Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Лицо Орена окаменело.
– Но знаешь ли, – усмехнулась Лин, – он, по крайней мере, догадался сказать ей, что любит. А от тебя я не услышала ни слова о любви.
Музыканты прекратили играть. Мез, наверное, не в силах больше смотреть на них двоих, подумала Лин, и она его прекрасно понимала. Она тоже не могла больше смотреть на Орена. Его лицо искажала злобная гримаса, черные глаза пылали ненавистью.
Лин поспешила уйти с площадки для танцев и даже не задержалась около Натана и Мариам. Подошла к столу, взяла серебряный кубок с вином и выпила. Она никак не могла успокоиться. Ее трясло. Она обернулась, обвела взглядом толпу, но Орен исчез, и она позволила себе немного расслабиться.
Орен – это еще не весь Солт, напомнила она себе. Большинство ее друзей и соседей были другими. Орен оставался самодовольным, ограниченным фанатиком и ханжой. А ее друзья понимали ее, как Хана. Сочувствовали ей, как Мез. Они были мудры, как Майеш. (Да, сказала себе Лин, это правда, он мудр, он заботится о своем народе и желает ашкарам добра, хотя не все понимают это.) В свое время старейшины не выступили единогласно за изгнание сына махарама. Ашера изгнали только потому, что этого хотел его отец.
Мез снова начал играть; на этот раз мелодия была медленной, приятной. Лампы рассыпали искры, похожие на рои светлячков. Лин бросило в жар после танца и вина, но по ее спине струился холодный пот.
Она сидела и смотрела на танцующие пары, которые кружились под фонарями. И поняла, что не знает их имен, – эти молодые люди и девушки были на несколько лет моложе их с Мариам. Как будто она смотрела спектакль, представление на Арене. Ей стало больно. Это был ее народ, ее праздник. Но одна песня сменяла другую, луна двигалась по небу, а Лин так и сидела, словно чужая, и смотрела на людей Солта, не делая попытки присоединиться к ним.
– Лин!
Мариам подбежала к ней. Натан шел следом, сунув руки в карманы. У него приятная улыбка, подумала Лин, добрая.
– Ты давно здесь сидишь?
Лин взглянула на часы Ветряной башни и с изумлением поняла, что прошло несколько часов; а ей казалось, будто она рассталась с Ореном пять минут назад. Близилась полночь.
Мариам продолжала:
– Я видела Орена рядом с тобой…
– Все в порядке, – быстро сказала Лин. – Мы танцевали, только и всего. – Она улыбнулась Натану. – Я хотела спросить у тебя…
– Не видел ли я твоего брата на Золотых Дорогах? – подхватил Натан. – Вообще-то, видел. В караван-сарае недалеко от Мазана. Джозит здоров, у него все в порядке, – добавил он. – Он попросил передать привет вам обеим, если я вернусь в Кастеллан раньше него.
– А он не сказал, когда вернется, хотя бы приблизительно? – спросила Лин.
Натан взглянул на нее с легким недоумением.
– Да я его не спрашивал. Он купил себе ручную обезьянку, – ухмыльнулся он. – У одного торговца из Хинда. Она воровала у людей шляпы.
Лин начинала догадываться, что Натан хоть и хорош собой, но умом не блещет.
– Шляпы, – повторила она. – Кто бы мог подумать.
Мариам взглянула на нее с упреком, но Лин видела, что подруга сама едва сдерживает смех.
– В любом случае самое интересное происходит здесь, – сказал Натан. – Наследный принц Кастеллана в Солте? По-моему, такого никогда прежде не случалось.
Лин решила, что пора уже придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение визиту Конора. Допустим, он подцепил неизвестную венерическую болезнь и отчаянно нуждается в ее помощи. Нет, если она начнет рассказывать такое всем подряд, дело кончится тем, что ее арестует Эскадрон стрел.
– Он искал Майеша, только и всего, – ответила Лин.
Мариам улыбнулась.
– Все говорят, что принц собирается увезти Лин на Гору, где она будет жить в богатстве и роскоши.
Лин вспомнила свой последний визит на Гору. Яркие шелка, сверкающие драгоценности. Речи придворных, сладкие и ядовитые. Вспомнила, как плакала от унижения Луиза. Вспомнила бессмысленный взгляд пьяного Конора, прикованный к ней, Лин.
– Что за глупости, – не своим голосом произнесла она. – У принца есть невеста, и потом, он никогда не женится на женщине из народа ашкаров.
– Не женится, – согласился Натан. – Этот союз невозможен. Мы – народ без родины, а короли женятся не на женщинах. Они женятся на королевствах.
Возможно, Натан все-таки не так уж глуп, подумала Лин.
– Но у нас есть родина, – возразила Мариам. – Арам.
– Я проезжал через Арам, когда путешествовал по Золотым Дорогам, – сказал Натан. – Это пустыня. Там не растут даже колючки, негде укрыться, нет жизни, земля и вода отравлены. Путешественники стараются побыстрее убраться оттуда.
Музыка смолкла. Лин взглянула на городские часы. До полуночи оставалось тридцать минут. Сейчас должен был начаться ритуал Богини.
Натан извинился и отошел, но она едва обратила на него внимание. Молодые люди и девушки расходились, как требовал обычай. Танцующие ушли с площадки, смешались с толпой.
Лин почувствовала, что сердце забилось чаще. Она слышала его стук. Руки дрожали. Начинается. Церемония начинается. В дверях шуламата появился махарам.
Старик медленно спустился по ступеням, опираясь на палку, на которой было вырезано имя Арона, первого сына Иуды Макаби, и цифры гематри. Он был облачен в силлон из темно-синей шерсти, с расшитыми бисером рукавами и воротом. Вышивка изображала магические уравнения.
Рядом с ним шел Орен Кандель, глядя прямо перед собой. Он проводил махарама на возвышение, к его креслу, делая вид, что не замечает Лин.
Мез коснулся струн лиора – это был сигнал. Мариам взяла Лин за руку, и они вместе с остальными нарит направились к помосту. Девушки и молодые женщины в синих платьях, с цветами в волосах, смотрели на махарама, который уселся в свое кресло, украшенное цветами. Он обвел взглядом людей, благосклонно улыбнулся. Поднял свой посох и положил на колени.
– Садии Эйзоон, – произнес он.
Так ашкары называли сами себя – «народ, который ждет». Они не пользовались этим словом в общении с мальбушим и другими народами.
– Богиня – наш свет. Она просвещает тьму нашу[35]. Мы в тени, и она с нами в тени; мы в изгнании, и она в изгнании вместе с нами. Но она протягивает руку свою, чтобы озарить наши дни чудесами.
Он поднял посох, и на гладкой деревянной палке, как на живой ветви дерева, распустились цветы и появились плоды миндаля. Несмотря на то что это происходило каждый год, во всех Солтах, каждый раз во время Тевата, в руках всех махарамов, это чудо всегда изумляло людей.
– Наш сегодняшний
