Из глубин - Вера Викторовна Камша
Губы Альдо припали к жезлу, что-то простонал хор, к запаху курений примешался аромат кипарисовой смолы. Левий извлек из второй корзины корону Раканов. Массивный золотой венец сверкал и переливался. Роскошная вещь, одних самоцветов хватит прокормить свору берхаймов год, если не два.
Альдо вернул жезл Левию и, сияя золотом, поднялся с колен. Рядом с кардиналом он казался еще выше. Дальше внук пойдет один, за ним двинется Левий, ну а ей придется повиснуть на Ричарде – ноги совсем затекли, никакая подушка не спасет. Бедный Дикон, волочь эдакую тушу, да еще с незажившей рукой.
Твою кавалерию, и ведь это только начало! Придется торчать на площади, принимать подношения цехов, а вечером – большой прием во дворце с послами и ызаргами. Нет, если ей не удастся выпить, причем немедленно, она сдохнет и не заметит.
3
Дикон, как Хозяин уходящего Круга, подал руку хмурой Матильде, хоть с этим повезло. Пока Повелитель Скал сопровождает принцессу, он не сцепится с Повелителем Волн. Робер поискал глазами Спрута, тот спокойно ждал, пока пройдут вассалы Окделлов. Гордо посаженная голова, каштановые волосы, поджатые губы. О чем он думал, всаживая меж плит кинжал Боррасок? Приддов никто не понимает, кроме Приддов. Именно так сказала Ирэна и ушла, поигрывая костяным веером.
– Герцог, – быстро зашептал помощник церемониймейстера, – вы должны присоединиться к его величеству на выходе из храма сразу после герцога Придда.
– Я помню, – кивнул Робер, – мою гвардию поведет Сэц-Ариж.
Гвардия Эпинэ… Восемь десятков таскают маскарадные платья и две тысячи мотаются по всему городу. Пока «Монсеньор» трясет алым плащом, южане хватают за руки вешателей и разгоняют по домам тех, кто не желает выказывать верноподданность.
Только б сегодня обошлось без крупных пакостей. Никола уверен, что в художествах Сузы-Музы замешан кто-то из гимнетов. Найти бы этого «кого-то», пока до него не добрался Айнсмеллер. И не забыть о мальчишках, оравших здравицы Эпинэ, если дойдет до Альдо, может случиться всякое.
Все тот же распорядитель что-то прошипел Придду. Тот небрежным движением поправил манжет и неспешно двинулся за разряженными в черное, багряное и золотое вассалами Дикона. За Спрутом следовал Дом Волн в лице Удо Борна, то есть Гонта; у Робера не было и того. То, что среди прискакавших в Олларию страдальцев не обнаружилось вассалов Эпинэ, не могло не радовать, а вот Ричарду предстояло решать, кто из Карлионов настоящий – его дед по матери или агарисское недоразумение.
Удо, стараясь не смотреть по сторонам, мерно печатал шаг. Нужно съездить с ним к Капуль-Гизайлям. Когда придет ответ от Лионеля, герцог Эпинэ должен стать у прелестной баронессы завсегдатаем, а Айнсмеллер – с этим свыкнуться. Говоря по чести, Робер не отказался бы провести с красавицей пару ночей, но граф Гонт выставил маленького барона из супружеской спальни первым.
Иноходец так и не понял, влюблен Удо или душит в женских объятиях свою тоску, но делить с другом любовницу неприятно, даже если она нужна обоим не больше, чем они ей.
– Герцог, – прошуршало над ухом, – пора!
– Хорошо.
Ветер в лицо и солнце. Этого достаточно для полного счастья, только длится такое счастье меньше минуты. Робер прикрыл глаза ладонями, привыкая к свету.
– Вам плохо?
– Нет!
– Вы уверены? – его высокопреосвященство озабоченно сжал запястье Робера. – Вам следует беречь сердце, оно вам еще пригодится.
– Спасибо. Вы покидаете его величество?
– Я исполнил приказ его святейшества, – довольно сухо пояснил кардинал, – но присутствие на балах и гуляньях в обязанности духовных пастырей не входит. Сейчас я намерен посетить Багерлее, а вам предлагаю посетить меня. После празднеств.
– Благодарю, ваше высокопреосвященство.
– Не стоит, лучше поторопитесь, большинство королей не любит ждать. И мой вам совет – не принимайте все так близко к сердцу, оно у вас одно.
У человека не только сердце одно, но и голова, и совесть, и душа, наконец. Робер, довольно невежливо отстранив верных вассалов герцога Окделла, присоединился к сюзерену. Альдо стоял на храмовой террасе, и солнце плясало на фамильном венце. Рубины, изумруды, сапфиры вспыхивали и гасли, а теперь уже король смотрел вниз, на своих подданных, после начала церемонии допущенных в Ноху. Подданных было много, стражи тоже. Эпинэ заметил шляпу Никола и немного успокоился. Хорошо, что военный комендант в толпе, а цивильный – наверху. Здесь он, по крайней мере, никого не повесит.
– Что тебе сказал кардинал? – осведомился через плечо Альдо.
– Что духовное лицо не может принимать участие в светских увеселениях.
– Мне показалось, он выразился иначе, – губы сюзерена скривились. – Не знаю, как выглядят святые, но Левий явно не из их числа. Леворукий! Это еще что такое?!
4
Гигантский ворон сорвался откуда-то сверху, с карканьем пронесся мимо террасы и исчез в слепящей синеве. Ричард вздрогнул и шагнул вбок, словно ища защиты у государя.
– Это просто ворон, – сказал тот и засмеялся, – он нас приветствует.
– Птица поселилась в аббатстве после Октавианской ночи, – равнодушно заметил Придд, – я слышал об этом.
– Любопытно, – сюзерен коснулся короны Раканов. – Что ж, пусть живет. Голубей иногда следует пугать.
Альдо не видел, как ворон утянул за собой в смерть золотого орлана, он мог шутить, но Ричарду Окделлу было не до смеха.
– Символ ордена Славы – лев, а львов пугать не стоит, – нахмурилась ее высочество. Она тоже ничего не знала, никто не знал, только оставшиеся в Варасте адуаны и Алва. Не потому ли он вернулся, что вспомнил знамение? Не проиграть, когда победить невозможно – именно так сказал Ворон, глядя на мертвых птиц. Он не боится смерти, но сюзерен должен жить!
– Что с тобой, Окделл? – спросил Альдо, и Дикон замялся и опустил глаза. – Неужели тебя так взволновала эта птица?
– Не птица, – выпалил юноша и осекся.
– Тогда что? – голос государя прозвучал резко и настойчиво. – Все сомнения надо разрешить, а все ошибки исправить до того, как закончится Круг.
Это не ошибка и не сомнение, это глупость, бред, совпадение! Просто ворон вылетел так неожиданно… И потом, все уже случилось. Алва не опасен, он не может вредить из Багерлее. И Фердинанд не может. Единственная опасность – исповедь Эрнани, но тут они с Альдо бессильны.
– Герцог Окделл, – повторил король, – мы приказываем вам рассказать, что случилось.
– Я думал о… – будь что будет, он не омрачит сегодняшний день дурными пророчествами, – о своей лошади. По дороге в Ноху передо мной выскочила сумасшедшая… Мне удалось вздыбить коня, но я порвал ему рот.
– Чего хотела эта женщина? – очень медленно произнес Альдо. – Мы должны знать.
Она кричала, что Ричард Окделл – убийца и лизоблюд, но такие вещи вслух королям не говорят, тем более при Спруте. Святой Алан, зачем только он
