Бессмертный двор - Павел Сергеевич Иевлев
За обедом Марвелотта ведёт светские беседы как настоящая аристократка, командует переменами блюд, снисходительно не замечает, как балуется, сооружая шалашики из серебряных зубочисток, Шмыгля, и как её периодически пихает в бок смущённый Царап. Эдрик, последние десять лет питавшийся либо в тавернах, либо у походного костра, уже с трудом вспоминает, какая вилка полагается к какому блюду, поэтому смотрит на сестру с гордостью.
— Уф, — сказала Марва, когда обед закончился и табакси ушли в подготовленные им комнаты, — как же это утомительно!
— Ты была великолепна, сестрёнка!
— Правда? Я хорошо держалась?
— Идеально! Я чувствовал себя на твоём фоне диким степным медвенотом.
— Да, — засмеялась девушка, — твои застольные манеры отдают портовым кабаком. Ты ел жаркое салатной вилкой!
— О, так это всё-таки была салатная? У меня были сомнения… Наверное, я слишком долго обходился одним ножом. Но ты не посрамила род Колловски, умничка. Хотя я не думаю, что Пухоушка избалована в этом плане.
— Она держалась вполне светски, — заметила Марва. — А нас натаскивали в школе на этикет. Ненавидела эти занятия, они были дико скучными и казались совершенно бесполезными. То ли дело теория махин или сопромат!
— Сопромат?
— Сопротивление магической материи механургическому воздействию. Сложно, но увлекательно. Без этого махину не построить. А для чего какая ложка на столе… Впрочем, братец, тебе придётся в ближайшие дни это вспомнить.
— Ах, да, — скривился Эдрик. — Бос Турох.
— Именно. Тебе наверняка доведётся посещать Совет латифундий, там очень пафосно и все вопросы решаются на деловых обедах. У тебя есть приличная одежда?
— Приличнее той, что на мне? Нет.
— Эта выглядит так, словно ты несколько лет таскал поверх неё кирасу.
— Ну…
— Понятно. Это так и есть, я угадала. Заказывать некогда и не на что, надо посмотреть среди вещей отца, может, что-то подойдёт. Правда, он в последние годы слегка располнел, тебе, скорее всего, будет велико. Их бы перешить, но я не умею. Шитью нас не учили, это занятие простолюдинов.
— Пухошка отлично шьёт. Думаю, она не откажет мне в небольшой услуге.
— О, какая полезная дама! У вас, часом, не роман? Я на всякий случай уточняю…
— Она же табакси!
— Весьма красивая киса. Такая шёрстка! Так что, у меня будет пара пушистых приёмных племяшек, или как?
— Марв, перестань меня дразнить. У табакси не бывает романов с людьми, смешанных семей и полукровок. Ты не можешь этого не знать. Это вдова моего армейского друга, я обещал позаботиться о его семье и делаю это.
— Ладно, ладно, братец, шучу. Ты молодец, что держишь слово. А теперь пошли, мне нужно кое-что тебе показать.
* * *
— Марв, что это за штука?
— Ага, впечатляет, братец, скажи?
— Не то слово, — Эдрик задрал голову вверх и поднял фонарь повыше.
Подземный зал теперь освещён настенными светильниками, но под высоким потолком сумрак, так что разглядеть находку целиком сложно. Луч фонаря выхватывает то могучую стальную ногу, то клёпанное железное днище, то толстые тёмные стекла иллюминаторов, то медные трубы непонятного предназначения.
— Она реально огромная, Марв. Как дом. Как большой дом. Зачем делать дом из железа на стальных ногах?
— Чтобы путешествовать, братец! Она ходит! Топ-топ-топ. Ну, — поправилась девушка, — ходила раньше. Я пока не пробовала.
— Так это махина? — догадался Эдрик. — Её построил отец?
— Да, это самоходная махина, внутри механургический двигатель, я ещё не совсем разобралась, как он работает, но…
— Но это же подземелье. Куда тут идти?
— А, с этим я как раз разобралась. Пошли.
До дальней стены зала шли несколько минут, такой он огромный. Марвелотта подошла к нише и потянула за бронзовый рычаг. Заскрежетало, здоровенный кусок каменной кладки медленно пополз в сторону.
— Тут привод от замковой махины, представляешь?
— Нет, — честно признался Эдрик, — не представляю. Понятия не имел, что под замком такое. Это всё отец сделал?
— Думаю, нет. Он переехал в латифундию, когда женился на маме, а это очень старые механизмы. Скорее всего, только подключил их к движку, зубчато-винтовая передача выглядит новее всего остального. Похоже, раньше ворота работали на магическом приводе.
— А сама эта ходилка?
— Я не уверена, — призналась Марва. — Такое впечатление, что её делал отец, но, видимо, не с нуля. Собрал из готовых частей. Крага… помнишь её?
— Полуорчанка-охотница? Ещё бы не помнить! Ходили с ней на страузебру. Сначала мы за ней гонялись, потом она за нами… Было весело, а потом вкусно. Знаешь, какое из страузебры жаркое отличное? Я за это спёр для Краги пять бутылок вина из отцовской коллекции. Три из них мы выпили вместе. То есть мы, может быть, выпили пять, но помню я три. Крага здорова пить, а мне было шестнадцать.
— А, так вот с кем ты так нажрался тогда! — засмеялась Марва. — В общем, она видела, как дракониды тайно привозили в поместье большие железные детали. Возможно, как раз от этой штуки. В руинах, заброшенных в Жендрике, сохранилось немало железа эпохи великанов.
— Да, — согласился Эдрик, — дракониды постоянно тащат оттуда металл на продажу.
— Я только представить не могу, — сказала девушка, — чем им заплатили родители. Привезти что-то из Жендрика — дорогая услуга. В Кисгодоле, например, очень хотят заполучить древние механизмы, но даже главный дом Колловски не может себе этого позволить. Изучают мелкие детали и случайные обломки, которыми торгуют иногда кобольды.
— Я встретил драков по дороге домой. Точнее, они меня встретили. Разговор вышел довольно напряжённым.
— Крага тоже говорила, что ей угрожали, но она так разозлилась, что не поняла, о чём речь.
— Вкратце: они считают, что Могой, их нефилим, была убита. И якобы мама обещала сказать, кем именно. За эту информацию баярлах оказали нашей семье какие-то услуги, а теперь требуют рассчитаться. И то, что родители умерли, их не волнует, у драконидов семья отвечает друг за друга полностью. В общем, они обещали убить нас с тобой и вообще всех в поместье, если я не предоставлю ответ. Тебе не попадалось в бумагах ничего подходящего?
— Типа записки:
