Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
– Ты не можешь продолжать использовать один и тот же аргумент каждый раз, – голос у него был все такой же спокойный, но будто фунтов на сто тяжелее. Джемма собиралась сказать что-то едкое, судя по изменившемуся лицу, но Кэл не дал ей этого сделать. – Я сказал, ты не можешь. Потому что то, что происходит со мной, я контролирую от и до. А то, что происходит с тобой, – ты контролируешь?
– Я…
– Ты контролируешь это, Джемма?
Повисла тишина.
– Вот и все. Тогда мы не пойдем на этот риск. – Он вытянул руку. – Отдай мне амулет, пожалуйста.
Норман до последнего не верил, что она это сделает. Не то чтобы он сам смог спорить с Кэлом, но… Но он не Джемма. Джемма должна была взбеситься, начать орать, тыкать ему в грудь пальцем, ругаться на чем свет стоит, а не…
А не вынуть амулет из кармана и положить его Кэлу в руку.
– Вот и хорошо, – ответил Кэл и улыбнулся. – Это правильное решение, детка.
Она сидела на диване: вытянув руку на спинку, закинув ногу на ногу, в такой вальяжно-небрежной позе, которая сразу выдавала слишком уверенных в себе людей. Мимо сновали черные костюмчики и белые рубашки, опенспейс жил своей деловитой жизнью, а она сидела развалившись так, словно этот черный хрустящий начищенной кожей диван стоял у нее на кухне. Она кого-то слушала, кивала, а в какой-то момент запрокинула голову – и захохотала, откидываясь на спинку. Раскатисто. Громко. Этот громогласный смех разбил естественный ход черных костюмчиков и белых рубашек, пустил трещину по деловитости, привлек внимание, быстрые взгляды, заслужил укоризненно возведенные глаза.
Стоял день: солнце прорезало этот угол офиса сквозь жалюзи и ложилось полосами на диван, ее джинсы, толстовку, ее смеющееся лицо. Она не была красивой: слишком грубо вытесанные черты там, где должно быть аккуратно, слишком острые углы там, где должно быть плавно. В младшей школе ей однажды попытались дать кличку «лошадиная рожа», но это быстро закончилось: трудно над кем-то подшучивать, когда лежишь на полу с выбитым зубом.
Привлекающая внимание – да, но далеко не красивая. Высокая – выше всех, всегда выше всех, пришлось смириться. Размашистая, как удар, лишенная изящества, тощая и прямая.
Она – вот такая. Это – и есть она.
Стоя на другом конце офиса, Джемма смотрела прямо на саму себя.
Отсмеявшись, та, другая Джемма, потянулась рукой к кружке на журнальном столике перед собой, одновременно что-то отвечая собеседнику. Сдвинувшись влево, так, чтобы офисный фикус не загораживал ей обзор, Джемма увидела на диване рядом с ней – с собой – смеющуюся в ладони Еву Уилкер. Смутное узнавание защекотало в голове: обновленное каре Евы, свежий блонд, только-только из парикмахерской, что-то про новый образ, шутка про бывшего… Но что это был за день? Джемма обернулась по сторонам, пытаясь найти подсказку, но знакомые лица вокруг сливались в ежедневной рутине, которую она видела не одну сотню раз. Вялая Руби за своим столом справа, куда-то хмуро идет зануда Кейден Гилмор из Ресурсной службы, крошка Беа Андерсон громко ругается с оружейниками по телефону прямо позади нее…
– О! Я думал, ты сегодня не появишься!
Джемма резко обернулась.
Гипс на руке Лео Спилиотиса сразу бросился в глаза. Лео – энергичный, нахрапистый, с закинутой на плечо курткой – точно, там ведь был больничный, какая-то заварушка… Где именно? Чувство дежавю словно вцепилось в мозжечок. Джемма двинулась вдоль проходов между столами вместе с Лео, пытаясь выдрать из глубин своей памяти ответ. Жаркое калифорнийское солнце оставляло на лице теплые отпечатки, кондиционер гудел, офис вокруг жил своей жизнью, и, возможно, она бы на секунду позволила себе подумать, что это – смех Евы, ругань Беатрис, громкий голос Спилиотиса – и есть реальность. Что она тут. Всегда была тут. Никуда не исчезала.
Но она сидела на диване. Откинула руку на спинку, отпивала офисный кофе из чашки с логотипом, в такой вальяжно-небрежной позе, которая сразу выдавала слишком уверенных в себе людей.
И это была ее реальность.
«Тогда почему здесь я?»
Бесконечная череда снов научила Джемму: поганое подсознание не приводило ее в моменты, которые ничего не значили.
Новая стрижка Евы. Гипс Спилиотиса. На Джемме – футболка с Ханной Монтаной, которую она сто лет как потеряла.
Что случилось сегодня?
– Вот и наш красавчик! – вместо приветствия протянула та, другая Джемма. – Как там у голландцев?
«Голландцы»… Датчмен-пик? В Орегоне, значит?.. В памяти совсем не нашлось ничего примечательного про Орегон.
Спилиотис остановился перед диваном, покачиваясь на мысках. Джемма обошла его, вглядываясь ему в лицо. Другая Джемма, Джемма-с-дивана, была бесполезна: она не меняла стрижку уже лет пять, все та же волнистая копна, все та же челка. Даже длина одинаковая из года в год.
А вот Лео выглядел младше – сейчас с его лица исчезла эта юношеская мягкость. Черт, да ему тут только за двадцать перевалило, он, наверное, еще даже «агента» не получил!
– Да раз плюнуть, – сказал он хвастливо. – А это, – пренебрежительно дернул плечом с гипсом, – так, поцарапало.
– Да? А Джо сказал, ты ослушался приказа. – Джемма, откровенно забавляясь, побарабанила пальцами по подбородку. – Говорит, тебе сказали сидеть в номере, а ты все равно полез… И еще шепнул, что тебя оттуда в окружную больничку на скорой увозили.
Точно! Дело с озверевшими агропельтерами где-то на фермах под Датчмен-пиком! Он даже младшего агента еще не получил – только-только окончил Академию!
Лео нахохлился в возмущении, но, прежде чем он успел что-то сказать, Джемма отмахнулась:
– Ладно, боже, не дуйся. Еве не нравятся парни, которые дуются.
На этот раз Лео захлопнул рот. Господи, она и забыла, что он когда-то сох по Еве. Значит, это года три-четыре назад, не позже!
Ева вздохнула:
– Ты все время забываешь, что я замужем, верно?
Джемма отсалютовала ей кружкой:
– Забываю? Милая, я это игнорирую.
Самый обычный день. Самые обычный разговор. В этой сцене не было вообще ничего примечательного – это мог быть абсолютно любой день из ее жизни. Может быть, она параноит? Может быть, она сняла амулет и теперь это просто самый обычный сон про ее самый обычный день?
Ни хрена это не обычный сон.
Никогда до долбаной Ирландии ей не снились такие реалистичные сны.
– Если бы ты не была такой классной, – сказал Лео, а Джемма прижала свободную руку к груди в жесте наигранной признательности, – я бы вот развернулся и ушел. Прям насовсем. И не сказал бы тебе… – он самодовольно ухмыльнулся, – лютейшую, просто супергорячую новость.
– Что еще за новость? – напряглась Джемма, зная, что эта призрачная реальность ее не услышит.
Другая же Джемма, та, у которой в жизни явно было меньше проблем, чем у Джеммы настоящей, легкомысленно хмыкнула:
