Юрий Никитин - Придон
– Что теперь? – спросил Вяземайт.
– Они постараются нас обескровить, – буркнул Аснерд, – а это, как видишь, нетрудно.
– Пока воюют молодые?
– У старых та же шкура, – огрызнулся Аснерд.
– Попробуй катапульты, – предложил Вяземайт.
Аснерд оскорбился:
– Ты так остришь?
– Нет, но… я не воин!
– Ты вообще не артанин, – обвинил Аснерд. – Издалека, будто мы куявы? Нет, сейчас я сам поведу своих старых волков, ты увидишь, что останется от этих куявишек!
Вяземайт вскрикнул:
– Смотри, смотри!
Куявское войско дрогнуло, все еще единый ощетинившийся зверь, качнулось и медленно потекло вперед, все так же выставив длинные копья. Огромные тяжелые кони, покрытые кольчугами, двигались привычным для куявских лошадей шагом, потом перешли на рысь, земля загрохотала. Аснерд стиснул челюсти, лицо вытянулось и побелело, а куявское войско уже с рыси перетекло в тяжелый стремительный галоп. Кони несутся, как горная лавина с крутого склона, и все набирают и набирают скорость, все тот же единый ощетинившийся зверь…
* * *Вяземайт чувствовал, как стонет и жалуется под ногами земля, попираемая таким количеством копыт. Грохот отдавался в голове, никогда от артанской конницы не слышалось такого грозного и свирепого гула. Аснерд движением длани послал вперед конные тысячи Ральсвика и Волина.
Красиво и грозно пропел боевой рожок. Артане тронули коней, две тысячи молодых сильных голосов грянули походную песню, резвые быстрые кони сразу пошли в стремительный галоп. Артанские всадники выглядели низко летящими птицами, в то время как им навстречу катилась темная каменная буря.
Они сшиблись, тяжелая куявская конница даже не замедлила стремительный разбег. Передние ряды артан полегли, как молодая трава под широким взмахом косы умелого жнеца. Рослые всадники на рослых конях, и те и другие закованные в стальные доспехи, что укрывают их с головы до ног, неслись, как по мелководью, что замедляет бег коней, но только замедляет. Топоры звенели о выпуклые стальные пластины, в ответ длинные мечи с легкостью рубили защищенные только крепкой кожей тела. Аснерд не видел, чтобы упал хоть один куяв, но артане исчезают, исчезают, а эти чертовы куявы почти не замедлили натиска…
Бачило, видя неминуемую гибель своего побратима Ральсвика со всем его войском, спешно бросил в бой свои десять тысяч. Те стояли удачно, ударили в левый бок, однако, то ли поторопились, то ли войско куявов в самом деле из одних героев, артане таяли, как снег на раскаленной плите, а куявы по-прежнему неутомимо двигались к холму, где стояли Придон, Аснерд и Вяземайт.
Исчезали и остатки тысяч Ральсвика и Волина, тогда вперед выдвинулись пять тысяч Краснотала, укрепились в седлах. Куявы надвинулись, как единая гора. Копья они давно оставили, рубили мечами, топорами, секирами, их огромные тяжелые кони сшибали артанских коней вместе со всадниками, топтали и двигались дальше.
Аснерд не поверил своим глазам: от пяти тысяч Ральсвика осталась едва ли половина, когда они дрогнули и начали отступать. Еще чуть, и отступление превратится в бегство, а бегущие с поля боя лучше бы не рождались на свет. В Артании.
– Прий! – закричал он страшным голосом, что прокатился над полем битвы, как небесный гром. – Останови Ральсвика!
Десять тысяч под рукой Прия послушно колыхнулись и встали на пути куявов. Теперь куявам заслонили путь к холму опытные воины, побывавшие в битвах со Славней, отличившиеся в прошлой войне с Куявией. Тяжелая рать куявов замедлила движение. Но все еще упорно косили бойцов Ральсвика, Волина, теснили всадников Бачилы, повергали, рубили, сбрасывали с седел под конские копыта.
Вяземайт громко призывал на головы куявов гнев артанских богов, ибо тысячи Улана, Замги, Полусвета и Радаманта полегли целиком, поле усеяно трупами везде, где прошли куявы. Бачиловцы сражались упорнее, они знали, как драться с тяжеловооруженными всадниками, и хотя гибли сотнями, но почти остановили куявов или хотя бы сильно замедлили их стремительный бег.
Словно отвечая его мыслям, рядом Придон сказал с горечью:
– У куявов просто притомились кони! Они не могут бегать с такой тяжестью.
Он смотрел с яростным непониманием, и, хотя Вяземайт бубнил над ухом, что куявов там горстка, а все остальное – закаленные наемники из Вантита, Славии, а то и вовсе из дальних заморских стран, сердце кричало от бессильной злости, а сам он выл и кусал кулаки. Страшный удар тяжелой конницы уничтожил с разгону все три тысячи, что пытались остановить. Все это красочное войско, веселое и смеющееся, на красивых быстрых конях, стройных и легконогих, с гибкими змеиными шеями и огненными глазами, попросту исчезло, вбитое в землю стальной лавиной. Все случилось чересчур быстро, он едва не заорал, что ото опять куявские колдуны, но спохватился: недостойно мужчины все сворачивать на колдунов и волю богов.
Куявы все еще двигались вперед, но уже медленно, кони устали, да и сами всадники в тяжелых доспехах двигались все более неуклюже. И все-таки ломили, как сухую траву, артанскую конницу, и та, вбитая в землю, исчезала бесследно. Тысяча Колесника уже не новички, там опытные воины, там умеющие воевать, сражаться как в одиночку, так и в отрядах, но они просто гибли, как будто против них шли каменные великаны.
Придон бросился к коню.
– Я сам поведу засадный полк!
– Нет, – сказал Вяземайт резко. – Ты тцар!..
– Но я и воин!
– Сейчас ты прежде всего тцар. Воины гибнут, битва продолжается. Но если погибнет тцар, не побегут ли те, кто был близок к победе?
Аснерд поправил громко:
– К последней победе! Мы ведь понимаем, что это их последний вздох.
Придон дернулся, ощутив на плече железную длань Аснерда. Он едва не заплакал от унижения и ярости. Куявы все еще двигаются вперед. Их вроде бы даже не стало меньше, хотя артан перемололи в своих чудовищных жерновах вдвое больше.
Основные силы артан, он не верил глазам, медленно подаются под бешеным напором, теперь полумесяц, выгнутый рогами назад, перевернулся, куявы громят центр и уже приблизились к подножию холма.
Уже не бой, не сражение, даже не битва, а кровавое и жестокое побоище закипело по всему полю. Куявы, как ни устали, но близкая победа прибавила силы, с ликующими криками обрушивали удары длинных мечей, всякий раз повергая артанских воителей, зачастую вместе с их легкими конями. Многие пели, выкрикивали клятвы, у других слезы текли по бледным от ярости лицам.
Артане держались стойко, но их ряды таяли под ударами куявской конницы. Нельзя было сделать шаг, чтобы не наступить на павшего, что в последнем усилии пытался вонзить в тебя нож или хотя бы ухватить и задержать хоть на миг. Земля залита кровью, ноги скользили по вывалившимся внутренностям, спотыкались о срубленные руки, все еще сжимающие оружие, о рассеченные тела.
