Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы - Артём Николаевич Мухин
Что этот город подлатает.
– Но я не излечу чуму.
– Прошлой ночью я искала,
Как всё сделать по уму,
И всё же что-то отыскала.
Чума – это лишь симптомы,
В основе чернота и Тьма,
Которые нам так знакомы.
Остальное – бахрома,
Что просто вводит в заблужденье.
Простые люди не поймут,
Они столкнутся с этой тенью
И, к сожалению, умрут.
Но есть и те, кто устоит.
Те, кто трупы носит смело,
Их Свет от черни защитит,
И спасёт от черни тело.
Так что, стоит зацепиться
За лёгкий свет, что есть внутри.
Не дай ему под тенью скрыться,
Мы спасём их до зари.
– Мне не дадут там колдовать.
– Я сама возьмусь за это,
Твоя задача – всех обнять
Одной целебной вспышкой света.
И с этой фразой по щелчку
В голове сложились чары.
Мой фонтан был начеку,
В Кирграде запылав пожаром.
Меч уже лежал в руке,
Хоть я опять его не звал,
Он появился налегке,
Он обжигающе пылал,
Отдавая желтизной.
Он словно рвался мне помочь,
Открывая облик свой,
Грубо прогоняя ночь.
Меня это удивило.
Он являлся по приказу,
По сути, в этом его сила,
Он не жульничал ни разу.
Кто-то, кто создал фонтан,
Пытался выдать мне подсказку,
Хитро положив в карман,
Но не снимая свою маску.
Лола на меня косилась:
Почему я меч призвал?
Моё сердце колотилось,
Шум толпы всё нарастал.
С площади был слышен гул,
Недовольный крик людей,
Которых кто-то обманул,
А также плач из-за смертей.
Но оказалось, гул – цветочки,
А вот ягодки – был вид,
Что открылся с нашей точки.
Да пусть их Свет всех защитит.
Море, тысячи людей,
Что факелы в руках держали,
Море женщин без мужей,
Что сейчас вовсю рыдали,
Море при смерти больных,
Что кое-как ещё держались,
Море всё ещё живых,
Что за жизнь свою цеплялись.
Море плачущих детей
У пылающих костров,
Море бедных матерей,
Море преданных отцов.
Будь ты проклят, Древний, сам.
Да чтоб ты боль их испытал.
Я жизнь в бою с тобой отдам,
Чтобы Чидар тебя забрал.
Волнения в толпе росли.
На постаменте, чуть не плача,
Стояла женщина вдали,
И не с ней была удача.
Народ требовал расплаты,
Крича, что всех их обманули,
Они искали виноватых.
Вокруг неё ряды сомкнули.
Она кричала: “Подождите!”
Но терпенье истекало.
– Она нуждается в защите, -
Мне быстро Лола подсказала.
Я ничуть не колебался.
– Arde Ictrum! – прогремело.
На постаменте свет поднялся,
Окружив заботой тело.
И восемь ближних человек,
Что на женщину насели,
Растаяли, как первый снег.
Остальные охладели
И не рвались больше в бой.
Но тысячи безумных глаз,
Следя за света полосой,
Смотрели на меня сейчас.
Я сунул Живчика в карман
И взял в руку свою 'палку',
В голове был чёткий план,
Пока забудем про смекалку.
Я вскинул меч, он засиял,
Питаясь мощью из фонтана,
Разом ослепив квартал,
Хоть до рассвета ещё рано.
Сразу же ударил прах,
И ветер тут же завихрился,
Завыв неистово в ушах.
А Мир Смерти не смирился:
Из костров поднялись трупы,
Вызвав визг простых людей.
Народ сбился плотно в группы,
И те, кто были посмелей,
Стеною встали на защиту
Пред теми, кто оцепенел.
Портные, пекари, бандиты -
Неважно кто ты, если смел.
Но неживые шли ко мне.
Было жутко наблюдать,
Как тела ползли в огне
Те, что не могли стоять.
Лола очертила круг,
Не подпуская к нам врагов,
Поднятых Миром Смерти слуг,
Пока не был я готов.
Мне тут же вспомнился Сорзул.
Мой фонтан меня питал,
Пока я в мысли занырнул.
Мой посох тоже засиял.
Мне Аром как-то говорил,
Что посох служит для владык
Как верный умножитель сил.
И я предела так достиг.
– Arus Birde! – я сказал,
Выбирая цель свою,
И луч к женщине послал,
Веря моему чутью.
Он удар её в грудь,
Она опешила на миг,
Качнувшись взад-вперёд чуть-чуть,
А луч цель новую настиг.
Это был седой мужчина,
Некрупный, крепкий, средних лет.
Возникла в голове картина,
Как он отдал ей свой обед,
Когда она без сил валилась,
Идя домой в дыму костров.
Всю ночь с умершими возилась,
И он помочь был ей готов.
Луч прыгнул от него к мальчишке
С красными от слёз глазами.
В видении носил дровишки
Неокрепшими руками,
Стараясь как-то хоть помочь
Седовласому мужчине.
Чума забрала его дочь.
Скучал мальчишка по кузине.
От парнишки сразу к двум
Лучи вырвались, как стрелы.
Они не били наобум,
Выбрав братьев загорелых.
Эти двое защитили
Мальчишку от бездомных псов,
Что от жары с ума сходили,
От их чернеющих клыков.
Лучи неслись от цели к цели,
Неся мне образы тех дел,
Что добротой простой теплели.
А я те образы смотрел.
Вот старик помог подняться
Поскользнувшейся девчушке…
Вот юноша решил убраться
У бабушки своей старушки…
Вот мужчина спас бродягу,
Что мёрз под проливным дождём…
Бинтует женщина беднягу,
Что руку подсмолил огнём…
Иные лица повторялись,
Но лучи их вновь цепляли,
В улыбках люди расплывались,
Пока дела те вспоминали.
Паутина всё росла.
Владыки даже растерялись,
Цепь их мага вобрала.
Они помочь ему пытались,
Но он беспомощно застыл,
Вспоминая летний день,
Каким он до проклятья был.
Он из соседних деревень.
Он смерть не раз тянул за уши,
Пока больные помощь ждали,
Он удерживал их души.
Его не раз на помощь звали.
В тот летний день он спас слугу
Купца, что в городе гостил.
Теперь слуга был тот в долгу
И наконец-то отплатил.
Но владыка не исчез.
Свет сейчас не убивал.
Он будто заживлял порез,
Что Древний в жертвах оставлял.
Маг будто вырвался из сна,
Он чувствовал и боль, и стыд.
Жизнь была так холодна,
Сколько он принёс обид.
За какие-то мгновенья
Чары отыскали всех,
Посылая мне виденья,
Это был большой успех!
Я, как маячок в ночи,
Давал их душам направленье,
Как огонёк родной свечи,
Что помогал бороться с тенью.
Я в них чувствовал заразу,
Что губила, разъедала.
Я видел каждого, всех разом,
Моя сила всё впитала.
Я был лекарством от 'чумы',
Хоть теперь мы понимали,
Что это всё проклятье Тьмы.
Мы не зря сюда попали.
От всех видений стало плохо,
Мир вертелся, как волчок.
Я шатался с каждым вдохом,
Меня держал здесь волосок.
Лучи ударили назад
От всех людей, кому помог.
Я ловил их тёплый взгляд,
Но что-то валит меня с ног.
