Брюсова жила - Василий Павлович Щепетнёв
– Ты как, свободен? – спросил Пирога Санька.
– До самой пятницы, – ответил Пирог. – Мои рады-радешеньки. Акционерами станут, работу получат.
– Как и мои, – сказал Санька.
– Как по всей Норушке, считай. Дружно и с музыкой!
– Музыка что, музыка уже играет.
– А Равиль с Наташей?
– Их нет, – ответил Пирог.
– Как – нет?
– Ничего страшного. Просто в город уехали. Фатиме Александровне вид на жительство продлевать, а в город Байтюрины едут, потеснились, взяли Равиля и Наташу. Без них нельзя. Фатиму Александровну по пути из больницы заберут гваздевской. Им, что Фатиме Александровне, что Байтюриным акции все равно не светят, паев-то земельных у них нет.
– Надолго уехали?
– Как получится. Им ведь надо во всяких больницах побывать, справки собрать, что нет туберкулеза, проказы, СПИДа, ещё чего-то, а для этого анализы сдать – всем. Каждый год ездят, за каждую справку деньги платят…
– В город – ладно, в город ещё ничего, – успокоенный, сказал Санька.
Корнейка посмотрел на него, но промолчал. Так посмотрел, или со смыслом?
Пока они шли, «Пушки Бородина» отстрелялись, и на смену им пришли старые, но добрые «Молодцы»:
Вечна наша Русь// Ею я горжусь // И красным девицам // И добрым молодцам //в пояс поклонюсь!
Музыка вылетала из четырех раструбов на крыше автобуса.
– Ага. Попаганд-ваген.
– Что?
– Агитационный автобус, – пояснил Саньке Пирог. – Его на выборы пригоняют. Громко и недорого. Расхваливают своего кандидата – мол, голосуйте за нас, будут вам молочные реки, кисельные берега и чекушка по субботам в придачу.
– Не помню что-то.
– Это к нам в Норушку не ездят, здесь и так голосуют правильно. А в Чирки приезжали. Или товары рекламируют во все четыре стороны – покупайте порошок стиральный, холодильники, зубную пасту. Теперь и к нам пожаловали, сейчас охмурять начнут.
Пирог немного ошибся, охмурение уже развернулось. Буквально. У клуба поставили ширмы-стенды. Яркие, размалеванные, они без капли скромности хвалили и само акционерное общество «Крепкое Село» и все его замечательные дела, особенно дела будущие: детский оздоровительный лагерь «Крепкоселы» на опушке леса, где десятки крепких и шумных детей (хорошо нарисовано!) играли в футбол, махали руками и ногами (то ли карате, то ли пчелы кусают), плавали в речке, сидели за компьютерами, мастерили авиамодели и с улыбками от уха до уха ходили по полю ржи.
– Мушка неплохая, – сказал Корнейка.
– Мушка? – переспросил Санька.
– Форель истинные рыбаки не на червяка ловят, и вообще не на настоящую наживку, а на искусственную мушку.
– Форель у нас не водится.
– А караси?
– Караси есть. И щуки. Но больше – селявки. Уклейки то есть.
Из автобуса вышел парень, а показалось – со стенда, такой высокий да румяный, в рубашке-косоворотке. Махнул рукою, сказал – как раз пауза между песнями случилась:
– Ну, молодежь норушкинская, готовься!
– Да мы готовы всегда, – ответил за всех Пирог, – А к чему готовиться-то?
– О, вам повезло, ужасно повезло! Через три дня открытие Лагеря! – и молодец слово в слово пересказал написанное на стендах. То ли считал норушкинцев дикими до неграмотности, то ли считал написанное на стенде верхом совершенства, в котором даже букву изменить нельзя.
– Это бы здорово, – с энтузиазмом сказал Пирог, – выучиться на компьютере.
– Научим, – с неменьшим энтузиазмом ответил добрый молодец. – Компьютеры у нас самые современные, локальная сеть, выход в Интернет через спутник.
