Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Да пребудет над вами благословение Создателя. Орстон! – Секретарь Левия, худенький и совсем еще молодой, сдержанно поклонился и распахнул двери. Блеснуло солнце, в лицо кошачьими коготками вцепился утренний морозец. Робер вздохнул полной грудью и только тут понял, что клирик ждет положенного ответа.
– Мэратон! – добропорядочно произнес Эпинэ и спустился к Дракко. Конь весело топнул копытом, ему не терпелось пробежаться, а дома дожидается своей прогулки Моро, так что ложиться не придется, да и зачем? После трех чашек кардинальского шадди заснет только покойник. А раз уснуть не выйдет, надо думать. О словах его высокопреосвященства.
– Карваль, – глаза Никола были красней, чем у кролика, вот кому пора отдыхать, – поезжайте рядом, вы мне нужны.
– Да, Монсеньор. – Военный комендант Олларии в свободное время упрямо оставался гоняющим от своего «Монсеньора» воробьев и мышей капитаном. – Мы едем в резиденцию?
– Куда ж еще… Когда приедем, вы отправитесь спать. Это приказ.
Карваль не ответил. В окне на втором этаже мелькнуло что-то светлое. Левий! Дожил до очередного рассвета и счастлив. Славный он человек; Адриан, похоже, был таким же. Двадцать восемь лет добивался мира, не успел. А Оноре не сумел.
В синем небе черкнула черная молния. Ворон. Охотится! Надо полагать, Левий от такого соседства в восторге. В небе ворон, в доме – кошка… Магнус Клемент бы рехнулся от злости, впрочем, он так и так рехнулся, а его крысейшество остался с Мэллит. Залогом будущей встречи, только когда она будет?
Южане по четверо в ряд миновали ворота, площадь перед аббатством была чистой и пустой, как во сне. Только свет, камни и небо.
– Никола, – плести интриги в такой день, гадость какая! – Его высокопреосвященство плохо знает Олларию. Я бы попросил вас выделить ему сопровождающих.
– Его высокопреосвященству грозит опасность?
– Он так не думает, – упрямцу-южанину можно верить, кому же верить, как не ему? – но он здесь чужой.
– А вы?
– «Мы», а не «вы», генерал Карваль. Мы! – Никола не слепец и не дурак, и все равно сказать «кардинал мешает королю, и его могут убить» язык не поворачивался.
– Монсеньор, вы предупредили его высокопреосвященство о… грабителях?
– Нет еще. Кто будет его охранять? Дювье?
– Дювье нужен Монсеньору.
– Левий нужнее меня, значит, Дювье нужнее Левию. Это не обсуждается.
– Я понял, – Карваль стал еще серьезней обычного. – Следует ли из этого, что его высокопреосвященство важнее его величества?
– Следует. – Все, слово сказано. – Никола, вы что-нибудь думаете о будущем суде?
– Ничего хорошего, – не задумался ни на минуту Карваль. – Его высокопреосвященство вмешается?
– Боюсь, что нет…
– Монсеньор! – вылетевший из-за угла Посольской сержант-южанин осадил коня. – Монсеньор… Какое счастье!..
– Форестье? – узнал сержанта Иноходец. – Что случилось?
– Дора… Там такое… Такое!
Дора?! Там-то что могло произойти? Для драк рановато.
– Соберитесь! – прикрикнул Эпинэ. – И доложите.
– Давка, – дорвавшись до начальства, сержант на глазах приходил в себя, – народу навалило… И всё прут и прут. К нам теньент прибег. Говорит, разгонять велено, а то как бы не вышло чего. Ну, его милость граф Пуэн туда две роты бросили и сами поехали, только куда там! Внутрь не войдешь, напихались – мышь не пролезет. А уж орут!..
– Никола… – Какие олухи, какие невозможные олухи! – Отправляйтесь в казармы, пусть поднимают всех: наших, цивильников, «спрутов»! Подходы к Доре перекрыть к Леворукому! Остальные – за мной.
