Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер
Мои глаза непроизвольно сузились, а на губах заиграла усмешка.
Авторитарному Туцию однажды удалось подмять под себя уступчивого Корнелия. Но не Сильву, ибо Сильва – выродок лесной матери[9], что не ложится ни под кого, в особенности под властолюбцев.
На пике злости я был готов срубить росток дружбы, пробившийся в трещине посреди пустыни, но усилием воли разгладил грозное лицо и ласково, насколько это возможно с моим низким голосом, ответил:
– Убедил. Обшарю лавку, может, поучусь взламывать витрины, а ты подаришь мне смокву как старательному ученику.
Ливий стёр с лица усталость, протерев его ладонью, и свёл брови домиком, придав выражению особенную мучительность. Глаза цвета мёда, что мы распили, вопреки этому глядели проворно – Ливий испытывал меня.
Он не поверил мне.
Ливий встал и протянул руку. Я с улыбкой обхватил его запястье, чуть дёрнув на себя, в то время как он отразил моё действо, и на удивление его рукопожатие оказалось цепким.
Одним лишь взглядом я вопросил: «Ты уверен, что я не знаю, где ты на самом деле прячешь клинок?»[10]
Мне ответили: «Уверен, что знаешь. Но мы начали агоналии – и будем играть в них до победного».
Приходилось воображать людскую трель, которая в обычные дни наполняла торговые ряды Бычьего форума. Слышались резкие запахи скисшего молока и гнилого мяса, древесины, сена и навоза. Уголком глаза я улавливал хаотичные облака из мух – и они впрямь зависли над коровами в стойлах и говядиной. У коров не шевелились хвосты, которыми они отгоняли насекомых.
Я обошёл рынок по кругу, увязая сандалиями в грязи. Солнце склонялось к горизонту – почти весь день ушёл на похороны Атилии. Мне думалось, что несправедливей удела и представить сложно. Проклятая с детства, жрица нашла спасительное пристанище в ногах богини очага, но и там её попытались растлить. А завершился короткий век жестоким убийством.
Утренний кошмар камнепадом обрушился на голову. Я остался посреди дороги, облокотился о скособоченную телегу. Под ногами хлюпала земля, пока я переступал, ощущая, как сгущаются сумерки вокруг и внутри. Ничто не обнадёживало меня – и я не мог положиться ни на кого, кроме себя. Стоило подумать об отце, оставленном на Священной дороге, – и тут же посещали мысли о том, как кто-то из северян или восточных захватчиков перережет ему горло. От уха до уха. И нашему добродушному царю. Вот «потеха»!
– И ждать нельзя, и торопиться чревато! – Я со злости пнул телегу, и она окончательно развалилась.
Похлопав по щекам, я собрался и, минуя указы Ливия, отправился к Дому Весталок, чтобы застать его врасплох.
Возвратившись на место бойни, я спрятался за арочную колонну домуса и выглянул. Как и ожидалось, силёнок у Ливия не хватило, чтобы полностью вытащить здоровяка-этруска из воды. Что сказать: пусть я был крепко сбитым, сильным и широкоплечим, но сволочи удалось на раз-два уложить меня на лопатки. Так могли немногие: разве что дубильщик Секстий. Торгаша Ливий вынул частично и свесил наполовину с бортика водоёма. С чернявых волос и бороды капала зеленоватая вода.
Мне пришлось высунуться, чтобы найти Ливия: он пришёл со стороны храма со странным набором в руках. Я распознал курильницу, палочки для розжига, сосуд с неизвестной мне жидкостью и камешек необычной формы. Ливий разложил предметы перед собой и принялся растирать палочки, чтобы вызвать огонь. Когда над курильницей затянулся дым, Ливий достал жертвенный кинжал и поднял на ладонях к небу, шепча неразборчивые слова.
«Что он вытворяет?»
У меня упала челюсть и сползлись к переносице брови.
Ливий отложил нож и выпил из сосуда. Взяв мертвеца за загривок, влил содержимое ему. Багровая жидкость вытекла у того изо рта. Схватив нож, он уверенно саданул торговцу по шее и омыл камень в крови.
Я не выдержал и покинул укрытие. Сдавив до хруста кулаки, которыми потрясал в сторону сумасшедшего Царя священнодействий, осыпал его проклятиями:
– Ты некромант! Я так и знал, что ты такой! Чёрная маг… – Меня прервало просвистевшее лезвие: кинжал, вылетевший из рук Ливия, вонзился в землю в дигите[11] от кончиков пальцев на ногах. От багрянца на чёрном лезвии мой взор медленно поднялся к Ливию.
Он смотрел на меня в позе, из которой метнул нож. Выпрямившись, кинул в меня чем-то ещё. Я поймал и кровавый булыжник. Разглядев вещицу, заметил обвислые груди, дряблый животик и источенную безносую физиономию. Истыканная иглами фигурка безликой женщины.
– Колдуны насылают порчи с их помощью, – пояснил Ливий. Он сложил руки на груди; его взгляд не сулил доброго исхода нашей беседы. – Нашёл при этруске. Похоже, как анкил и маска, реликвия упасла гадину от злого рока.
– Да покарает тебя Марс праведным копьём, ущербный Туций! – Я переступил кинжал и в два счёта оказался перед Ливием. Схватив его за грудки, приблизил своё лицо к его. – Что ты себе позволяешь?
– Зачем ты следил за мной? – Он совсем не боялся, что я его ударю. Печальная улыбка так и зрела на устах. – Разыграл для тебя представление. Ты, наверное, так меня не любишь, что готов поверить в любую черноту, лишь бы она соответствовала твоему мнению.
Не верил, что я был в шаге от того, чтобы подпортить правильные черты его лица? Какая неосмотрительность с его стороны.
– Да, Ливий, да, – ответил я, вперив взгляд, – да, я вспыльчив и несдержан – лёгкая причина для твоих страдальческих поз. Только посмотри, – мой палец завис над его носом, – не я развёл жуткую сцену с ритуалом, чтобы позлить кого-то.
– Суровый, но урок, – ответил он, вцепившись в кулак, который я держал на уровне пояса. – Бей, если не умеешь их усваивать.
– Урок? Кто их даёт? Духовный наставник Ливий Туций Дион? – я засмеялся и ослабил захват. Оттолкнул Ливия, покачивая у лица фигурку. – Обшаривая труп, по-мальчишески воспылал к грудастой Венере. Мыслитель, ну куда деваться! – Я со злостью плюнул под ноги Ливию и разбил с размаху гипсовую деву. Она раскололась натрое. – Пошёл ты!
Ливий вздрогнул и шумно сглотнул, когда реликвия рассыпалась. Его кадык ходил ходуном. Казалось, Ливий был готов впасть в слёзы или в ярость и нашпиговать меня клинками, как куклу вуду.
Я гневно потряс руками и, ничего не вымолвив, сопя от негодования, потащился по улицам. Темнело – и я отправился в тёплое место, чтобы переспать со всем кошмаром, свалившимся за день.
