Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
Юноша присел, глядя на груду деталей, которой только предстояло стать «ночным стражем», и в его памяти мгновенно всплыли воспоминания о прошлом. Не удержавшись, он схватил сустав одного из пальцев «ночного стража» и принялся его рассматривать.
Чу Ваньнин тем временем соединил вместе несколько деталей, вставив клинья в нужные пазы, и, наконец освободив руки, вытащил изо рта кисть.
– Я только что смазал его тунговым маслом, – сказал он, пристально глядя на Мо Жаня. – Не трогай.
– О…
Мо Жань положил сустав на место и, заставив себя успокоиться, вновь натянул на себя маску очаровательного и совершенно безобидного юноши.
– Учитель позвал меня, чтобы я чем-то ему помог? – сияя улыбкой, поинтересовался Мо Жань.
– Угу, – отозвался Чу Ваньнин.
– Что я должен делать?
– Приберись здесь.
Улыбка так и застыла на лице Мо Жаня. Он окинул взглядом комнату, выглядевшую так, будто через нее пронесся ураган, и не нашелся что сказать.
Чу Ваньнин был гением, одаренным поистине божественными способностями, но во всем, что касалось житейских вопросов, он показывал себя полным кретином.
Убрав с пола осколки пятой по счету чашки, разбитой давным-давно, но так и не выброшенной вовремя, Мо Жань наконец не выдержал:
– Учитель, сколько же вы не убирались в своей комнате? Великое Небо, ну и беспорядок!
– Почти год, – ответил, не поднимая головы, просматривающий чертежи Чу Ваньнин.
Прошло некоторое время, прежде чем Мо Жань вновь обрел дар речи.
– А спите вы обычно где?
– Что?
Вероятно, в чертежи закралась какая-то ошибка, раз Чу Ваньнин, которого то и дело отвлекали, выглядел еще более раздраженным, чем обычно. Пригладив волосы, он сердито ответил:
– Разумеется, я сплю на кровати.
Мо Жань перевел взгляд на вышеупомянутую кровать, загроможденную полуготовыми механическими воинами, а также пилами, топорами, напильниками и прочими инструментами с холодно блестевшими лезвиями острее бритвы. Жуть! И как он еще не отрезал себе голову во сне?
Все утро Мо Жань трудился в поте лица. Он вымел с пола три полных совка пыли и опилок, а пока протирал полки и книжные шкафы, истратил больше десятка белых тряпок, которые почти сразу стали черными. Однако уже перевалило за полдень, а была убрана лишь половина комнаты.
Вот уж действительно, этот Чу Ваньнин по зловредности перещеголяет любую злобную тетку!
На первый взгляд уборка не выглядела таким уж серьезным наказанием, да и не сказать чтобы она попадала под определение «тяжелой работы». Но кто же знал, что придется наводить чистоту в этом жутком логове, где никто не убирался триста шестьдесят пять дней? Кроме того, хотя Мо Жань и чувствовал себя неплохо, на нем после порки живого места не было, и, если эти мучения продолжатся, он вскоре совсем выдохнется и упадет без сил!
– Учитель…
– Да?
– У вас тут гора грязной одежды…
Судя по ее размерам, белье в нее подкидывали уже месяца три.
К тому моменту Чу Ваньнин установил на место одну из рук «ночного стража». Он потер ноющие плечи и поднял глаза на кучу одежды, наваленную поверх сундука.
– Я сам постираю, – холодно произнес Чу Ваньнин.
Мо Жань с облегчением вздохнул, про себя благодаря небо и землю за ниспосланную милость, а затем с любопытством спросил:
– Ого, неужели учитель и стирать умеет?
Чу Ваньнин бросил на него короткий взгляд и, помедлив, равнодушно ответил:
– А что в этом сложного? Бросить в воду, замочить, потом вытащить и повесить сушиться, вот и все.
Интересно, какое бы впечатление произвели эти слова на девиц, что сохли по уважаемому наставнику Чу? Мо Жань ничуть не сомневался, что их трепетные сердца были бы разбиты. Возвышенный и прекрасный образ этого человека – одна видимость, пшик, что могло вызывать лишь презрение.
– Уже поздно. Сейчас пойдешь со мной в столовую, а потом вернешься и закончишь с уборкой.
Зал Мэн-по никогда не пустовал: внутри всегда сидели хотя бы несколько учеников. Взяв деревянный, покрытый лаком поднос, Чу Ваньнин поставил на него несколько блюд и молча сел за стол в самом углу.
Вокруг него тут же образовалось безлюдное пространство окружностью около двадцати чи[28].
Никто не осмеливался садиться слишком близко к старейшине Юйхэну: все опасались, что он, вдруг разгневавшись, тут же достанет Тяньвэнь и начнет стегать всех без разбору. Чу Ваньнин прекрасно понимал ход их мыслей, но его это ничуть не заботило; холодный и безразличный ко всему красавец спокойно сидел на своем месте и благопристойно принимал пищу.
Сегодня, однако, все было немного иначе.
Раз Мо Жань пришел с Чу Ваньнином, то, конечно, должен был сидеть с ним.
Другие боялись Чу Ваньнина, и Мо Жань боялся, но ему уже приходилось умирать однажды, так что его страх перед этим человеком был не таким сильным, как у остальных.
Более того, ужас, который Мо Жань испытал, впервые увидев Чу Ваньнина после перерождения, мало-помалу сошел на нет, уступив место привычным чувствам – ненависти и отвращению. И что с того, что Чу Ваньнин невероятно силен? Разве в прошлой жизни он не умер от его руки?
Сев напротив Чу Ваньнина, Мо Жань принялся с хрустом обгрызать ребрышки в кисло-сладком соусе, выплевывая кости на тарелку, где вскоре образовалась целая горка.
Внезапно Чу Ваньнин швырнул палочки на стол.
Мо Жань застыл.
– Не мог бы ты не чмокать во время еды?
– Я же обгрызаю кости. Как это можно делать бесшумно?
– Тогда не обгрызай кости.
– Но я люблю грызть косточки!
– Проваливай куда-нибудь в другое место и грызи там!
Их перебранка становилась все громче. Некоторые ученики уже начали украдкой поглядывать в их сторону.
Мо Жань вытер лоснящиеся от жира губы, изо всех сил сдерживая желание нахлобучить пиалу Чу Ваньнину на голову. Спустя несколько мгновений он прищурился и проговорил со сладкой улыбочкой:
– Учитель, не кричите так громко. Если кто-нибудь услышит, все будут над нами смеяться, не правда ли?
Чу Ваньнин всегда был очень застенчивым, а потому тут же понизил голос и почти шепотом рявкнул:
– Проваливай!
Мо Жань едва под стол не свалился от хохота. Чу Ваньнин только озадаченно молчал, глядя на него.
– Ох, учитель, не смотрите на меня так, ешьте, ешьте. Я постараюсь жевать потише.
Насмеявшись вдоволь, Мо Жань вновь притворился послушным мальчиком и стал грызть кости намного тише.
Добром от Чу Ваньнина можно было добиться гораздо большего, чем если постоянно его злить.
