Как поймать монстра. Круг второй - Арина Цимеринг
Вот другой кадр: черные следы на деревянном полу. И еще один: густые капли, падающие с ее пальцев. Джемма доставала эти детали, выскребая их из памяти одну за другой. Блестела ли эта дрянь в кухонном свете? Нет. Ни блика, ни отсвета. Могло ли это быть чем-то из мерзких растворов Доу? Нет, нет, те были совсем другой консистенции.
И не растворялись в воздухе, как видение воспаленного разума.
Она не могла сказать о том, что видела, – не сейчас, не сразу после того, как попала под идиотское подозрение в одержимости. Из-за Доу все ее слова теперь будут выглядеть так, будто у нее «приступы». Но в чем Доу был прав, так это в том, что она действительно имела дело с духом. Он не был тупицей. Кретином – да, но не идиотом. Он хорошо знал свою работу.
Эта тварь прямо у них под носом.
Железо ударило о железо – это ковш достал до дна ведра. Джемма зачерпнула остатки, чувствуя, как ледяной воздух вокруг раскатывает мурашки по голой коже. Закрыла глаза – и опрокинула на лицо последний горячий поток.
Прячется. Где-то здесь.
За дверью.
«Войти в лабиринт, идти против хода солнца. Когда войдем, зима больше никогда не закончится». «Тоннель – лабиринт?» «Пикты». «Отдадим первенцев и заберем золото». «Самайн». «Белтейн никогда не наступит?» (Сон.)
Бумага почти прорвалась в том месте, где он раз за разом обводил отдельные слова.
Животное с человеческим лицом – галочка. Золото – галочка. Первенцы – знак вопроса. Эмер – знак вопроса. Брадан – знак вопроса. Лабиринт – галочка. Астральная сущность – знак вопроса. Зима – галочка.
Самайн – обвести в кружок.
– То, как ты скрипишь ручкой на всю комнату, вызывает у меня мигрень, – раздался раздраженный голос Доу с пола.
– Может, ему еще и не дышать? – это Джемма, распахнув дверь, появилась в комнате.
– Эй, эй, – вклинился Норман, не в силах переживать еще один раунд. Слишком интенсивный день. – Полегче. Я закончил.
За окном неожиданно быстро наступила темнота – когда он проснулся и оказалось, что ритуал изгнания так и не принес результатов, небо было еще серым. Норман окончательно потерял контроль над ходом времени, и единственное, что ему оставалось, – конспектировать события, чтобы не потеряться в этих днях: этим он и занимался, пока все не вернулись в комнату.
Джемма втиснулась на кровать между уже лежащим Кэлом и сидящим Норманом, потянулась через него за полотенцем и сообщила:
– Раз уж мы сегодня протестировали меня на вшивость… – Норман уныло повернулся к ней. Было так тихо, пока она не пришла. Но сейчас этот покой закончится, верно? Это же Джемма. – …то, может, проверим еще одного пациента?
– Пожалуйста, – попросил Норман, – по одному экзорцизму в день.
Но Джемма уже смотрела не на него, а на Купера. Был у нее на лице этот насмешливый прищур, который сразу с головой выдавал приближающиеся проблемы. Купер, сидя на полу у окна, даже не повел бровью, – просто продолжил расправлять спальный мешок.
– О, ну хорошо, – не смутилась она, – тогда можем его загипнотизировать. Норман, ты же тоже умеешь какие-то ритуалы проводить, да?.. – Она повернулась к нему и увидела его записи. – Слушай, почему у тебя «Самайн» так много раз обведено? Только сердечка рядом не хватает.
– Ты? Умеешь проводить ритуалы?
Один спокойный вечер. Одна спокойная ночь. Разве Норман так много просил?
Тем не менее он повернулся к Доу, задавшему этот вопрос невероятно неприятным тоном. Тот уже улегся в спальный мешок, подбив под голову рюкзак, и смотрел на него с пола то ли скептично, то ли презрительно. Норман попытался сохранить спокойный голос:
– А почему бы мне не уметь их проводить?
– Доу считает, что на это мозгов хватает только у гоэтиков, – развеселилась Джемма, перелистывая страницы его дневника.
Доу перевел взгляд на потолок:
– И не скрываю.
Видимо, он был из тех самых. Тех, кто относился к аналитикам как к обслуживающему персоналу: поставь точку на карте, дай данные и не мешайся под ногами, – вот этот тип агентов. Норман уже встречал таких, это не редкость. Просто он не думал, что обнаружит это в Доу не сразу, а вот так, спустя целую бесконечность времени, проведенную здесь бок о бок.
– Для того чтобы определить, является ли место преступления нашим профилем, я должен уметь отличать настоящие ритуалы от тех, которые проводят сатанисты под кайфом. – Норман заметил, что раздражение все-таки прорвалось наружу, только когда заговорил. – Странно, что тебя это удивляет. Не думал, что у тебя есть предубеждения.
– Странно, что тебя это задевает. – Конечно же, Доу нужно было оставить последнее слово за собой, но следующей фразы Норман все равно не ожидал. – Не думал, что у тебя есть самооценка.
– Сайлас, – раздался голос Кэла с кровати позади Нормана; оказывается, тот не спал. – Грубовато, не находишь?
– У придурка просто отвратное настроение после провала, – Джемма вернула ему в руки блокнот. – Не обращай внимания.
От этого снисходительного тона Норман досадливо поморщился, но промолчал. Он не был робким и мог дать отпор Доу, а затем оказаться вербально уничтоженным, но последствия есть последствия, их тоже надо уметь принимать с честью. Только дурак не увидел бы, что Доу уязвлен и отыгрывается; не было проблемой уколоть его вслух. Только вот чего он этим добьется?
Норман не был робким и мог дать отпор Доу – но в первую очередь он оставался командным игроком. И если уязвленному Доу нужно было выпить чьей-то крови, чтобы успокоиться и не поджечь фитиль скандала, – что ж, пусть это будет кровь Нормана.
«Не лучшая метафора», – одернул он себя. И, открыв блокнот на нужной странице, сказал:
– Мы блуждаем в потемках. Думаю, нам нужно…
– Слушай, ты же пойдешь спать туда? – Джемма завертелась на месте и оглянулась на кровать, на которой сейчас лежал, прижавшись к стене, Киаран. – Не заставляй меня спать с ним. Он удушит меня во сне.
– Мы никак не можем найти очаг, – продолжал Норман, вставая и пересаживаясь на другую кровать. Что угодно, лишь бы слушала. – Но мы ищем его, ориентируясь на последствия: пропавших туристов, смерть ирландцев, сущность, которая здесь есть, чудовище в лесу… Думаю, нам нужно зайти с обратной стороны. Подойти к поиску очага не со стороны последствий, а со стороны истоков.
– Я ничего не понял, – сказал Кэл, не открывая глаз.
– Нужно вернуться к тому, с чего все началось, – сказал Норман. – К Самайну.
Он не встретил понимания на лицах вокруг. Только Джемма почесала бровь:
– Ты же сказал, это сельскохозяйственный праздник. Разве нет?
– Любой праздник обладает ритуальным процессуалом, – Норман поймал себя на том, что пересказывает слова Мойры. – И я говорил вам, что с процессуалом Самайна что-то не так. Это праздник сбора урожая, однако
