Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы - Артём Николаевич Мухин
Захламлённым был подвал.
– Мне так понравилась игра,
Что мы придумали для вас.
Вы в ней с самого утра.
Жаль, закончится сейчас.
Ослабить Лолу в ритуале,
Заставить посетить трактир
И закрыть вас здесь в подвале.
Да я, наверно, ювелир.
– На самом деле, план с огрехом, -
Влез владыка с хрипотцой.
Он был покрыт щетиной-мехом.
Ухватив бутыль рукой,
Осушил её до дна,
Пролив на бороду изрядно.
Взял себе ещё вина.
Он был воистину громадным.
После небольшой отрыжки,
Он продолжил говорить:
– Голова такой глупышки
Не уловит мыслей нить.
Мы потеряли двух владык!
Довольно сильных, между прочим, -
С вином пустился в пляс кадык, –
За их смерти горло смочим.
Его напарник был другим:
Он был чистым и опрятным,
Не толстым, но и не худым,
И, даже странно, но – приятным.
Трость держал он под рукой,
Красивую резную трость.
Он воплощал собой покой,
Остальных съедала злость.
Он был с выпившим согласен:
– Да, и пострадал мой раб!
Перелом его ужасен,
Он совсем-совсем ослаб.
– Он поднял руку на меня! -
Она пыталась защититься,
Оправдания бубня. -
Я жизни там могла лишиться,
Не лез ко мне бы, был бы цел.
– Он просто выполнял приказ
И делал это, как умел.
Ты не уведомила нас!
– Когда, скажите, я б смогла?
Меня пасли два пастуха.
Лола б быстро засекла,
Она и в этом неплоха.
– Этого не воротить,
Мне даже больше любопытно,
Как он Арка смог убить.
Его заклятье первобытно…
Изучая трость свою,
Он продолжил говорить:
– Такого не встречал в бою,
Так легко защиту вскрыть…
И не один слой, целых три!
Их смело в мгновенье ока,
Светом утренней зари.
Он нас покинул раньше срока,
Теперь его забрал Чидар.
Что-то здесь не так с тобою,
У Эфесса нет тех чар,
Способных сотворить такое.
Их глаза меня сжирали,
Сжималась нервно моя грудь,
Будто бы за глотку взяли,
Мешая воздуха глотнуть.
– Не из Эфесса ты же, верно?
Вы хотите что-то скрыть,
А это, я замечу, скверно.
Я просто вынужден спросить…
Твоё имя словно тень
В сознании мелькая где-то,
Сводит мысли набекрень.
Ты ведь служишь Миру Света?
Я будто получил под дых.
Мысли путались, терялись.
Меня оставили в живых,
Пока во всём не разобрались.
– Олух, ты чего молчишь? -
Алая задала вопрос. -
Упрямый, на своём стоишь?
И ткнула факелом мне в нос.
Я не мог огонь смахнуть,
Владыки же загоготали.
Незаметно улизнуть
Мне позволят здесь едва ли.
Коснулся меня факел вновь,
Но в тот раз он не обжёг.
Едва был теплым, как любовь,
На нежный поцелуй намек…
И ровно в этот самый миг
Огонь Алаю обхватил,
Ошарашив всех владык,
Казалось, я увидел Джил.
Это был сигнал к атаке.
Живчик выпрыгнул вперёд,
Он соскучился по драке,
Как по маслу тощий кот.
Он сразу пригвоздил к стене
Своим РОГОМ выпивоху.
Алая бегала в огне,
Я был свободен, что ж, неплохо!
Меч верёвку отрубил,
Я быстро на ноги всочил,
И тут же шлёпнулся без сил,
Весь подвал вокруг кружил.
Наверно, резко подскочил.
Помотал чуть головой,
Враг живчиком так занят был,
Что провал не видел мой.
Пьяный здоровяк не сдался,
Он с диким рёвом вынул рог,
При этом кровью сам плевался,
Вздулись жилы возле щёк.
Он ящера швырнул как пух.
Благо, тот не растерялся
И с еле-еле слышным 'бух'
Между толстых бочек вжался.
И рванул он вдруг с подскоком,
Сделав крыльями размах,
Не встретив ни щита, ни блока,
Ведь нет магии в стенах.
Здоровяк влетел в стеллаж,
Чудом не задев собрата.
Входил Живчик в буйство, в раж,
Он сдёрнул беглеца с каната
И принялся его топтать.
Трость впустую била рог,
От смерти нелегко сбежать.
И тёмный убежать не смог.
Алая всё ещё кричала,
В попытке потушить огонь,
Она бутылки разбивала,
Но порождала только вонь.
Лей вино на кожу, лей,
Нравится, поди, тебе?
Лей, Алая, не жалей,
Ты всё равно уйдёшь в огне.
И всё же боль взяла своё:
Она упала, замолчав,
Как ненужное хламьё,
Колени под себя поджав.
Образ Джил мне подмигнул,
И вслед за этим вмиг исчез.
Сразу вспомнился Сорзул,
Тревожа на душе порез.
Живчик красовался с рогом,
Кровь была, конечно, лишней,
Он жутко выглядел немного,
И рот как будто полон вишни.
Опасность вроде миновала.
Если б кто-то был снаружи,
Народу б уйма набежала.
Я поднялся неуклюже.
Лола, затаив дыханье,
Смотрела на моё лицо,
Сосредоточив всё вниманье,
Она шепнула мне словцо:
– Молодец… – чуть улыбнулась,
Насколько позволяла боль:
Губа разбита, веко вздулось,
Как гигантская мозоль.
Её одежда умоляла
Закончить свои дни в земле,
Завернувшись в покрывало,
Или в гибельной золе.
– Я не сделал ничего,
Спасибо Живчику и Джил,
Они творили волшебство, -
Словами Лолу удивил.
Она качнула головой,
Говоря, мол, невозможно.
Хоть ей и нужен был покой,
Лежать заставить её сложно.
Я уверен, я был прав:
Мне знакомы её нравы.
Зубы через силу сжав,
Она шепнула: – Мои травы.
Оставлять её одну
Мне б, конечно, не хотелось,
Но держит боль её в плену,
Да и никуда б она не делась.
Живчик мне помог залезть,
Практически наверх втащив.
Я стал смотреть вокруг, что есть,
Осторожность сохранив.
Наши вещи все лежали
На Алаиной кровати
Аккуратно, как медали.
Это было очень кстати.
Долго не пришлось искать
И собранные в кучу травы.
Поспешил я всё собрать
В небольшой мешок шершавый.
Живчик его в зубы взял
И довольный прыгнул вниз,
В этот проклятый подвал,
Что испугал бы даже крыс.
Сам спустился еле-еле,
Превозмогая боль в руках,
Да и не только, во всём теле,
На свой риск и свой же страх.
– Ищи красный пузырёк, –
Мне промямлила больная.
– Есть один, но он потёк.
В ответ мне было лишь: “Я знаю!”
– Здесь написано "Не пить"!
– Просто лей мне прямо в рот.
Она что, не хочет жить?
Ей виднее, что ж, вперёд.
Была жидкость так густа,
Что вытекала словно грязь.
Она попала на уста,
И побежала быстро вязь
По телу символов неярких.
Лола стала как ковёр,
Ей было душно, было жарко,
Что-то делал с ней узор.
Её трясло и колотило.
Она схватила локоть мой,
Да так крепко ухватила,
Будто сшил кто нас иглой.
Её лоб был так горяч.
Я очень сильно растерялся,
Ведь из меня не очень врач.