– Да только, поди, к вам в лагерь и не подберешься, – грустно и недоверчиво протянул Санька. Пирог – доверчивый и восторженный, а он, стало быть, скептик и нытик.– Дорого, поди!
– Дети акционеров «Крепкосела» попадают в Лагерь совершенно бесплатно! – выложил сияющий молодец.
– Здорово! – закричал Пирог (а и пришлось – музыка играла очень громко. Хорошо, идет поверху, тут, внизу все же тише). – Значит, скоро!
– Совсем скоро! – широко улыбнулся парень, и Саньке показалось, что видно не тридцать два белоснежных зуба, а гораздо, гораздо больше.
Стали подтягиваться и остальные норушкинцы – сначала ребята, потом парни постарше, а затем и взрослые.
Поздоровались, но близко подходить ребята как-то не решались. А, понятно – Джой. Его вид действует вроде фантастического силового поля.
Они – Санька, Корнейка и Пирог – отошли чуть в сторону, давая и остальным возможность поговорить с добрым молодцем. Отошли – и стали изучать стенды с обратной стороны.
«Крепкоселы» планов не скрывали, зачем? Столько добрых дел сразу норушкинцам никогда, наверное, не обещали. В их числе – возрождение исторического памятника-усадьбы 18 века, в котором будет открыт и музей.
– Усадьба Дикого Барина, – сказал Санька. За музыкой их подслушать не могли. То есть нормальные люди не могли, а жучары как знать. Поэтому ничего важного говорить, наверное, не стоило. Даже не важного, а того, чего бы не сказал любой норушкинский пацан. Молчать с таинственным видом глупо. Молчание – оно больше настораживает, чем пустая болтовня. – Интересно.
– Timeo danaos et dona ferentes – сказалПирог.
– Что-что? – переспросил Санька.
– Это латынь.
– Ты и латынь выучил?
– Две фразы. Эту и ещё слово Dixi знаю. Означает – умолкаю.
– А первая?
– Бойся данайцев, дары приносящих.
– Уже боюсь, хотя даров пока не вижу, – Санька поглядывал на Корнейку. Тот не беспокоился – значит, говорить можно. Если не много.
Они вернулись поближе к автобусу.
Ребят поприбавилось, пришел даже Тихий Федор, вечно опаздывавший к пряникам и пышкам.
А кто сказал, что будут пряники?
Наперебой спрашивали о лагере, а добрый молодец отвечал.
А где лагерь-то будет? На берегу Усманки, рядом с Графским Заповедником, двадцать пять верст отсюда. В палатках жить, да? В палатках, отличных армейских палатках, и ещё щитовые домики – медпункт, компьютерный зал, прочее нежное оборудование. Чирковские тоже будут в лагере? Конечно, мы теперь – одна дружная семья.
Добрый данаец улыбался шире и шире
– Они ж все коробочки клеят, им некогда, – не удержался Санька.
– И в лагере, кто захочет, сможет подзаработать, – но уточнять, что за работа такая, добрый молодец не стал. Коробочки клеить, травы лекарственные собирать или вовсе кроссворды призовые отгадывать: дар данайцев, шесть букв, третья «Ы.». Правильный ответ – кобыла.
– А прямо сейчас, – улыбка данайца стала просто необъятной, – можно выиграть футболку «Крепкосела»
Два неприметных мужичка – из чирковских, похоже, – вытащили из автобуса новый стенд и установили в сторонке. Оказалось – мишень.
– Нужно пятью стрелами набрать тридцать очков.
– Обязательно тридцать? – спросил Тихий Федор.
– Можно больше, – доброжелательно ответил данаец. – Стройся!
Строились без местничества, перед чужим неудобно, толкаясь, выяснять, кто кого главнее.
– Эй, ребята, вы тоже подходите, – позвал Данаец.
– Обязательно, – ответил Пирог.
Забава была самой простой, проще, чем в кино. В кино бросали дротики в сложную многосекторную мишень, и вся
