У порога - Юрий Витальевич Яньшин
— Этот «электронный браслет», Алексей Борисович, будет находиться при вас все то время, пока мы будем разыскивать ваше добришко, припрятанное на «черный» день. Ни ходить, ни седеть, ни лежать он вам никак не помешает, зато нам будет спокойней от осознания, что вы не потеряете остаток своей рациональности и не пуститесь в бега, до тех пор, пока не рассчитаетесь с государством. «Браслет» сделан из специального монокристаллического материала, не поддающегося распилу и термическому воздействию. При любой попытке избавиться от него он подаст сигнал, и уже через пять минут вы окажетесь в умелых и ласковых руках подмастерьев заплечных дел. Кстати, не вздумайте ампутировать свою конечность, — предупредил Афанасьев оцепеневшего от ужаса Мюллера. — При остановке кровотока в конечности, специальные датчики в браслете, следящие за пульсом, немедленно подадут тревожный сигнал. Впрочем, я все же смею надеяться на ваше благоразумие.
Закончив с «браслетом», специалист, все так же деловито и неторопливо сложил инструменты в чемоданчик и, встав во весь рост со скучающим выражением лица (видимо уже привык к этому делу), отошел в сторонку.
— Ну, что ж, Алексей Борисович, я полагаю, что всё, чему вы сейчас были свидетелем и невольным участником послужит вам хорошим уроком на будущее и удержит от совершения опрометчивых поступков в отношении доверившегося вам государства. Сейчас вас проводят до места дальнейшего собеседования, а там проинструктируют, как и что нужно будет сделать на завтрашнем заседании Правления концерна. Ступайте.
Мюллер сделал неловкую попытку подняться с места, но это ни к чему не привело. Ноги перестали слушаться своего хозяина, и он опять рухнул в кресло. Пришлось двум амбалам в четыре руки поднимать его и, придерживая с двух сторон, как малое дитя, вести к выходу. Тем временем за дверями послушался какой-то шум, возгласы и непонятная возня. Члены Президиума опять недоуменно начали переглядываться, теряясь в догадках, кто там еще посмел нарушать тишину и спокойствие в месте, где вершится история страны? Но на Афанасьева, Тучкова и Глазырева эта возня за дверями не произвела никакого впечатления. Они и без того знали, что там уже толпятся и толкаются приглашенные журналисты из наиболее крупных и авторитетных зарубежных СМИ.
Стоило только Мюллеру, буквально висевшему на руках у своего сопровождения, или вернее будет сказать конвоя, покинуть зал совещаний, как на него, будто коршуны в ожидании падали, набросились журналисты со всех сторон:
— Господин Мюллер, что с вами?!
— Вы арестованы?!
— Вас пытали?!
— Что вам инкриминируют?!
— Скажите несколько слов для CNN!
Вопросы градом сыпались со всех сторон. Вспышки фотокамер то и дело озаряли проход, по которому с трудом продвигалась троица людей, двое из которых тащили третьего, крепко держа под локти. Мюллер и без того напуганный и ошарашенный не в состоянии был объяснить, хоть что-то, растерянно озирался по сторонам, будто искал кого-то, но не мог найти в этой сумятице. Поэтому один из его «попечителей» попытался по своей инициативе (своей ли?) взять на себя неблагодарный труд общения с журналистами.
— Граждане журналисты! — зычным и грубоватым голосом обратился он к ним, не останавливаясь на своем пути. — Не толпитесь! Дайте пройти конвою! Тьфу, эскорту! Господин Мюллер не арестован пока! И пытать его, наверное, тоже не будут! Просто побеседуют, выяснят, что и как.
После такого маловразумительного комментария на случившееся, вал вопросов уже обрушился на самого «конвоира»:
— Власти продолжают наступление на крупный бизнес?!
— Насколько плохи дела у «Промгаза»?!
— Означает ли это расширение репрессий?!
— Кого еще может постигнуть эта участь?!
Охранник, он же конвоир, он же нянька, а скорее всего, хорошо проинструктированный сотрудник КГБ, вконец потерял терпение от насевшей на него крикливой братии и, не скрывая озлобленности гаркнул:
— Конечно! Это только первая ласточка! Погодите! Завтра продолжим таскать других олигархов! Всех достанем!
Афанасьев дождался пока шум и гам начали отдаляться, а потом произнес вполне буднично:
— Ну, что ж товарищи, на этом можно объявить о закрытии нашего экстренно созванного заседания. О результатах сегодняшнего мероприятия я смогу вам доложить на следующем, уже плановым заседании Президиума. А сейчас все свободны, не смею вас задерживать.
Почти все, за исключением Сергея Юрьевича, встали и потянулись гуськом к выходу. Последним в веренице был Рудов, который задержавшись у двери, обернулся к Валерию Васильевичу:
— Что это было? И для чего тебе понадобился этот балаган с журналистами?
— Всё узнаешь, Сергей Иванович, не торопись, — улыбнулся ему в ответ диктатор. — Всё узнаешь, — повторил он, — но только завтра.
Глава 63
I.
Там же
— Сергей Юрьич, — обернулся Верховный, ко всё ещё сидящему за столом Глазыреву, — ты, как, тут останешься или к себе поедешь?
— Я, Валерий Васильевич, с вашего позволения, остался бы здесь. Что до Центробанка, что до Минфина — ехать далековато, а основные события могут уже начаться с минуты на минуту. Поэтому мне бы не хотелось терять драгоценное время.
— Добро, — согласился Афанасьев. — В соседней комнате, — он указал глазами на стену, — сидят младшие адъютанты. Я тогда оставлю их в твое распоряжение. Командуй, не стесняйся. Борисыч! — негромко позвал он Михайлова, стоявшего в поеме двери и нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу, — распорядись о временном подчинении адъютантского состава, да вели им в скором времени подать сюда обед для Сергея Юрьевича.
— Слушаюсь, — раздалось в ответ за спиной.
— Ну, Сергей Юрьич, надеюсь, что у нас всё получится, — полувопросил он у Глазырева, открывающего, тем временем, свой кейс с ноутбуком внутри.
— Надежда, базирующаяся на расчете, автоматически превращается в уверенность, — промурлыкал финансовый воротила, настраивая свою аппаратуру. — Поэтому я уверен, что все у нас получится. Мы с вами уже это обговаривали, но я все же осмелюсь повторить. Рынок ценных бумаг, с началом пандемии находится в неуравновешенном состоянии, а это означает, что любая новость, тем более, подкрепленная фактом, сможет повлиять на него в ту или иную сторону. Сейчас мировой рынок ценных бумаг, находится в эпицентре топливно-энергетического кризиса, поэтому даже самая незначительная негативная новость, связанная с ним, может вызвать его резкое падение. А это, сейчас, то, что нам и нужно.
— Это, вроде как эха в горах, которое может спровоцировать сход снежной лавины, — провел удачную аналогию Афанасьев.
— Верно, — кивнул министр-банкир. — Главное в этом деле, чтобы потенциальная лавина набрала критическую массу. А массу она набрала — точно. Нам осталось только крикнуть погромче.
— Лишь бы эта ваша лавина не накрыла нас всех с головой, — пошмыгал носом диктатор.
— Не накроет, — уверенно произнес Глазырев, — мы же наверху стоим.
— Ладно, коли так, — не стал возражать диктатор.
В дверном
