Первый закон: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей - Джо Аберкромби
– С закрытым советом? – совсем не по-королевски пропищал Джезаль. Он поспешил откашляться и деланым басом произнес: – У них ко мне правда важное дело?
– Сегодня утром с Севера поступило срочное донесение.
– Правда?
– К сожалению, лорд-маршал Берр умер. Армия нуждается в новом командующем, и споры по этому поводу займут добрых несколько часов. Прошу спуститься сюда, ваше величество.
– Несколько часов? – Несколько часов наедине с закрытым советом… Джезаль нервно потер ладони.
Байяз как будто прочел его мысли.
– Не стоит бояться этих старых волков. Что бы они там себе ни думали, вы их хозяин. Вы можете заменить любого из них или вывести из зала совета в цепях, будь на то ваша воля. Возможно, они об этом подзабыли, и в какой-то момент придется указать советникам их место.
Они прошли в высокие ворота, охраняемые рыцарями-телохранителями. Шлемы они держали под мышкой, однако лица их оставались пусты и непроницаемы, словно опущенные забрала. Затем вошли в парк, окаймленный тенистой колоннадой, где каждый столб из белого мрамора был вырезан в форме дерева. Вода в фонтане журчала и переливалась искрами под ярким солнцем. По лужайке чинно прохаживались две большие оранжевые птицы на тонких, словно веточки, ногах. Когда Джезаль проходил мимо, они, задрав клювы, удостоили его надменного взгляда, будто не хуже самого Джезаля понимали, что он – самозванец.
Он во все глаза рассматривал яркие цветы, сочную траву и изысканные статуи. Пялился на древние стены, увитые красными, белыми и зелеными ползучими растениями. Неужто это все принадлежит ему? Все это – и Агрионт в придачу? Неужели он идет по следам могущественных королей прошлого? Гарода, Казамира и Арнольта? Это не укладывалось в голове. В сотый раз за день Джезаль моргнул и покачал головой – просто чтобы не упасть в обморок. Еще неделю назад он был совершенно иным человеком. Джезаль потрогал шрам через бородку – не пропал ли. Где тот человек, что мок под дождем на широкой пустоши, человек, которого ранили среди камней, который с радостью вкушал полусырую конину?
Джезаль откашлялся.
– Мне бы очень хотелось… не знаю даже, можно ли… поговорить с отцом?
– Ваш отец мертв.
Джезаль мысленно обругал себя.
– Ну разумеется, однако… я о приемном отце.
– Что бы вы хотели от него услышать? Признание ошибок? Долгов? Признание, что он брал у меня деньги за ваше воспитание?
– Он брал деньги? – пробормотал Джезаль, чувствуя себя как никогда печально.
– Семьи редко принимают на воспитание сирот, даже тех, кому суждено большое будущее. Долги были списаны и даже сверх того. Я оставил указания, чтобы вас отдали на уроки фехтования, едва вы научитесь держать в руках клинок. Чтобы вы получили место в Собственных Королевских и обязательно приняли участие в летнем турнире. Чтобы вас основательно подготовили к этому дню. И он исполнил все, что я указал в письме. Однако ваша встреча сейчас причинила бы вам обоим большое неудобство. Которого следует избегать.
Джезаль судорожно вздохнул.
– Ну да. Избегать. – В голову закралась неприятная мысль. – А меня вообще… Джезалем зовут?
– Под этим именем вы коронованы. – Байяз выгнул бровь. – А что, вы хотите какое-то другое?
– Нет, нет. Конечно же, нет. – Джезаль отвернулся и сморгнул слезы. Вся его прошлая жизнь оказалась обманом. Новая – тоже, но куда большим. Даже имя у него какое-то ненастоящее. Некоторое время Джезаль и маг шагали в молчании, хрустя гравием под ногами. Камушки были такие чистые, что Джезаль невольно подумал: уж не моют ли их ежедневно вручную?
– В следующие несколько недель и месяцев лорд Ишер завалит вас прошениями.
– Прошениями? – Джезаль откашлялся и, шмыгнув носом, постарался придать лицу невозмутимый вид. – Зачем?
– Я обещал ему, что вы сделаете его братьев лордом-камергером и лордом-канцлером. Что его семья возвысится над всеми остальными. Это его цена за поддержку на выборах.
– Понятно. Теперь я должен выполнить свою часть сделки?
– Ни в коем разе.
Джезаль нахмурился:
– Что-то я не…
– Когда получаешь власть, следует немедленно отстраниться от союзников. Иначе они припишут победу себе и не удовлетворятся никакими наградами. Вместо них возвысьте врагов. В обмен на небольшое – и не заслуженное – поощрение они захлебнутся благодарностями. Хайген, Барезин, Скальд, Мид – вот кого надо ввести в свой ближний круг.
– А Брок?
– Только не его. Он слишком близко подошел к победе и чуть не короновал себя. Рано или поздно его придется силой вернуть на место. Но прежде вам необходимо укрепить свои позиции и заручиться сильной поддержкой.
– Ясно. – Джезаль надул щеки. Похоже, быть королем значит не просто носить отличные наряды, смотреть на окружающих свысока и занимать самое большое и удобное кресло.
– Сюда.
Из сада они вошли в полутемный коридор, обшитый черным деревом и увешанный старинным оружием. Вдоль стен поблескивали доспехи: пластинчатые, кольчужные, латные – все они были украшены золотым солнцем Союза. На стенах были закреплены церемониальные двуручные мечи высотой в рост человека и еще большей длины алебарды. Под ними – секиры, булавы, моргенштерны, клинки всех форм и размеров – с прямыми и загнутыми лезвиями, длинные и короткие, широкие и тонкие. Оружие, выкованное мастерами Союза, оружие, захваченное у гурков, оружие, взятое у мертвых стирийцев на полях кровавых битв. Победы и поражения, запечатленные в стали. А выше всех – знамена забытых полков, давно погибших славной смертью; порванные, они безжизненно висели на обгорелых древках.
В конце галереи имелись тяжелые двойные двери; черные, без изысков, они манили как эшафот. По обеим сторонам от них стояли в сверкающих окрыленных шлемах рыцари-герольды, мрачные, как палачи. На них лежала обязанность не только охранять святая святых правительства, но и при необходимости нести приказы короля во все уголки Союза.
– Его величество требует аудиенции у закрытого совета, – нараспев произнес Байяз.
Двое рыцарей открыли тяжелые створки, и в коридор вырвался сердитый голос:
– …надо идти на уступки, иначе смута не закончится! Нельзя просто…
– Верховный судья, мне кажется, у нас гость.
После величественной части дворца Белый зал даже разочаровывал: небольшой, без украшений, только голые белые стены; окна узкие, будто в тюремной камере, отчего даже в солнечный день здесь было сумрачно; из мебели – заваленный бумагами длинный стол темного дерева да по шесть простых жестких стульев с каждой его стороны, плюс один в конце и другой – заметно выше остальных – во главе. Тот, что во главе, скорее всего предназначался Джезалю.
Закрытый совет поднялся, когда он вошел в зал, неловко пригнувшись. Страшные, как и любое собрание стариков, советники выжидающе смотрели на короля. Он вздрогнул от неожиданности,
