Дочь глубин - Рик Риордан
Джем вскочил:
– Профессор?
– Все нормально, – просипел он. – Мне просто нужно передохнуть.
Я переглянулась с Нелиньей. Ага, так мы и поверили.
– Староста Твен, – прохрипел Хьюитт, – не могли бы вы мне помочь?
Джем, похоже, обрадовался возможности быть хоть в чем-то полезным и, взяв Хьюитта за руку, помог ему встать.
– Я вас ненадолго оставлю, староста Даккар, – сказал Хьюитт. – Обдумайте все хорошенько. Наши дальнейшие действия зависят только от вас. Мы подчинимся вашим приказам.
Я вытаращилась на него. Моим приказам?! От такой перспективы у меня душа ушла в пятки.
– Но… вы уходите? – с трудом выговорила я. – Это же ваша каюта!
– О нет, – возразил Хьюитт. – Она ваша. Я же говорил: вы самый значимый человек в мире – следовательно, и на этом корабле. Мы продолжим этот разговор утром. Мистер Твен, будьте добры, проводите меня на мостик… – Он уже направлялся к двери, когда я позвала его:
– Сэр.
Хьюитт обернулся.
– Вы упомянули артефакты… – Я бы многое отдала, чтобы оставить эту тему, но заставила себя продолжить: – Вы сказали, что полагали, будто подводная лодка Немо была уничтожена. Что мои родители погибли, ведя поиски…
– Они их завершили, – сказал он с мечтательной интонацией ребенка, говорящего о Санта-Клаусе. – После четырех поколений бесплодных поисков вашим родителям это удалось. Они нашли затонувший «Наутилус».
Глава 15
Как бы вы поступили с такой информацией?
Что вы самый значимый человек в мире? Что вам предстоит решать судьбу друзей и однокурсников? А еще что ваши родители погибли, обнаружив считавшуюся выдумкой подводную лодку из девятнадцатого века?
Я… я устроила вечеринку в пижамах.
Я попросила Эстер и Нелинью переночевать вместе со мной в капитанской каюте. Мне не хотелось оставаться одной в этой огромной комнате, даже в компании моего дельфиньего друга Сократа. Мне хотелось слышать рядом успокаивающее «пуф-пуф-хрр» Эстер и шорох сатиновой шапочки для волос Нелиньи всякий раз, когда она поворачивает голову на подушке, теплый собачий запах Топа и его довольное посапывание в ногах хозяйки.
Перед сном меня в последний раз проведал Джеминай Твен, сказав, что мостик будет держать курс в западном направлении, пока я не распоряжусь иначе, и что он вернется утром.
– Ладно, – кивнула я. – Спасибо. Спокойной ночи.
Джем посмотрел на меня с сомнением. Может, он стал иначе ко мне относиться, узнав, что я родственница знаменитого преступника, сумасшедшего гения и капитана подводной лодки в одном флаконе? Или он обдумывал вариант лечь спать перед дверью в нашу каюту – на случай, если меня опять попытаются похитить? Я бы предпочла первое.
Нелинья и Эстер настояли, чтобы я заняла кровать, а сами довольствовались спальными мешками. Я ожидала, что мы проговорим несколько часов. Весь день был одной сплошной мукой, в голове царил полный бедлам, меня раздирали неуправляемые эмоции. Какой уж тут сон! Но стоило мне лечь на удобный матрас – и усталость взяла свое. Тело категорически заявило: «Нет уж, подруга, на сегодня хватит». И я отрубилась.
Я всегда лучше всего сплю в море.
Той ночью мне снились яркие обрывистые сны, завязанные преимущественно на запахах. Мама обнимала меня и смеялась какой-то моей глупой шутке, и от ее сари после посещения храма пахло сандаловым благовонием. Мы стояли на кухне во время Холи и наблюдали за выпекающимися в духовке булочками, и у меня слюнки бежали от умопомрачительных ароматов кардамона, кхои и кокоса. Затем папа нес маленькую меня на руках, и я притворялась спящей, потому что мне нравилось прижиматься щекой к его теплой шее, вдыхать клеверный запах его лосьона после бритья и думать о тыквенном пироге. Потом мой брат вел меня за руку домой после моей первой драки в начальной школе, и хотя он был ненамного старше меня, он казался мне очень взрослым. Его голос звучал успокаивающе, но в то же время глубоко возмущенно. Он говорил, что люди глупы, если меня не уважают, потому что я очень умная, сильная и заслуживаю целого мира. Я чувствовала привкус меди на разбитых губах, а на углу нашего квартала цвела жимолость. С тех пор ее сладкий аромат всегда вызывал во мне ощущение счастья. И мне хотелось снова поколотить Медди Уайт на игровой площадке – просто чтобы брат меня похвалил и отвел домой.
Меня разбудили голоса. Эстер и Нелинья стояли у кровати и тихо спорили. Каким-то непостижимым образом я проспала и их пробуждение, и то, как они ходили в душ и переодевались. В окна лил солнечный свет. Гигантский аквариум Сократа был пуст, видимо, он отправился на утреннюю охоту. Я не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась после рассвета.
Нелинья заметила, что глаза у меня открыты:
– Привет, малыш. Как ты?
Я приподнялась на локтях.
Топ положил голову мне на ногу и коротко фыркнул «Вставай!». Всем лишь бы покритиковать.
Значит, вчерашние события мне не приснились. Гардинг-Пенкроф действительно уничтожена. Дева больше нет. Я чувствовала себя затерянной в море… что было не так уж далеко от реального положения дел. Так как я?
– Я… Я проснулась, – ответила я. – Что-то случилось?
Нелинья бросила на Эстер упреждающий взгляд: «Помни, о чем мы говорили».
– Хорошая новость в том, что он не умер, – сказала Эстер.
Нелинья всплеснула руками:
– Эстер!..
– Ну, ты сама сказала начать с хорошей новости, – пожала плечами Эстер. – А это хорошая новость. Он не умер. Пока.
– Кто?.. – В моем еще заторможенном мозгу сверкнула искра надежды, и на долю секунды я поверила, что она говорит о Деве.
Но Эстер быстро ее потушила:
– Доктор Хьюитт. Франклин обнаружил его без сознания в его каюте.
Я похолодела от ужаса:
– Проводите меня к нему.
Каким-то чудом мой организм нашел в закромах немного адреналина, и с колотящимся сердцем, прямо в хлопковых шортах и пижамной футболке, я с подругами выбежала в коридор.
Дверь в лазарет охранял Джеминай Твен. По его лицу можно было смело предположить, что он не спал всю ночь. Внутри Франклин Кауч и Линьцзы Хуанг стояли по бокам от койки, на которой неподвижно лежал доктор Хьюитт. К нему были подсоединены капельница и несколько мониторов, на лице – кислородная маска, а торчащие во все стороны седые волосы напоминали плавники крылатки. Я не врач, но его жизненные показатели были не очень.
