Алексия было стойкое недоверие к Нафанаилу. Вряд ли бы он стал по ночам открывать ему дверь, — усомнился Валерий Васильевич в гипотезе Тучкова.

— Значит, за дверью был кто-то ещё, кто пользовался маломальским доверием Патриарха и кому, тот не посмел, не открыть дверь, — жестко парировал сомнения шефа Николай Павлович. — Так что, всё укладывается в рамки классики детективного жанра. Злоумышленники постучали в дверь. На вопрос «кто там?», тот, кто пользовался относительным доверием, откликнулся, видимо, назвав весомую причину для столь позднего визита. А когда тот открыл дверь, то в дело вступил второй, который и ухайдакал старика. Вряд ли, тот второй, участвовал в непосредственном убийстве, иначе бы и его следы были на месте преступления. Но, по крайней мере, мы точно знаем, что он там был. Затем, наскоро отерев руки об одежду, сваленную на тумбочке, он, а точнее, они, подхватили связку ключей и заперли за собой дверь.

— Как же тогда объяснить связку ключей, оказавшуюся в ворохе одежд? — опять засомневался Афанасьев.

— Очень просто. Убийца Патриарха был в числе тех обеспокоенных его отсутствием, кто ворвался к нему утром. А в поднявшейся суматохе нет ничего проще, чем подложить связку ключей в стопку одежды.

— Был ли Нафанаил в числе ворвавшихся в ванную комнату? — прямо спросил Верховный.

— Да, — коротко ответил Малюта и тут же пояснил свой лаконичный ответ. — За ним послали сразу, как только обнаружили запертую дверь ванной комнаты. И он вместе с посыльным тут же прибыл на подворье.

— А был ли он в числе тех, кто был в покоях Патриарха накануне событий? — въедливо продолжил «допрос» Валерий Васильевич.

— Да, но не в самих покоях, а в патриаршей библиотеке, что находится в другом крыле здания. Будучи заведующим Отделом Внешних Сношений, он имел право на посещение патриаршей библиотеки в любое время. В холле, отделяющем крылья здания друг от друга, находится пост, мимо которого незаметно не пройти. Нафанаил покинул библиотеку в районе полуночи, о чем имеется запись в журнале посещений. Свидетелями его отбытия был, как дежурный на посту, так и два привратника, провожавшие его до автомобиля, — обстоятельно докладывал Николай Павлович.

— Что ты говоришь?! Надо же?! — мастерски сыграл удивление Афанасьев. — Коль, а Коль, — задушевно обратился он к своему церберу, — а тебе не кажется странным, что я, находясь совсем в другом месте от места происшествия, да еще через двенадцать лет, сумел-таки найти убийцу и его подельника?

— Вы полагаете, что подельник и есть тот, кто был в ту ночь на посту?! — воскликнул Тучков.

— Вы, Николай Палыч, демонстрируете просто чудеса своей проницательности, — ехидно заметил новоявленный Холмс.

— Ух, ты! — продолжал исторгать восхищенные и несвойственные своему аристократическому происхождению междометия потомственный дворянин.

— Дело осталось за малым, — перебил его восторги сыщик-любитель. — Нужно всего-то раздобыть отпечатки пальцев Нафанаила и сравнить их с кровавыми следами той злополучной ночи.

Все восторги Тучкова на этом моменте, будто бритвой отрезало:

— Увы, — печально произнес он, — все материалы этого дела были у нас изъяты по распоряжению моего тогдашнего начальника Пасечника. И наверняка уже давным-давно сгорели в камине его персонального кабинета, который теперь стал моим.

— Блин! Скверно-то как! — не сдержал эмоций Афанасьев. — Ну, да ладно, прокатило в прошлый раз, авось прокатит и ныне, — пробормотал он себе под нос загадочную фразу.

— Что-что? — откликнулась трубка в его руке голосом Тучкова.

— Вот, что, Николай Палыч. Лоханулся ты двенадцать лет назад, но сегодня тебе выпал шанс расквитаться за незаконченное дело с тем, кто тебя тогда переиграл. Поэтому слушай меня внимательно.

— Слушаю, товарищ Верховный, — сразу подобрался Председатель КГБ, отбросив всегдашнее свое ёрничество.

— Поднимай весь свой штат и спехом следуйте сюда. Перекрывайте все дороги и подъезды к Храму, чтобы ни одна мышь не проскочила. Отсюда есть подземный ход? — спросил Афанасьев у митрополита.