Дмитрий Михайлов - Избавитель
Дорога была долгой, но не утомительной. Заросшие густым лесом крутые горы, рисовые террасы, быстрая широкая река — всё это увлекало взор Василия, который дальше города почти не выходил. Он бы пересел ближе к выходу, но знал, что солдат этому помешает, и поэтому довольствовался теми видами, что открывались ему сзади. Неудобства доставляли только бесконечная тряска на раскатанной бугристой дороге и духота.
Как только «Уралы» покинули пределы лагеря, здоровяк стянул с лица марлевую повязку, уронил голову на грудь и уснул. Старик всю дорогу так и просидел на корточках, напевая песни. Глядел он, в основном, на пальцы своих ног, изредка бросая недоверчивые взгляды на священника, либо философски рассматривал голубое небо. Конвоир не обращал ни на кого внимания и сохранял чрезвычайную бдительность, периодически высовываясь из кузова и озираясь по сторонам. Винтовку он держал на изготовку, словно вот-вот ожидал нападения, а когда старик попытался пересесть ближе к выходу — громко прикрикнул на него и жестом велел вернуться на своё место.
Часа через три грузовики добрались до места назначения. Это оказался разрушенный городок, до которого ещё не добралась ни одна международная спасательная команда. На руинах городка стояли несколько сотен домов, но только десяток жилищ представляли собой постройки в традиционном понимании этого слова, остальные же: шалаши, тенты, палатки и прочие сооружения — были возведены на скорую руку из подручного материала. Было здесь и несколько палаток с символикой Красного Креста. Как они здесь оказались, оставалось только догадываться.
Деревушка казалась вымершей, однако стоило грузовикам остановиться на её окраине, как их тут же окружили десятки жителей. Полагая, что привезли продовольствие, изголодавшиеся люди напролом лезли в кузова, не столько стремясь поскорее получить свой паёк, сколько опасаясь, что им ничего не достанется, и солдатам потребовалось немало усилий, чтобы сдержать их натиск.
Между тем, врачи разделились на группы и приступили к осмотру деревни. Обходя жилища по порядку, они обнаруживали почти в каждом одного, а то и двух-трех больных. Больные лежали на кусках ткани, заменявшей им постель, или на бедной подстилке из сухой травы. В лихорадке, с обильным кашлем, учащенным дыханием, с сыпью по всему телу, с гнойниками и нарывами, они были во власти болезни и редко хоть как-то реагировали на врачей. Сильный озноб, кровь из носа, кровавая рвота… Зрелище это вызвало у священника такой же всплеск сострадания, как и первая встреча с разрушенным городом. Порой отцу Василию казалось, что у него самого поднимается температура, и он теряет сознание.
А главврач привычно ходил с переводчиком и медсестрами от постели к постели. Впервые за все время Василий видел его не задорным, а очень серьезным. Медсестры спешно записывали на бумажках термины, которыми он сыпал, шариковыми ручками указывали рабочим, кого нужно унести, быстро и ловко проводили процедуры.
— Так, этого в грузовик, этого тоже… Лимфангиит, обширный кожный абсцесс… Температура какая? Раствор цефтазидима готов? Поставьте… У этого, похоже, тоже септическая форма — в грузовик. Дальше… На что жалуется? Голова болит? Спросите, глаза болят? Так… Так…Ещё что? Похоже, менингит — в грузовик. Пойдемте в следующий дом… Что у нас здесь? Пневмония с выраженным тахипноэ. Этому цефтазидим и имипенем-циластатин. Когда привезем — срочно на рентген, и сообщите, чтобы приготовили еще один операционный стол… В грузовик его… Регионарный лимфаденит… Множественные пустулы на коже… В грузовик… Цианоз… Гнойный артрит… Некротическая пневмония… В грузовик… Смерть от инфекционно-токсического шока…
Сначала забирали всех, затем только с острой септической формой. Больных оказалось гораздо больше, чем ожидалось, и через полчаса санитары сообщили, что больных класть некуда. Тогда всё стало ограничиваться осмотром и уколами антибиотиков. Когда закончились и они, колонна двинулась обратно.
Больные плотно лежали в кузове, и Василию пришлось на цыпочках пробираться к своему месту, аккуратно втискивая ногу между руками и ногами людей. Здоровяк снова вскоре уснул, но на этот раз в марлевой повязке, старик все также флегматично сидел у правого борта и смотрел на больных и небо. Василий завидовал им, ибо снова чувствовал беспомощность и личную вину за случившееся.
Солдат бдел. И, как оказалось, не напрасно: пока врачи обходили дома, а солдаты отгоняли «бездомных», двое мальчишек убежали в лес к вооруженным людям и сообщили, что в деревню прибыли машины, на которых привозят еду и прочие полезные вещи, но только эти вещи не раздают, а, напротив, всех отгоняют.
Колонна уже отдалилась от поселения, когда возле нескольких автомобилей раздались оглушительные хлопки, за ними последовали автоматные очереди. Одна из очередей прошлась по грузовику Василия, и сраженный здоровяк, так и не проснувшись, медленно сполз на пол. Грузовик съехал с дороги, сильно раскачиваясь из стороны в сторону, проехал немного, вздрогнул и остановился, продолжая рычать.
Началась перестрелка, солдат выпрыгнул из кузова, за ним с криком выскочил старик. Василий выбрался последний и в растерянности побежал к кабине — переднее левое колесо грузовика оказалось разорванным, а сам автомобиль уткнулся в дерево. Из разбитого окна безжизненно свисала окровавленная голова белобрысого шофёра.
Священник бросился к заднему борту и, прилагая все усилия, начал открывать его. Замки давались с трудом, заедали и коротким визгом возвещали о крайней степени возмущения от того, что какой-то непосвященный вообще посмел прикоснуться к ним. Из леса отовсюду велся шквальный огонь. Где-то совсем рядом с головой свистнула пуля и ударилась о металл.
Колонна выходила из-под огня, аккуратно объезжая подбитые автомобили. В тот момент, когда Василий уже вытаскивал первого больного, рядом притормозил последний грузовик, и санитары замахали священнику руками:
— Брось! Сюда скорее.
Василий растерянно посмотрел на больного, затем на санитаров и снова на больного.
— Бросай ты его! Ничего с ними не сделается!
Василий затолкал больного назад и бросился за грузовиком. Санитары мигом подхватили его под руки, и священник вновь очутился под душным брезентом. Вскоре здесь же оказались солдаты, прикрывавшие отход колонны.
— Фу, — с облегчением выдохнул высокий санитар с узким лицом и длинным носом, когда грузовик вышел из-под обстрела и, оглядевшись по сторонам, заметил священника.
— Чего ты там застрял? — с негодованием набросился он на святого отца. — Тут пристрелят — раз плюнуть, а этот еще с больными возится. Чего они им сделают? Им шмотки нужны и продовольствие, а больные им до лампочки. Сейчас утихнет, вернемся и заберем их.
