Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Со стороны обеденного стола донесся женский крик. Кел оглянулся и увидел, что из плеча сены Анессы торчит черная стрела. «Нет, это не стрела, – подумал он. – Это дротик из арбалета…»
Анесса рухнула на пол, обливаясь кровью. Луиза завизжала и неожиданно вырвалась из рук Вьен – всего на несколько мгновений, но этого оказалось достаточно. Кел не успел обернуться, чтобы взглянуть, откуда был произведен первый выстрел, а в воздухе уже просвистел второй дротик. Он попал Луизе в грудь и отшвырнул ее назад.
Принцесса отлетела к стене. Должно быть, острие дротика, который пронзил ее тело насквозь, застряло в щели между мраморными плитами. Потом выяснилось, что именно это и произошло. Луиза, которая умерла мгновенно, оказалась приколота к стене за обеденным столом, как те бабочки, которых Кел видел в квартире Меррена.
Вьен издала страшный, леденящий кровь вопль и бросилась на тело Луизы. Кел не мог на это смотреть; он отвернулся и заметил какое-то движение на хорах, над большим гобеленом…
Хоры. Конечно, это же самая выгодная позиция для стрелка.
Кел бросился бежать. Впервые в жизни в минуту опасности он бежал не к Конору, а в противоположную сторону. Он взлетел по винтовой мраморной лестнице, распахнул двери, ворвался в помещение. На полу валялись музыкальные инструменты, перевернутые стулья. Но хоры были пусты.
Кел хотел развернуться и уйти, однако в последний момент обратил внимание на окно в противоположном конце галереи.
Это было самое обычное подъемное окно; оно было открыто, занавеска колыхалась на ветру. Но Кел хорошо знал план здания: окно выходило на крышу.
Еще несколько секунд, и он уже протискивался наружу. Поскользнулся на черепице и чуть не упал. Здесь было почти так же светло, как на хорах, – яркая луна заливала крышу и здания Маривента белым светом. И в этом свете Кел сразу же увидел фигуру человека. Тот стоял на краю крыши и смотрел вниз, на город.
У его ног лежал арбалет.
Кел закричал и, спотыкаясь, побежал к убийце. Потом он не мог вспомнить, что именно кричал. Наверное, что-то вроде: «Кто ты такой? Кто заплатил тебе за это?» В любом случае ответа он не получил.
Убийца не пошевелился; казалось, он даже не слышал Кела. Это был стройный, высокий человек, облаченный в какую-то облегающую черную одежду, эластичную, как вторая кожа. Кел не мог понять, кто перед ним, – мужчина или женщина, юноша, девушка или человек среднего возраста, уроженец Кастеллана или иностранец. Он знал только одно: неизвестный не боится высоты.
Когда он приблизился, убийца в черном медленно обернулся, и Кел чуть не заорал от ужаса. У человека не оказалось лица. По крайней мере, Кел не видел его. Только гладкий темный овал. Черный костюм из странного материала скрывал его тело целиком.
Но Кел почему-то был уверен, что убийца улыбается.
– Ловец Мечей. – Голос напоминал шипение змеи. – Киралар. Ты расстроил мои планы. Но не бойся, сегодня ты не умрешь. Твое время еще не пришло.
– Это утешает, – ответил Кел. – Но надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что не могу тебе поверить.
Он сделал еще один шаг вперед. Кел не мог сказать, наблюдает ли за ним черная фигура. У нее не было глаз, только черные провалы на темно-сером лице.
– Ты стоишь на пороге исторических событий, Ловец Мечей, – произнесла фигура. – Сегодняшний день знаменует собой начало падения Дома Аврелианов.
– И ты явился, чтобы ускорить это падение? – воскликнул Кел, охваченный яростью и отчаянием. – Ты готов пролить кровь ребенка ради того, чтобы их уничтожить?
Убийца усмехнулся.
– Падение подстерегает тебя на каждом шагу, – сказал он. – Смотри, куда ступаешь.
Стремительным, неуловимым движением убийца подхватил свое оружие и прыгнул. Не на Кела, а вниз. Келу даже показалось, что он на миг завис в воздухе, прежде чем исчезнуть.
Кел медленно подошел к краю крыши, опустился на колени, уцепился за какой-то выступ и осторожно вытянул шею. У него кружилась голова. Он думал, что увидит на каменных плитах неподвижное тело, расползающуюся вокруг лужу.
Но внизу ничего не было. Двор оказался пуст. Только кипарисы покачивались на ветру. Кел подполз ближе к краю…
«Ты расстроил мои планы».
Наверняка у этого негодяя был третий дротик, предназначенный для Конора. «Лучше смерть, чем союз с Сартом». Выругавшись, Кел побежал обратно к окну.
Кел отсутствовал всего несколько минут, но, когда он вернулся в Сияющую галерею, ситуация в корне изменилась. И причиной тому была Вьен.
Потом ему рассказывали, что после гибели Луизы Вьен вскочила на стол и прыгнула на какого-то гвардейца; оба рухнули на пол, и когда телохранительница поднялась, в ее руке блестел меч.
Она прорвалась сквозь кольцо гвардейцев и бросилась на врагов. Со стороны казалось, что меч – это продолжение ее руки. Он обрушился на ближайшего повстанца, и отрубленная голова покатилась по полу. Из обрубка шеи забил алый фонтан, обезглавленное тело рухнуло на колени и накренилось, как тонущий корабль. Убитый еще не успел упасть на пол, а Вьен уже спрыгнула с возвышения и устремилась в гущу схватки. Кровавые следы туфель тянулись за ней по белому полу.
Как раз в этот момент Кел появился в зале, держа наготове меч. В первую очередь он поискал взглядом Конора и заметил его рядом с Джоливетом. Золотая одежда принца была исполосована, белая меховая опушка покрылась багровыми пятнами.
Но это была не его кровь. Он не был ранен. Он нашел где-то оружие и, похоже, успел зарубить несколько человек. Конор стоял неподвижно, не сводя взгляда с Вьен д’Эсте. На нее смотрели все.
Кел никогда не видел воина Черной гвардии в бою. Ее клинок сверкал, словно молния, вырывающаяся из ладони Айгона. Вьен прыгала и вращалась, убивала врагов одного за другим, оставляя за собой потоки крови и горы трупов.
Она была северным ветром, Ветром Войны. Она была кометой из холодной стали. Она была Госпожой Смерть, которая перерубает нить человеческой жизни.
Для остальных не осталось работы. Пока Вьен сражалась, телохранители выводили аристократов во двор. Зал быстро пустел. Кел увидел за спинами гвардейцев королеву и Майеша; леди Гремонт, бледная от потрясения, опиралась на руку солдата. Фальконет и многие другие отказались от сопровождения Дворцовой гвардии и шагали, высоко подняв головы, как будто их оскорбляло предположение о
