Из глубин - Вера Викторовна Камша
– Ну что, – голубые глаза собеседника лукаво сверкнули, – умеют кардиналы варить шадди?
– Мне не с чем сравнивать, – Иноходец поставил невесомую чашечку на стол, – в нашем доме мужчины пили вино. Ваше высокопреосвященство, правильно ли я понял, что…
– Что в смерти Оноре виноват магнус Истины? Да, я полагаю именно так. Вы ведь имели сомнительное удовольствие беседовать с Клементом?
– Да, – зачем отпираться, если все очевидно, – торквинианцы приглашали меня для беседы.
– Дважды, – уточнил Левий. – Первый раз вы сопровождали Альдо Ракана, второй раз были один. К слову сказать, именно этим визитам Талиг обязан моему приезду. Я обещал Адриану не оставлять «мышек» без присмотра. Они слишком многого желали, эти мышки, в том числе и вас.
«Истинники» желали того же, что и гоганы с Альдо, впрочем, сюзерен желает и сейчас. Ему нужны меч Раканов и жезл Левия, и он не остановится ни перед чем.
– Клемент обещал Альдо помощь. – Кардинала надо охранять, но сможет ли Никола сделать это тайно? Или раскрыть карты? Не все, просто намекнуть насчет жезла?
– Кто-то принцу и впрямь помог, – задумчиво произнес Левий, ставя чашку на прозрачное блюдечко. – Смерть Адриана, погромы, смерть Оноре, смерть Дорака, измена Люра… Слишком много совпадений даже для Излома. Вы не находите?
– И все-таки, – быстро произнес Робер, – почему вы обвиняете в убийстве именно Клемента?
– Адриан двадцать восемь лет шел к тому, чтоб примирить эсператизм с олларианством, – кардинал нахмурился и, разумеется, тронул голубя. – Мир был нужен ему до Излома, но до Излома Эсперадор не дожил. У Леонида не было шансов получить Светлую Мантию, но и у Клемента не было, победил Юнний. Старик давно впал в детство. Это знали все, но то, что Эсперадор ест из рук Оноре, оказалось для мышек полной неожиданностью. Оноре хотел мира, Дорак тоже, пусть и по другим причинам. Соглашение казалось неизбежным, но Оноре привез отравленную воду, погибли дети…
Заключить мир с «отравителем» было бы невозможно, даже останься Дорак на ногах и не случись бунта. А на обратном пути Оноре бы встретили «мстители», как, в общем-то, и случилось. Их ждали в той самой гостинице, в которой они останавливались по пути в Олларию. Или вы настаиваете, чтоб я называл вашу столицу Раканой?
– Ваше высокопреосвященство, – если не понимаешь, спроси, хуже не будет, – чего вы добиваетесь?
– Герцог Эпинэ, – кардинал вновь коснулся своего знака, словно поклялся, – я не хочу, чтобы Золотые Земли пошли вразнос. Герцог Алва должен дожить до весны, потому что без него бойню не остановить. Я вывернул Пьетро наизнанку, и он вспомнил все, что делал и говорил Оноре в Олларии. Преосвященный смотрел на мир совсем не теми глазами, что мы с вами, но в некоторых вещах он не ошибался. Оноре назвал Алву плотиной на пути зла, и я ему верю.
– Оноре так и сказал? – пробормотал Эпинэ, просто чтобы не молчать.
– Да, – медленно повторил Левий, – он так и сказал. Вам давно известно, что Альдо Ракан намерен устроить над Алвой суд?
– Нет, – проклятье, и как он об этом забыл! – Альдо придумал это вчера, наслушался Бурраза и придумал. Это несерьезно.
– Это очень серьезно, – кардинал провел пальцем по ободку чашечки. – Его величество одержим мыслью о суде самое малое десять дней.
– Вам это не нравится? – в упор спросил Иноходец.
– Не нравится, – подтвердил кардинал, – и еще меньше нравится, что вы узнали об этом вместе с посольской палатой.
– Альдо не любит лишних споров. – Жаль, что шадди, прогоняя сон, не делает умнее. – Выше высокопреосвященство, вы не можете данной вам властью отменить суд?
– За образец взят суд эориев, на котором присутствовал Эрнани Святой. Это обстоятельство не позволяет объявить задуманное действо ересью и демонопочитанием.
– Бред! – не выдержал Робер и торопливо добавил: – Я не понимаю, зачем сюзерену этот суд? Какая в нем корысть?
– Это вы меня спрашиваете? – Левий поднялся, подошел к окну, отдернул занавеску, впустив розоватый луч. – Знаете, маршал, иногда мне кажется, что рассвета не будет, а он все равно настает. Это обнадеживает, не правда ли? Хотите еще шадди?
3
Теперь Ричард жалел, что не побывал в Доре при Олларах и не может сравнить прежнее место боли и позора с местом праздника. Три века за этими стенами отверженные дожидались приговора, уходили в горные копи и на галеры. Здесь вешали, клеймили, рубили головы, руки, языки тем, кто шел против узурпаторов и ставил свободу превыше страха перед несправедливыми законами. Победа Раканов принесла конец и старой Доре.
Ричард недолюбливал Кракла, но мысль устроить коронационные гуляния именно здесь была воистину великолепной. Простолюдинам следует напоминать, кто гнал их в рудники, а кто дал свободу и радость.
Взметнутся к солнцу гневны воды,
– пробормотал Ричард, –
И канет в прошлое тиран.
Рука счастливого народа
Омоет кровь со славных ран
Тех, кто отдал златые годы
Во имя правды и свободы.
– Прошу прощения, монсеньор, – назначенный комендантом Доры капитан Локк, румяный и коренастый, в изумлении смотрел на цивильного коменданта Раканы, и Дику стало весело.
– Это Дидерих, капитан, – юноша со смешком хлопнул служаку по плечу, – великий Дидерих! Певец свободы и чести. Эти слова произносит здесь, в Доре, перед казнью Гарольд-подкидыш.
– Прошу простить, – захлопал глазами Локк, – казнили не в Доре, а у Занхи.
– Это метафора, – объяснил Дик, еще больше запутав беднягу. – Главное, что мы победили, и человек никогда больше не будет издеваться над человеком.
– Да, господин цивильный комендант, – щелкнул каблуками служака. – Монсеньор желает осмотреть место праздника?
– Желаю, – засмеялся окончательно проснувшийся Дикон, оглядывая древние стены, кое-где залатанные свежей кладкой. Изнутри Дора казалась не столь уж и большой. Четверо ворот вели в первые дворы, являвшие собой довольно-таки мрачный лабиринт из длинных низких зданий без окон, разделенных кирпичными стенами. За первыми дворами шли вторые, откуда через шесть проходов можно было попасть на центральную площадь. Там находились небольшой храм, дом коменданта, казармы для стражников и выложенные камнем позорные ямы, ныне прикрытые толстыми досками.
Посреди площади торчал старый фонтан, которому сегодня предстояло забить вином, рядом возвышалась временная галерея для почетных гостей и оркестра, а по краям площади встали шестнадцать палаток с подарками жителям доброго города Раканы от его величества и Повелителей Стихий.
– В каждой палатке ровно четыреста подарков, – объяснял капитан. – Нужно только фишку предъявить.
– Хорошо, – кивнул Ричард, глядя поверх галереи на зеленеющее небо. Легкий ветерок трепал флажки и разноцветные ленты, растерявшая былую мрачность Дора блестела свежими красками, поджидая гостей. Все было просто замечательно, но юноша для порядка прошелся выметенными дворами, заглянул в «свою» палатку и развернул один
