Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу

– Быстрее иди за мной на террасу Шаньэ для утренней тренировки! – раздраженно бросил Чу Ваньнин и поспешно вышел.

Сюэ Мэн и Ши Мэй ожидали их уже довольно долго. Когда Чу Ваньнин подошел, они сидели в тени деревьев и разговаривали.

– Учитель еще ни разу не опаздывал, – озабоченно сказал Ши Мэй. – Что же случилось с ним сегодня? Уже так поздно, а его все не видно.

– Мо Жань пошел за учителем и до сих пор не вернулся! – с еще большей тревогой отозвался Сюэ Мэн. – Знал бы, что он так надолго пропадет, – пошел бы с ним! Учитель же не мог заболеть, да?

– Я думаю, рана на плече учителя слишком серьезна, а потому дает о себе знать, несмотря на долгое и тщательное лечение, – предположил Ши Мэй. – Тело у учителя достаточно хрупкое, так что…

Услышав это, Сюэ Мэн разволновался еще больше и немедленно вскочил.

– Все, хватит ждать! Этот Мо Жань слишком ненадежен. Я сам схожу к учителю!

Однако, обернувшись, Сюэ Мэн заметил белые развевающиеся одежды Чу Ваньнина, что размашистым шагом шел в их сторону.

– Учитель! – хором воскликнули стоящие под деревом ученики.

– Меня кое-что задержало, – произнес Чу Ваньнин. – Пойдемте, сегодня я отведу вас потренировать боевые навыки.

Пользуясь тем, что наставник отвернулся, Ши Мэй тихо спросил у идущего позади Мо Жаня:

– С учителем все в порядке? Что его так задержало?

Мо Жань закатил глаза:

– Да он просто проспал.

– А?

– Тс-с, сделай вид, что ничего не слышал.

Мо Жань страдальчески потер все еще ноющую щеку. Ему вовсе не хотелось из-за ерунды схлопотать от Чу Ваньнина еще одну пощечину.

– А почему твоя левая щека такая красная? – спросил Ши Мэй, озадаченно хлопая глазами.

– Будешь и дальше расспрашивать – правая станет такой же, – шепотом ответил Мо Жань. – Все, пойдем скорее.

Когда они прибыли на тренировочную площадку, Чу Ваньнин отправил Мо Жаня с Ши Мэем упражняться вдвоем, а Сюэ Мэна отвел в сторону и велел:

– Присядь.

Ничего не понимающий Сюэ Мэн тут же сел – слово учителя всегда было для него законом. Чу Ваньнин сел напротив него и сразу перешел к делу:

– Через три года в горах Линшань состоится сбор заклинателей. Каковы твои намерения?

Сюэ Мэн опустил глаза.

– Я стану лучшим, – проговорил он сквозь стиснутые зубы.

Если бы Чу Ваньнин задал ему тот же вопрос до путешествия к озеру Цзиньчэн, Сюэ Мэн бы ответил ему то же самое, но с гордостью и воинственным воодушевлением; теперь же он произносил эти слова со злым упрямством и решимостью умереть, но не сдаться.

И дело было вовсе не в том, что он неверно оценивал свое нынешнее положение. Просто он действительно не желал сдаваться и кротко уступать звание «любимца Небес» кому-то другому.

Произнеся эти три слова, Сюэ Мэн с трепещущим сердцем украдкой взглянул на Чу Ваньнина. Наставник же ответил ему совершенно спокойным взглядом без капли насмешки или сомнения.

– Хорошо, – просто сказал он.

Глаза Сюэ Мэна загорелись.

– Учитель, вы считаете… Вы п-правда считаете, что я с-смогу… Я…

От охватившего юношу волнения он стал заикаться и запинаться.

– Мои ученики никогда не сдаются без боя, – произнес Чу Ваньнин.

– Ох, учитель…

– На горе Линшань соберутся самые талантливые молодые люди из всех духовных школ. Те, у кого нет божественного оружия, разумеется, тебе не соперники, но и тех, у кого оно есть, тебе бояться не обязательно, – принялся рассуждать Чу Ваньнин. – За короткий срок невозможно научиться владеть божественным оружием, а твой клинок лунчэн, пусть и слегка уступает в силе, все равно является одним из лучших мечей, выкованных в мире смертных. Если в течение этих трех лет ты будешь прилежно практиковаться, то, вполне возможно, станешь лучшим среди молодых заклинателей.

Каждому было известно, что наставник Чу имел весьма острый глаз и прекрасно разбирался во всем, что касалось боевых искусств. Кроме того, он был не из тех, кто станет произносить приятные, но лживые слова, лишь бы кого-то утешить, так что Сюэ Мэн немедленно ощутил невероятное воодушевление.

– Учитель, вы говорите это серьезно?

Чу Ваньнин скосил на него глаза и мимоходом отозвался:

– Сколько тебе лет, Сюэ Мэн? Я не стал бы дурачить никого старше пяти.

Почувствовавший себя неловко Сюэ Мэн смущенно потер нос и расплылся в улыбке.

– Победы, поражения – все это преходяще, но гордость – не то, что можно отбросить так легко, – добавил наставник. – Трудись усердно, но не требуй от себя чересчур многого.

– Слушаюсь! – ответил Сюэ Мэн.

Закончив разговор с Сюэ Мэном, Чу Ваньнин направился к деревянным манекенам, стоящим позади тренировочной площадки. Чтобы ученики, практикуясь, случайно кого-нибудь не поранили, манекены поставили как можно дальше, на самом отшибе, и добраться до них можно было, лишь пройдя по длинной галерее и повернув за угол.

Ши Мэй с Мо Жанем стояли, повернувшись к нему спиной, и разговаривали. Чу Ваньнин подошел достаточно близко, чтобы слышать, о чем они беседуют.

– Вы…

Чу Ваньнин хотел было подозвать их, но разворачивающееся перед его глазами зрелище заставило его резко замолчать.

Глава 50

Ты нравишься этому достопочтенному

Чу Ваньнин относился к тем людям, кто чрезвычайно дорожит своим оружием и обращается с ним крайне бережно, а потому увиденное до такой степени его разозлило, что он даже онемел.

Пожалуй, он имел счастье лицезреть настоящего идиота.

Неподалеку, под цветущими деревьями, стоял Мо Жань, призвавший Цзяньгуй. Божественное оружие могло легко менять свой размер. Большинство владельцев предпочитали либо увеличивать его, чтобы оно выглядело еще внушительнее, либо, как Чу Ваньнин, сохранять его обычный размер. Мо Жань же сделал Цзяньгуй малюсенькой, не длиннее и не толще шнурка, которым связывают волосы в пучок, и такой же тонкой. Грозное божественное оружие, превратившееся в тонкий прутик с сиротливо торчащими листиками, напоминало маленького обиженного ребенка.

Люди обладают разной духовной силой. Когда Чу Ваньнин вливал в Тяньвэнь свою, та начинала сиять золотистым светом, Цзяньгуй же светилась алым и, если не обращать внимания на листочки, чересчур напоминала красную нить, которой Лунный старец обычно связывает будущих супругов…

– Ши Мэй, привяжи ее к своей руке. Я хочу посмотреть, может ли Цзяньгуй, как Тяньвэнь, заставлять людей говорить правду.

– Э-э-э… Ты собираешься испробовать ее на мне?

– Ага, потому что ты – мой самый близкий друг и я верю, что ты не станешь меня обманывать, – улыбнулся Мо Жань.

Ши Мэй все еще колебался:

– Так-то оно так, но…

– Ой, ну я же не собираюсь задавать тебе какие-нибудь заковыристые