Идеальный воин - Александр Васильевич Чернобровкин

Бронеавтомобиль, присыпанный хвоей и недозрелыми шишками, лежит на примятой крыше рядом с малость накренившимся кедровником. Знатно влетели. Хорошо, что сработали подушки безопасности, иначе бы побились основательно. Я сперва подумал, что случилась авария из-за сбоя в программе, а потом вспомнил, как нас крутило в воздухе, и повернулся и посмотрел в сторону захваченного опорного пункта. Там была огромная воронка, из которой исходил то ли сизовато-белый дым, то ли пар, то ли и то и другое вместе. Судя по всему, прилетала фугасная авиационная бомба весом тонны в три с унифицированным модулем планирования и коррекции. Узнав, что позиция потеряна, противник воспользовался тем, что мы не успели подтянуть средства противовоздушной обороны и радиоэлектронной борьбы. В итоге третья рота превратилась в пыль вместе с бронеавтомобилями. Уцелели только мы с ефрейтором Петровым и раненый, который ждет нас на обочине дороги. Если бы я остался на опорном пункте, то тоже был бы разобран на атомы, а в таком состоянии перемещение вряд ли состоится.

— Да, нам с тобой чертовски повезло! — кричу я сослуживцу.

Он что-то говорит и хлопает ладонью по уху: не слышу. Я повторяю его жест, после чего показываю, что сейчас отправлю командиру батальона сообщение о произошедшем и запрошу санитарную машину для эвакуации. Буквы на планшете набираю с трудом, потому что руки трясутся, как с жесточайшего бодуна.

42

Часть корпусов иркутского военного госпиталя номер четыреста двадцать пять — это здания, возведенные почти двести лет назад. Я чувствую себя в них очень уютно, как будто попал в детство. Меня не смущают даже роботы-уборщики, которые вылизывают помещения почти без перерывов. Мы с ефрейтором Петровым лежим в одной двухместной палате в восемнадцатиэтажном новом корпусе для легкораненых и выздоравливающих. Госпиталь забит, постоянно прибывают раненые, но нас обещают выписать не раньше, чем через пару недель, если перестанут трястись руки. Ходим на разные процедуры, которые успокаивают. У обоих с нервами всё в порядке, поэтому ничего не помогает.

Главное достоинство госпиталя — возможность связаться с родными и близкими. Монитор был в каждой палате. Можешь пообщаться в любое время дня и даже ночью, если не сильно мешаешь соседу по палате. Я тут же связался с Зуюк. Испугал ее здорово, потому что физиономия была в цветах побежалости и болячки на губах не зажили. Сказал, что попали в аварию из-за сбоя в программе автопилота.

— Я сейчас же прилечу к тебе! — заявила она.

— Ни в коем случае! Ты должна быть с сыном! — запретил я.

— Возьму его с собой, — решила она.

— Это еще хуже. Здесь негде остановиться. Город забит военными, — возразил я. — Хочешь ночевать с сыном в аэропорту на скамейке?

— Я поспрашиваю у наших. Вроде бы, кто-то из родственников живет в Иркутске. У них и остановлюсь, — продолжила напрягать Зуюк.

— Не дури! — потребовал я. — Меня выпишут через несколько дней и дадут отпуск, сам прилечу к вам.

— Точно дадут⁈ — не поверила она.

Я не был уверен в здравомыслии Министерства обороны, не та это организация, ответил уклончиво:

— Обещали. Все равно наш батальон вывели на пополнение, почти всех отпустили домой.

В это время в палату вернулся ефрейтор Петров.

Увидев, что я разговариваю с женой, собрался уйти, но Зуюк тормознула его:

— Не уходи. Нам нечего скрывать, — и, увидев его такую же красочную физиономию, спросила: — Ты тоже в аварию попал?

— Ага, — смущенно промычал мой сосед по палате, который ни разу не умел врать.

— Ой, Лёшенька плачет! — вскинулась Зуюк. — Сейчас принесу, покажу тебе!

— Не надо. Мне сейчас на процедуру идти, — отказался я. — Корми сына. Свяжусь, когда освобожусь, — и отключился.

— Это из-за нее ты подрался? — поинтересовался мой сослуживец.

— Да, — признался я.

— Я бы из-за такой тоже подрался, — выдал он комплимент.

Я поверил ему.

— Пойду по делам. Болтай со своими, — предложил я, выходя и палаты.

Меня интересовал пациент в соседнем новом корпусе, тоже восемнадцатиэтажном, где лежали с ранениями средней тяжести. Познакомился с ним в приемном отделении, оказавшись на соседних креслах. В первую очередь принимали тяжелых, и нам пришлось подождать. У сержанта Чжуанова было осколочное ранение в руку.

Чисто из любопытства я поинтересовался:

— Где и как ранило?

— Под Братском. Беспилотником-разведчиком управлял. Связь была плохая, вышел из укрытия, меня и срисовали, не пожалели снаряд с головкой самонаведения, — рассказал он и добавил с гордостью: — Операторов беспилотников убивают в первую очередь. У нас некомплект сильный. Берут всех, кто мало-мальски умеет управлять летательным аппаратом.

— Странно! У меня летная лицензия, умею управлять самолетом вручную, но отправили в штурмовую пехоту, — поделился я.

— Ты, правда, умеешь управлять самолетом⁈ — не поверил он.

Я назвал свое имя и фамилию и предложил:

— Зайди на мой аккаунт, посмотри.

Где-то за полгода до посадки чисто для себя снял свою «воздушную кату»: вид из кабины и с четырех камер, расположенных на носу, концах крыла и снизу на фюзеляже. Видео получилось впечатляющее. До войны набрало почти три миллиона просмотров. Даже выдвигали на конкурс, посвященный авиации, но там ничего не обломилось.

Сержанта Чжуанова разместили раньше меня. Он успел посмотреть видео и связался со мной по внутригоспитальной связи, пригласил в гости, потому что будет лежать два часа под капельницей, а это очень скучно, хочется поболтать с кем-нибудь, но в палате пока один.

Я пришел к нему, потому что эта встреча подсказала мне более спокойный вариант дослужить до конца контракта. Не думаю, что на оператора беспилотника потратят трехтонную бомбу или крылатую ракету, а все остальные угрозы не так страшны, как мне кажется после того, как увидел чадящую воронку.

— Да ты первоклассный летчик! — похвалил сержант Чжуанов, когда я расположился в гостевом кресле. — Странно, что тебе не предложили в беспилотные войска.

— Может, потому, что подписал контракт в обмен на освобождение из тюрьмы, — предположил я.

— А за что сидел? — поинтересовался он.

Я рассказал коротко.

— Я помню эту историю! — воскликнул он радостно, будто встретил старого знакомого. — Мы еще с парнями поддержали тебя.

— К сожалению, вас не услышали, — шутливо произнес я.