Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы - Артём Николаевич Мухин
Он чувствовал нутром беду,
Смотря на люк и на канат.
А Лола всё ещё в бреду,
Мой локоть всё ещё зажат.
Из люка прыгнул к нам мужик,
На миг замер, изучая.
Один из чёрных двух владык,
Его, кажется, я знаю:
Эта чёрная рубаха,
И в тон чёрные штаны…
Он на нас смотрел без страха,
Глаза брезгливостью полны,
Будто мы, как грязь с сапог.
Он из ножен вынул меч.
Канат шлёпнулся у ног,
Едва успел удар засечь.
Шрамы сжались от ухмылки,
Они выглядели странно,
Как ошпаренные жилки.
Он скалил зубы непрестанно.
Лола всё ещё стонала,
Меня никак не отпуская,
Мои движения сковала.
Ситуация плохая.
Я вызвал меч, чтоб защищаться,
Хоть понимал, что глупо это,
С таким мечником тягаться
Без магии моей, без света
Было минимум смешным.
Он это тоже понимал,
Он был уверенным таким.
Ох, этот проклятый подвал.
Я выставил свой меч вперёд,
Но Живчик стал передо мной.
Теперь настал его черёд
Показать характер свой.
Его крылья трепетали,
Броня блестела, как фарфор.
Зубы гневно застучали,
На врага направлен взор.
Знал ли друг мой, что недавно
Его сородич и собрат
Проиграл в бою неравном
Буквально день-другой назад.
Ящер прыгнул, но на стену,
Оттолкнулся и исчез,
Врага ударив по колену.
Теперь там багровел порез.
Виртус, если он так звался,
Проглотил свою ухмылку
И за меч покрепче взялся,
Задев ногой вина бутылку.
Живчик прыгнул, но напрасно.
Просчитав его полёт,
Противнику всё стало ясно,
Он открыл в бою свой счёт.
Мой друг стал больше, но крыло…
Кровь красила бордовым пол.
Ему в целом повезло,
Но видно было – Живчик зол.
– Ну, полетай теперь, собака, –
Его голос был сухим. –
Теперь не суйся больше в драку,
Тебе костыль необходим.
Да, крыло не шевелилось,
Оно безжизненно повисло.
Пиявка страха в сердце впилась,
Дело становилось кислым.
Был отбит почти лениво
Резкий Живчика наскок.
Ящер приземлился криво,
Кровоточил его бок.
Я рванулся, но напрасно,
Лола всё ещё держала.
И становилось дальше ясно,
Что шансов победить так мало.
Я бросил меч так неуклюже,
Что тот не долетел до цели.
Не факт, что кто-то бросит хуже,
Как щепки кости захрустели.
Виртус только гоготнул:
– Как кто-то мог вам проиграть?
Живчик воздух полоснул,
Противник продолжал стоять.
Я пытался вырываться,
Но хватка Лолы, как капкан,
Мешала даже приподняться.
Ящер же слабел от ран,
Цвет брони его тускнел
С каждой новою попыткой.
Теперь он не был словно мел,
А был серым, словно плитка.
Виртус потерял терпенье,
Он сделал выпад, целясь в глаз.
Меч, казалось, слился с тенью,
И факел рядышком погас,
Такой мощи был рывок.
Живчик выставил свой лоб,
Не желая прыгать вбок.
Сердце ринулось в галоп,
Броня друга отвердела,
Он стал камнем и застыл.
Железка с лязгом отлетела.
Виртус от удара взвыл,
Уронив неловко меч,
Он скрючил пальцы, отступил,
Потеряв на время речь.
Ящер снова белым был.
Живчик долго не возился:
Быстро подхватив клинок,
Он в металл зубами впился.
Раздался радостный щелчок.
На пол упало два куска:
Лезвие и рукоять.
Капля пота у виска
Нервно начала сверкать,
Виртус в ужасе шептал:
– Но прошлый был совсем другим…
Канат обидно так свисал,
Обрубленный же им самим.
Виртус вдруг метнул кинжал,
Я чуть успел представить меч.
Он меня врасплох застал,
Сумев мне бровь вторым рассечь!
Ещё б чуть-чуть и всё! Без глаза!
В одно смешалось: пот и кровь.
А ведь близок был, зараза.
Я думал, он ударит вновь,
Но он просто удирал.
Подпрыгнув, ухватив канат,
Казалось, он вообще взлетал.
Но друг его вернул назад,
Больно укусив за ногу
И превратившись вновь в скалу.
Скользил Виртус понемногу,
Как по гладкому стволу.
Живчик с грохотом упал,
Ногу всё ещё держа.
Раздался хруст на весь подвал.
Стеллаж сорвался с крепежа,
И всё что было: сыр и банки,
Бутылки старого вина -
Накатило как волна.
И в этой куче под шумок
Ящер вновь стал палачом,
Шеи откусив кусок,
Виртус дёрнул лишь плечом.
И наступила тишина…
Живчик ковылял ко мне,
Была кровавой вся спина,
Как узор на полотне.
Он с каждым шагом делал вдох,
И с каждым разом тяжелей.
Мой друг был очень-очень плох,
Нужно нам наверх быстрей.
Он уменьшался раз за разом.
Взобравшись на мою ладошку,
Он ко мне прижался глазом,
Я погладил эту крошку.
Он дрожал как на морозе.
Помоги же ему, Свет.
Так застыл в нелепой позе,
Сохранив молочный цвет.
Лола резко так вздохнула,
Широко открыв свой рот,
Головою крутанула,
Смахнула с шеи легкий пот.
И наконец-то отпустила.
На локте были синяки.
Откуда в ней такая сила,
Её пальцы как тиски.
– Как ты? – я её спросил.
Эффект зелья скоротечен.
Чидар вроде отпустил,
Но сон глубокий обеспечен.
Она вспорхнула, будь здоров!
Будто только не лежала,
Как охапка старых дров.
Она здоровьем вся дышала.
Она увидела стеллаж
И в груде хлама человека.
– Что за мёртвый персонаж?
И задрожало её веко.
– Это кто там? Виртус что ли?
Как? Но как? Твой глаз!
Я чуть сморщился от боли.
– Неважно это всё сейчас.
Я показал ей свою руку,
На ней Живчик чуть дышал.
Я видел боль его и муку.
– Меня блокирует подвал.
Без света Живчик не жилец,
Он нас с тобою защитил,
Без нас ему придёт конец.
Друг мой тихо заскулил.
– Я поняла, – сказала Лола,
И начала ворочать бочки,
Расчищая мусор с пола,
Дробя бутылки на кусочки,
Чтоб сделать лестницу до люка.
Задержалась у Алаи.
– Даже жаль тебя, подлюга,
Да как помочь, увы, не знаю.
Её кожа обгорела.
От лебединой красоты
И удивительного тела
Остались сгустки черноты.
Но вспоминалась её злоба,
И жалость просто исчезала.
Она заслуживала гроба
И того, что с нею стало.
Я помог своей подруге
Бочку водрузить повыше.
Было жарко, как на юге,
Капал пот, как капли с крыши.
Мы выбрались, нам повезло:
Не было у люка стражи.
Но наше время истекло.
Был уже не вечер даже,
А тихо приходила ночь.
Забрав наскоро пожитки,
Мы просто убежали прочь
По чёрной и разбитой плитке.
Мы приближались к центру града.
Гул негромких голосов
Показывал, куда нам надо.
– Ну что там, Конг? Ты хоть готов? -
Лола в лоб меня спросила.
– К чему готов, не понимаю.
– Лишь у тебя
