У порога - Юрий Витальевич Яньшин
— Что, там, Борисыч? — спросил Афанасьев, как всегда, не ожидая ничего хорошего.
— Пока вы там заседали, товарищ Верховный, поступили два звонка из Канцелярии Управделами…
— Ну? — нахмурил брови Валерий Васильевич.
— Просили передать, что Международная Ассоциация Журналистов прислала официальный запрос на организацию встречи с их представителями, — степенно доложил полковник информацию.
— За каким бесом я им сдался?! — не смог скрыть удивления Афанасьев.
— У них, как бы это так выразиться, — начал объяснять ситуацию адъютант, — традиция такая — устраивать коллективное интервьюирование глав государств, занимающих пост свыше ста дней. Типа, как бы подведение первичных итогов, что ли. И так припозднились.
— Да, на хрена они мне сдались тут со своим интервью?! — попробовал возмутиться Валерий Васильевич. — И так башка идет кругом от всей этой кутерьмы, а тут на тебе, еще припрутся гости нежданные. Скажи, мол, занят чрезвычайно. Потом уж, как-нибудь, как разгребем эту кучу дерьма.
— А я бы на вашем месте, — подал голос от стола Глазырев, который уже настроил свою аппаратуру оперативной связи и теперь сидевший и внимательно слушавший диалог начальника с подчиненным, — не стал бы пренебрегать такой встречей.
— Это почему же? — обернулся всем корпусом к нему Афанасьев, уже привыкший за три месяца прислушиваться к советам пройдошистого министра.
— Потому что встреча с журналистским пулом — есть не что иное, как прекрасная возможность проделать не только брешь в дипломатическом непризнании новой власти со стороны западного сообщества, но и площадка для донесения до широких общественных масс Европы и Штатов наших целей и задач. Они ведь там до сих пор пребывают в неведении относительно наших дальнейших намерений, как внутри государства, так и на международной арене, — доктринерским тоном стал наставлять министр своего диктатора на путь истинный.
— Вы так считаете? — призадумался Афанасьев над советом Глазырева.
— Да, — степенно наклонил голову Сергей Юрьевич. — К тому же, если вы проигнорируете это приглашение на поединок, а это, без всяких сомнений будет жесткий поединок на грани фола, то у мировой общественности может сложиться ложное впечатление о нашей слабости. И они начнут трезвонить на всех уровнях, что военная хунта пребывает в растерянности от свалившейся на нее ответственности за столь великое государство. Скажут, непременно скажут, что нам нечего предъявить в качестве достижений за время нахождения у власти. Хотя на самом деле нам есть, что показать и чем похвастаться, несмотря на трудные времена. Вот эту мысль вы и должны донести до них, — со знанием дела принялся министр поучать уму разуму Афанасьева неискушенного в интригах такого уровня.
— Да я и говорить-то не мастак, — попробовал тот возразить своему наставнику. — Привык, понимаешь, с генералитетом. А там ведь люди будут непростые, а всё с подковыркой.
— Конечно, — согласился с ним Глазырев, — на разговор с вами пошлют самых, что ни на есть зубастых акул пера. — Ну, так и вы за три с лишним месяца не за печкой сидели, наматывая сопли на кулак. Тоже ведь овладели ораторским искусством.
— Что?! Правда?! — не смог скрыть притаившегося тщеславия Афанасьев.
— Да, вон, хоть у товарища Михайлова спросите! Он не даст соврать, — указал пальцем в сторону Борисыча главный банкир страны.
Валерий Васильевич, повернул голову в сторону полковника и тот быстро-быстро закивал в знак абсолютного согласия.
— Всё равно у меня не получится так ловко оперировать цифрами, как это делал последний президент, — пригорюнился диктатор. — Опозорюсь только.
— Вы, что же думаете, что это все было благодаря его феноменальным способностям и памяти?! — воскликнул Сергей Юрьевич. — Да ничего подобного! Я-то еще не забыл, как каждый раз примерно за неделю до своего очередного телемарафона, все наши министерства сажали всем составом за написание кратких докладных записок с основными тезисами, выделенными жирным шрифтом там, где надо было делать ударения на успехи в той или иной отрасли. Вот мы и корпели до полуночи, чтобы составить наглядные картинки с графиками. А еще микро-наушник в ухе, который обслуживал целый штат профильных экспертов.
— Хмм, не знал, — хмыкнул Афанасьев. — Я-то по своей наивности полагал, что у него просто светлая голова, а не приемник авто-суфлера. Значит, вы все-таки советуете мне принять делегацию представителей древнейшей профессии?
— Да, Валерий Васильевич, — согласился Глазырев. — Пора выходить в свет. Хватит отсиживаться в обороне, надо наступать. И информационный фронт — хорошее место для старта.
— Но, — почесал лоб Афанасьев, — для этого надо выделить специальное время, а у меня график расписан до конца месяца. Вон, Михайлов не даст соврать, — кивнул он в сторону адъютанта.
— Совершенно верно, график очень плотный, — подтвердил тот, разводя руками, как бы в бессилии изменить что либо.
— Тогда хотя бы поставьте в очередь, но только не отказывайте, — продолжал давить Сергей Юрьевич. — Извинитесь, сошлитесь на занятость, коль уж так случилось, назначьте ближайшее удобное для вас время, но только Боже вас упаси, не отказывайте. Эта братия крайне обидчивая и очень мстительная.
— Ладно-ладно, — выставил ладони вперед Валерий Васильевич, как бы защищаясь от напора своего министра. — Борис Борисыч, свяжись с канцелярией, объясни ситуацию и посмотри в графике ближайшее «окно», часика этак два-три продолжительностью.
— Есть связаться с канцелярией и отыскать время. Разрешите вопрос?
— Спрашивай.
— Я слышал, что прежний президент заранее согласовывал задаваемые вопросы. Следует ли и мне предварительно ознакомиться с текстом возможных вопросов для подготовки нужного ответа?
— Ты с ума сошел, Борисыч!? — удивился Верховный. — Какое еще согласование? Ты забыл, что у нас кровавая диктатура, а не какая-то там светлоликая демократия. Все в режиме нон-стоп.
— Каюсь, запамятовал, — расплылся в улыбке Михайлов.
— Ладно, проехали. Кстати, ты говорил, что из Канцелярии поступило два звонка…
— Так точно. Второй звонок был из Патриархии от митрополита Евфимия…
— Господи, ну чего им ещё-то надо? — скривился диктатор, как от чего-то кислого. — Я же сказал, что приеду к двум часам.
— Митрополит просил вас прибыть хотя бы на полчаса раньше обговоренного срока.
— Это ещё зачем? — подозрительно уставился диктатор на своего помощника. — Что они там себе воображают? Или думают, что у меня времени — пруд пруди и его девать больше некуда? Я и так пошел ему навстречу, согласившись на участие в их разборках, хотя это и не входит в круг моих обязанностей, — начал он понемногу закипать.
— Передаю дословно слова Канцелярии: «Митрополит Евфимий слезно просит прибыть до начала официального открытия Собора ради приватной беседы», — механическим голосом передал информацию Борис Борисович.
— Слезно?! — переспросил Верховный.
— Слезно, — кивнул полковник.
Афанасьев переглянулся с Глазыревым, но тот только неопределенно пожал плечами, дескать
