Предатель в красном - Эш Хейсс
Говорят, Лысоед поехал головой, когда провалил задание наркобарона, и в наказание свита подпольного бизнеса жестоко убила всю его семью. Тогда шел массовый набор на военную службу на землю солнца: объявления были расклеены на всех столбах. Убитый горем эфилеан земли отправился в долгий путь, чтобы насладиться роскошной жизнью. Но из-за садистских наклонностей, постепенно раскрывавшихся в нем на протяжении службы, с гвардейской работой начались проблемы, и Максимилиан был вынужден приезжать на родину в поисках дополнительного заработка.
Сегодня в календаре была отмечена пятница. Согласно хорошим источникам, лысый эфилеан любил проводить пятничные вечера в барах: бить морды и веселиться, а после снимать дорогую шлюху и долго потешаться с ней в своей квартирке.
Шлюх я знала почти всех. С ними было намного проще работать, чем с буйными отморозками-мужиками. Их ничего не волновало, кроме денег. Есть деньги – будет информация. Если заказанная Тогом цель оказывалась слишком предусмотрительной и мне не удавалось вытянуть нужные сведения напрямую, в дело вступал шарм продажных женщин и ведьмовские порошки – тогда даже самый молчаливый шпион открывал рот. Нежные руки, ловко смешивающие яды, милая улыбка, прикосновения к эрогенным зонам – и самый стойкий шпион начинал говорить.
«Люблю портовых шлюх! С ними хорошо иметь дело».
Забравшись на крышу соседней шестиэтажки, я увидела в приоткрытом окне, как голый Лысоед трахал у стены орущую проститутку. Согласно моим советам, кричала она знатно, еще сильнее раззадоривая: звонкий голос слышался на весь двор.
Я пригляделась: на столе в квартире Лысоеда стояли пустые бокалы. Шлюха сделала свою работу, подмешав низкопробный яд, притупивший силу эфилеана, чтобы тот не махал кулаками, когда его настигнет кара огня.
Расстояние между постройками было минимальным, примерно пять метров. Осмотревшись, я наметила железную антенну на крыше соседнего дома и, сосредоточившись, с первого раза смогла закинуть веревку и сделать петлю. Удача? А может, сами джелийские боги хотели, чтобы я поскорее совершила кару огня?
С центральной башни раздался грохот. Часы пробили полночь.
Время!
Кричащая шлюха высунулась из-за спины Лысоеда, и я одобрительно кивнула. Крик ее притих. Громила остановил свой бойкий темп, и между ними случилась короткая словесная перепалка. После шлюха поцеловала его и нагая поспешила, вероятно, в ванную, позволяя мне сделать свой ход.
Здоровяк уселся на кровать. Почесывая промежность, он лениво взял с тумбочки сигарету и закурил. Его лицо было таким умиротворенным…
Это выражение…
Я припомнила, как этот больной извращенец орал, разбивая мне лицо. Руки задрожали от гнева и предвкушения, нагревая веревку. Закрепив другой ее конец и убедившись, что натяжение достаточно крепкое, я содрала платок с головы. Пряди рассыпались по спине и стали колыхаться от слабого дуновения ветра. Перекинув платок через веревку, я разбежалась и, выставив ноги вперед, перелетела улицу, разбив окно квартиры Лысоеда.
Осколки тут же рассыпались по комнате. Голый эфилеан выронил сигарету изо рта и вскочил. Он выпучил свинячьи глазки. На лице громилы нарисовалось осознание того, кто именно почтил его визитом, когда он заметил мои красные волосы.
Кругом стоял запах пота и спермы, а блаженная тишина будто просила наполнить ее верещанием ублюдка.
– Сегодня я пришла к тебе не как портовая крыса, а как эфилеан огня.
Обнаженный мужчина оцепенел, как статуя, и от подобного вида внутри стало разливаться наслаждение.
– Пытка огнем – яркое зрелище. Ты будешь кричать, Шосс… визжать будешь, как свинья на скотобойне! Получают ли удовольствие извращенцы от собственных криков?
– У тебя нет причин, – тревожно промямлил Лысоед. – Я избил тебя, потому что это было наказанием, а не моим желанием.
В голове пронеслись сказанные им слова:
«…К твоему сведению: я буду и дальше душить слабаков. Трусы, бегущие в Кампус, будут стерты с лица земли, как позорные отбросы эфилеанского общества. Все! Эфилеаны должны жить в открытом мире, как нам положено по природным законам, и бороться с Бездной страха. Запомни это…»
«Не позволю… Ни за что не позволю тронуть беженцев!»
Температура в комнате подскочила. Раскаляя воздух, я заставила Лысоеда покрыться новым слоем пота – в этот раз уже не от пылких утех, а от пронзающего страха.
Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, я подняла голову и обратилась к ублюдку:
– Правильно делаешь, что не рыпаешься. Видно, ты действительно не так глуп, как кажется. А еще в тебе ведьминская химия. Спасибо шлюшке!
Он сжал кулаки, но не атаковал. Перед ним стояла не просто наемница, а остаток кровопролитной истории, потомок истинного гнева – эфилеан огня.
– Тела горят быстро, но я знаю, как продлить пытки на часы. За такое наемникам хорошо платят. Под конец ты будешь умолять, но есть шанс избежать мучений, – указав на его ноги, я приказала: – На колени.
Лысоед покорно опустился на дрожащих ногах, в то время как в моей голове продолжали всплывать отголоски его паршивых слов:
«…Я буду и дальше душить слабаков…»
Моя раскаленная рука схватила его за горло. Где-то в душе скреблось отвращение, но не за себя… это было чем-то большим – за целый подвид огня.
– Вы, элементалии стихий, всегда презирали огонь. Потому что на самом деле его боялись! – Рука со всей силы сжала глотку, заставляя его хрипеть.
– Я лишь… делал свою рабо… ту…
– Ты отлавливал детей!
– Я делал свою работу… Хотя… дети тоже слабаки… Сильный поглощает слабого. Видела ли ты, чтобы хищник щадил добычу лишь потому, что тот был… мелким зверенышем? Нет! Эфилеаны – не люди. Я… был сильнее, они слабее.
Отголоски становились ярче:
«…Трусы, бегущие в Кампус, будут стерты с лица земли, как позорные отбросы эфилеанского общества. Все!..»
Я раскрыла ему рот и схватила язык.
– Беженцы – те же эфилеаны, которые хотят мира! Они не убивают всех подряд! – Рука раскалилась. Лысоед таращил глаза и истошно мычал. – А вот ты – кусок эфилеанского дерьма.
Пламя.
Огонь в руке принялся сжигать язык, опаляя глотку. Лысоед до крови кусал мои пальцы, хватаясь за запястья.
Пламя.
Новая волна проникла глубже, добираясь до желудка, сжигая стенки органов, пока эфилеан из последних сил пытался вырваться, однако действие ведьминской химии не позволяло ему этого сделать.
Пламя.
Рука, что сжимала его шею, вспыхнула, полностью сжигая глотку.
– Ты встал на колени перед ненавистным огнем. Смерть будет быстрой.
Пламя.
Пламя.
Пламя.
* * *
Через несколько дней, после новостей о зверском убийстве
