Князь Света. Порождения Света и Тьмы - Роджер Желязны
– Этого хватит, если оно не из плохих.
– Повремени тогда чуток.
Мадрак вытаскивает свою баклагу, делает из нее большой глоток, чтобы показать, что с нею дело чисто, без подвохов, и задумчиво оглядывает комнату.
– Подобающий сосуд, сэр, – говорит он и берет лежащий на столе перевернутый кубок. Протерев его чистой тряпицей, он наполняет его вином и протягивает богу.
– Благодарю тебя, воин-жрец. Я принимаю его с теми же чувствами, с которыми ты мне его предлагаешь. А что же это была за битва, которая до того вывела вас из равновесия, что вы позабыли даже о простой вежливости?
– Была это, кареглазый Гор, битва при Блисе – между Стальным Генералом и одним типом, которого прозывают Вэйким Скиталец.
– Стальной Генерал? Невозможно! Он мертв уже много веков. Я лично сразил его.
– Многие успели сразить его. Но никто не победил его.
– Эта груда металлолома на столе? Неужели это и в самом деле Князь Восставших, который предстал однажды в битве предо мною как истинный бог?
– Еще не было тебя, Гор, на свете, а он уже был могуч, – говорит Врамин, – и когда позабудут люди Гора, по-прежнему не исчезнет Стальной Генерал. Не важно, на чьей стороне он сражается. Побеждает он или проигрывает – все равно, он – это сам дух восстания, который никогда не может умереть.
– Не нравятся мне эти разговоры, – говорит Гор. – Наверняка, если бы кто-то разобрал его на части и уничтожил их все до единой, а потом рассеял останки по всему космосу, он перестал бы существовать.
– Было с ним и такое. И веками собирали последователи его по частям и в результате собрали заново. Этот тип, Вэйким, подобного которому мне никогда не доводилось видеть, – говорит Врамин, – заявил почти то же самое перед фугированной битвой, которая потрепала мир. Единственное, что удерживает их от опустошения – извини за невольную тавтологичность этой фразы – и этого мира, Марачека, – это наложенный на них запрет выходить из временного шока.
– Вэйким? Так это и есть смертоносный Вэйким? Да. Могу поверить в это, просто даже глядя, как покоится он на столе. И у вас нет никакой идеи, кто он на самом деле? Подобные герои не выскакивают обычно в полный рост из пустоты.
– Мне о нем ничего не известно, кроме того, что он – могучий борец и мастер фуги, явился на Блис в его последние дни, перед самым потоком черного прибоя, – быть может даже, чтобы ускорить его наступление.
– Это все, что ты о нем знаешь?
– Все, что я знаю.
– Ну а ты, могучий Мадрак?
– …Такова сумма моих знаний.
– А если пробудить его и спросить?
Врамин поднимает трость.
– Коснись его – и я оспорю твое право на пребывание здесь. Он слишком опасная личность, а мы пришли сюда отдохнуть.
Гор опускает руку на плечо Вэйкима и слегка трясет его. Вэйким стонет.
– Знай, что посох жизни – это и копье смерти! – кричит Врамин и в изящном выпаде протыкает жабу, сидящую у самой левой руки Гора.
Не успевает Гор повернуться к нему, как проносится откуда-то по комнате порыв ветра и взрывается жаба, башней вырастает посреди стола.
Дыбом стоят его длинные золотистые волосы, в улыбке растягиваются тонкие губы, когда падает взгляд его зеленых глаз на картину, представшую перед ним.
Принц-Который-Был-Жабой потирает красное пятно у себя на плече и говорит Врамину:
– Ты что, не знаешь, что написано было: «Добр будь к птице и зверю»?
– Киплинг, – говорит, улыбаясь, Врамин. – А еще – Коран.
– Злыдень-оборотень, – говорит Гор, – уж не тебя ли я ищу, не тебя ли зовут многие Принцем?
– Сознаюсь в этом титуле. Знайте, что вы нарушили мои размышления.
– Готовься встретить свое возмездие, – говорит Гор, вытаскивая из-за пояса свое единственное оружие, стрелу, и отламывая ее наконечник.
– Неужели ты думаешь, что мне неведомы твои силы, брат? – говорит Принц, когда Гор поднимает наконечник, зажав его между большим и указательным пальцами. – Неужели ты думаешь, братец, что не знаю я про твою способность прикладывать к массе или скорости любого объекта силу своего ума, увеличивая их тысячекратно?
Пятно расплывается рядом с рукой Гора, и с противоположного конца комнаты доносится сильный треск – в то время как Принц оказывается вдруг на два фута левее, чем раньше; ну а наконечник стрелы, пробив насквозь шестидюймовую металлическую стену, продолжает свой путь в компании пыльного и ветреного утра. Принц тем временем продолжает говорить:
– …И разве ты не знаешь, братец, что с той же легкостью, с какой уклонился от твоего нападения, могу я перенестись в неимоверную даль? Да, даже за пределы Срединных Миров?
– Не зови меня братцем, – говорит Гор, поднимая теперь оперение стрелы.
– Но ты же мне брат, – говорит Принц. – По крайней мере по матери.
Гор роняет стрелу.
– Я тебе не верю!
– А от кого же, как ты думаешь, унаследовал ты свои божественные способности? От Озириса? Косметической хирургии по силам оказалось дать ему цыплячью голову, а собственному его сомнительному происхождению – склонность к математике; но мы с тобой оба оборотни, мы – сыновья Изиды, Ведьмы Лоджии.
– Пусть проклято будет имя моей матери!
И вдруг Принц стоит на полу рядом с ним и бьет его по щекам тыльной стороной ладони.
– Уже десяток раз мог бы я убить тебя, если бы захотел, – говорит Принц, – пока стоишь ты тут. Но я сдержался, поскольку ты мне брат. Могу я убить тебя и сейчас, но не буду. Ведь ты мой брат. Я не ношу оружие, ибо оно мне ни к чему. Я не коплю злобу, не то бремя моей жизни стало бы мне не по силам. Но не говори дурно о нашей матери, ибо ее пути – это ее пути. Я не превозношу ее и не проклинаю. Я знаю, что ты пришел сюда, чтобы меня убить. И если ты хочешь насладиться возможностью сделать это, попридержи-ка язык относительно нашей матери, братец.
– Тогда не будем больше говорить о ней.
– Хорошо. Ты знаешь, кем был мой отец, и посему догадываешься, что я отнюдь не неуч в боевых искусствах. Я дам тебе шанс убить меня в рукопашной схватке, если ты сначала выполнишь одно мое поручение. Если же нет, я перенесусь отсюда куда-либо еще и найду другого помощника, а ты, чего доброго, потратишь остаток своих дней на мои поиски.
– Вероятно, это и имел в виду оракул, – говорит Гор, – и сулит все это мне несчастье. И тем не менее не могу я пройти мимо шанса исполнить свою миссию, прежде