Глава 9
ТАЛИГОЙЯ. РАКАНА (б. ОЛЛАРИЯ)
400 год К.С. 1-й день Зимних Скал
1
– Они заперлись изнутри, – граф Пуэн изо всех сил старался говорить спокойно, и у него почти получалось. – Когда давка началась, Галерные, Торские и Комендантские ворота закрыли, а Канальные толпа не дала. Какой-то мерзавец крикнул, что подарки кончаются, народ бросился вперед, опоры не выдержали… Короче, сами видите.
Робер видел. Канал, давший имя воротам, лет сто назад упрятали под землю и забыли. Зря, забывать нельзя ни о чем.
Эпинэ зачем-то поправил шляпу и, стараясь не слушать доносившихся из-за шеренги южан воплей, заглянул в провал. Все еще утреннее солнце высветило обломки крепежных бревен, камни, веревки – люди Пуэна пытались вытащить провалившихся, но отслуживший свое настил расползался на глазах.
– Осторожней, – крикнул Пуэн, – там сыплется все!
– Вижу. – Жуткая яма, сожрав часть площади и одну из двух привратницких, подползала к самым воротам. Свод не просто проломился – толпа каким-то образом умудрилась обрушить опоры и те, падая, снесли облицовку, обнажив ненадежную желтую землю. Как в лесу Святой Мартины…
– Будь ты проклят! – острый, как гвоздь, вопль вылетел из черной пасти, над которой нависали бесполезные ворота. Гибнущий горожанин опоздал, последний из Эпинэ был проклят намного раньше.
– Монсеньор!!!
Робер чудом успел отскочить, здоровенный кусок перекрытия со злобным лаем прыгнул вниз. Яма вплотную подступила ко второй привратницкой.
– Проклятье! – снизу тянуло холодом, гнилой водой и смертью. – Сколько их там?
– Кто ж знает, – Пуэн поежился, – много. Спасать нужно, а оно лезет, как гнилое сукно…
Надо спасать провалившихся. Надо освободить запершихся в Доре. Надо отогнать опоздавших к празднику. Любви властям это не прибавит, но хоть люди живы останутся.
– Граф Пуэн, – с голосом Роберу совладать удалось, а вот справился ли он с лицом? – сколько у вас человек?
– Две роты. И три сотни цивильников.
– Так мало?
– Остальные внутри.
– Будем надеяться, они голову не потеряли, – начал Иноходец и едва не взвыл, вспомнив, что там Дикон. Герцог Окделл, вчера назначенный цивильным комендантом вместо Айнсмеллера! – Не знаете, кто из высших офицеров внутри?
– Были Джеймс Рокслей и генерал Морен…
Джеймс все-таки продрал глаза и пришел, уже легче. Рокслей головы не потеряет, не должен потерять, а вот Дикон!
– Вы хоть представляете, что там? – спрашивай хоть что-нибудь, делай вид, что ты знаешь как надо, и думай! Думай, побери тебя Леворукий!
– Монсеньор! – Пуэн переглянулся с рябоватым офицером из цивильников. – Точно не скажу, но, когда за нами послали, центральная площадь была забита под завязку, и толпа начинала заполнять первые дворы.
– Подарки раздают на площади, – у рябого был высокий, звенящий голос. – Там галерея для гостей и оркестра, ее охраняет моя рота. Еще две роты возле палаток и одна разделена по числу ворот. Среди народа должны быть переодетые наблюдатели, но сколько – не знаю.
– А во дворах?
– Первые дворы заперты, внутренние стены там не уступают наружным. Со вторыми хуже, непроходные отгородили переносными заборами, в проходных оставлены караулы, но, боюсь, этого недостаточно.
Боится он, а кто не боится?!
– Я забыл спросить, кто послал за помощью?
– Граф Рокслей. Увидел, что площадь переполнена, а люди продолжают подходить.
– Хорошо, – вот уж глупое словцо, но порой без него не обойтись. – Наше дело –
