Идеальный воин - Александр Васильевич Чернобровкин
По каким целям бил — понятия не имею. Данные — координаты и нужный тип боеприпаса — получали чаще от наземных корректировщиков, но в нашем отряде была и собственная эскадрилья дальней разведки. Изредка поступали дополнительные требования по боеприпасу, чтобы был не меньше или не больше определенного веса или типа: осколочный, фугасный, бронебойный, бетонобойный, объемно-детонирующий. Если не было указаний, цепляли полуторатонные осколочно-фугасные, потому что их было больше всего и чтобы два раза не летать с трехтонными.
Большая часть моих дежурств была скучна до безобразия. К концу четвертого часа, особенно ночью, у меня челюсть болела от постоянного зевания. Не помогал даже очень крепкий чай. Позади рабочих мест операторов стоял стол со стеклянным электрочайником, белыми пластиковыми кружками, разноцветными коробками с чаем и кофе в пакетиках и вазой из прозрачного пластика под хрусталь с сушками или печеньем, которые покупали сами, скидываясь. Иногда дежурства пролетали незаметно. Вроде бы только пришел, а уже смена пожаловала.
Если беспилотник уходил с курса, на экране он становился красным и включался сигнал тревоги — неприятный писк, будто крысенку зажали орган в тисках. Обычно хватало взять управление на себя и вернуть на прежний курс. В последнее время у наших врагов появились новые мощные станции радиоэлектронной борьбы, которые буквально вышибали мозги у беспилотника, переставал слушаться даже в ручном режиме. Однажды ночью, а я выбрал любимую «собачью» вахту от нуля до четырех, почти три часа сражался за «Крачуна-6» с порядковым номером семь. Ему повезло, что в это время на дежурстве был я. Менее опытный оператор вряд ли бы справился. Сперва я вывел его из опасной зоны и поменял курс, послав в обход опасного района. Там его опять отключили, причем я уже подумал, что потеряем беспилотник. В какой-то момент он вдруг откликнулся на мою команду. Тут я и послал его в пике в обратную сторону после переворота бомбами кверху, как научился у немецких «юнкерсов». Видимо, такой маневр разработчики враждебного программного обеспечения не ожидали. «Крачун-6» опять стал послушным. Я провел его на небольшой высоте к точке сброса, быстро поднял там на высоту две тысячи метров и отправил бомбы по назначению. Когда они уже летели к целям, беспилотник опять забарахлил, то откликаясь на мои команды, то нет. Я спикировал к земле и довел на ручном режиме до линии фронта. После чего поднял на рабочую высоту в пятьсот метров и переключил на автоматический режим.
Все свои маневры я записал и разослал всем нашим операторам и командиру эскадрильи. Каждый, заступая на дежурство, обязательно просматривает сообщения с указаниями, предупреждениями, рекомендациями. Утром командир эскадрильи переслал мое сообщение командиру полка, а тот командиру бригады. На следующий день до меня в обратном порядке дошли благодарность и обещание досрочно присвоить звание старший сержант. Так, глядишь, до конца войны опять стану офицером.
Еще одним следствием было приглашение меня к командиру полка полковнику Колесову, бывшему летчику, успевшему в молодости полетать на беовом самолете. Он высок и сухощав. Руками постоянно рубит воздух или будто подхватывает что-то, упавшее со стола.
— Почитал твои заметки. Из тебя получился бы хороший летчик, — начал полковник Колесов с похвалы, которая, как догадываюсь, высшая в его личном арсенале. — Тут ко мне обратились наши ученые. Изобрели новый беспилотник, который сможет прорывать радиоэлектронную защиту противника. Им нужен толковый оператор. Решил порекомендовать тебя.
— Благодарю за оказанное доверие! — произнес я.
Если от поручения нельзя отбиться, надо сделать вид, что оно тебе за счастье, В следующий раз командир задумается, стоит ли тебя так часто баловать⁈
— Сегодня еще отдежуришь, а завтра утром за тобой приедет машина, отвезет на новое место службы. Уверен, что ты нас не подведешь, — сказал командир полка.
— Постараюсь, — заверил я.
Если на новом месте не понравится, я сумею убедить, что поставили не на ту лошадь, и вернусь дослуживать сюда. С одной стороны здесь очень скучно, а с другой не служба, а курорт, никакого риска.
45
Мое новое место службы — Нижнеудинск. Занимаем казармы воинской части №41061, Сто семьдесят девятого отдельного батальона радиоэлектронной борьбы, который, к сожалению, перешел на сторону противника. Большая часть помещений досталась их коллегам из Пятьсот сорок первого отдельного батальона, ранее базировавшегося во Владивостоке, но одно крыло в двухэтажном здании и гараж с тремя боксами выделили нашей команде №121-Н. Командует ей майор Примаков, больше похожий на благодушного школьного учителя. Он не кадровый военный. Окончил Бауманское училище, после чего принял предложение служить в закрытом конструкторском бюро, которое занималось разработкой беспилотной техники. Судя по тому, что к тридцати годам уже майор, голова у него варит хорошо, а вот командир никакой. Им вертели все, начиная от трех водителей нашей техники, на которой мы выезжали на испытания к линии фронта, и заканчивая лейтенантом Гроевым, который обеспечивал секретность, взаимодействие с фронтовыми воинскими подразделениями и организовывал несение караульной службы. Узнав, что я без одного сданного экзамена инженер-химик, майор Примаков стал называть меня коллегой и даже согласился перейти на «ты». Со всеми остальными он был строго на «вы», а они с ним так же строго на «ты». Еще в команду входили два сержанта-техника, оба в возрасте под сорок, кадровые военные, но служившие в
