Отвага - Паскаль Кивижер
Эсме на четвереньках пробежала до угла кладбищенской стены и указала на длинное уродливое здание неподалеку от конюшни, похожее на спящего дракона. Лисандр решил, что там полно мушкетеров, однако посыльная развеяла его опасения.
– Как ни странно, в казарме их меньше всего. Кто на посту стоит, кто патрулирует. Беги быстрей, я их отвлеку.
– А как я выберусь из бочки?
– Легко. Я тоже еду вместе с обозом, везу письмо в Рок-ан-Фай. Мятежники нападают как разбойники с большой дороги, поэтому люди Жакара сбиваются в большие отряды. Логично, что и мне нужна защита, не так ли? Тебе на Плоскогорье? Нет? Нам неизвестно, куда ты направляешься. Выбрали наугад. По-моему, чем дальше от крепости, тем лучше. Как только стража отвлечется, я три раза постучу по бочке, и ты вылезешь. Постараюсь выпустить тебя не в Рок-ан-Фай, раньше. Главное, будь настороже. Я вот сейчас тебе свистела-свистела, а ты – ноль внимания. Лежишь в траве и разыгрываешь глухаря. Смотри у меня! За любую ошибку жизнью расплатишься. Все просто: остановка, стучу три раза, ты сбегаешь. И хорошенько заткни бочку. Ясно?
– А если потом обнаружат пустую бочку?
– Не твоя забота, Лисандр. Пока! Удачи!
Вообще-то у Эсме возник тот же самый вопрос, но она себя успокоила: уж Наймит что-нибудь придумает. Ведь это он проверял качество пороха, запечатывал бочки, писал письмо в Рок-ан-Фай. Эсме удалилась уверенным твердым шагом. Лисандр последовал за ней. Невольно бросил прощальный взгляд на кладбище и тут же пригнулся. К калитке приближался Жакар в окружении телохранителей. Он заметно похудел, шел медленно. Подобно Эсме, все считали, что король навещал любимого пса. На самом деле, как ни странно, он полюбил размышлять у могилы брата.
В любом случае Лисандру повезло. Не хватало, чтобы Жакар застал его здесь в разгар душевного кризиса… Мальчик убежал пригнувшись, потом выпрямился. Нужно всего лишь пересечь парк, лесок у часовни, миновать розарий и альпийскую горку, а затем – большую лужайку, обширное открытое пространство, где его единственная защита – одежда трубочиста в саже и копоти.
Лисандр пытался шагать уверенно, как Эсме, расправил плечи, смотрел прямо перед собой, сосредоточился на конечной цели. И едва не заблудился. Ни провожатого, ни надежных ориентиров. Парк с ланями превратился в ферму. Вместо извилистых тропинок и поэтичных уголков – коровник, амбар, курятник. Крепостная стена отбрасывала зловещую тень. Лисандр не узнавал ничего вокруг. Да и себя самого не узнавал. Полученное на кладбище откровение изменило его навсегда.
Эсме значительно опередила мальчика. Он особо не торопился, давая ей время на то, чтобы «их отвлечь», как она обещала. Когда посыльная вдруг поскользнулась на ровном месте, вскрикнула от боли и схватилась за колено, Лисандр запаниковал. Все кончено! Пропало. Эсме его погубит. До казармы еще шагов сто. Кругом открытое пространство, газоны, и только слева невдалеке старая липа и ржавая скамейка под ней. Чувствуя себя полнейшим идиотом, Лисандр осторожно присел на скамейку и стал наблюдать, что будет дальше. Только бы его никто не заметил! Только бы у Эсме все обошлось!
Нет, не обошлось. Эсме стонала все громче, и к ней подбежали два мушкетера. Лисандр не смог их разглядеть как следует, потому что они не взяли факел. Выскочили из-за казармы, с опаской оставив пост. Без факела… Скорее всего, охранники повозок с порохом. Малейшая искра грозила взрывом. Наконец-то Лисандр догадался, что посыльная нарочно отвлекала их, чтобы он успел отыскать пустую бочку.
– Ой! Черт!
– Что с тобой, бедолага? Опять повредила колено?
На помощь поспешил Миляга вместе с неразлучным Дворнягой. Наймит позаботился и о том, чтоб охрану пороха поручили именно им. Ведь некогда они следили за башней Дордонь и привезли оттуда лживый раппорт. Один раз подвели начальство, почему бы не обмануть его во второй? С тех пор как посыльная в их присутствии приехала к доктору Корбьеру избитая до полусмерти, они с ней больше не заговаривали и не вмешивались в ее дела. Но в этот вечер она сама позвала их. Мушкетеры сразу подумали, что это неспроста, и решили ей подыграть.
– Тебе помочь?
– Марш отсюда! Оставьте меня в покое!
Разве уважающий себя мушкетер послушает женщину и отступится? Наоборот, предложит помощь еще настойчивей, на то и расчет.
– Нет уж, покажи, где тебе бо-бо.
Лисандр тем временем рассматривал за казармой фургоны. Первый слева. Смотря откуда считать: с начала колонны или с конца?
– С конца! – решил он.
Влез под брезент и стал принюхиваться к обручам – медь пахла сладковато, а железо – терпко. Так, железо, железо, железо… Меди нет.
Он ошибся фургоном…
– За любую ошибку жизнью расплатишься, – сказала ему Эсме.
И сейчас же с той стороны раздался грозный окрик:
– НА ПОСТ! СРОЧНО!
Ланселот де Бове с возмущением обнаружил охранников вдалеке от фургонов. Те (вдвоем!) бинтовали «привычный вывих» какой-то посыльной, в то время как драгоценнейший груз государственной важности оставался без присмотра! Ланселот за шиворот тащил подчиненных обратно и ругал их на чем свет стоит. Потом вдруг вспомнил, что отправил их этим вечером на другое задание, и задумался.
– А как вы тут, собственно, очутились? Я же велел патрулировать крепостную стену?! Что вы забыли возле казармы?
– Мы получили приказ, господин начальник. Нас поменяли местами: тех, что были здесь, отправили на стену, а нас – сюда, – объяснил Миляга.
– Не посмели ослушаться, шеф, мы люди военные, – подтвердил Дворняга.
Ланселот сразу догадался, чей это приказ: проклятый иноземец опять совал нос в его дела, считаясь большим начальством. Поскольку наорать на Наймита он не мог, досталось на орехи мушкетерам.
– ИСПОЛНЯЙТЕ ТОЛЬКО МОИ ПРИКАЗЫ! Живо по местам! Чтоб вас разорвало! Никаких выходных! Лишаю обоих табака и выпивки в среду вечером!
Лисандр едва успел соскочить на землю и юркнуть под фургон, благо лошадей еще не запрягли. Пролез под днищем и вытянулся в пыли. Затаил дыхание, поскольку прямо у него над головой Ланселот со страшным грохотом заново проверял бочки, яростно распихивал их, выпятив квадратную челюсть истинного героя, скрежеща зубами и шурша перьями шляпы по брезенту. Закончил проверку, молодцевато спрыгнул вниз, приземлился прочно на обе мускулистые ноги и ткнул указательными пальцами в грудь Милягу и Дворнягу, пообещав дополнительные четыре часа строевой ежедневно на все время службы. Зверея от ненависти к Наймиту, наскоро проверил другие фургоны и удалился, гордо выпятив грудь и злобно топча дорожку, так что гравий полетел во все стороны.
Не только Ланселот потревожил несчастный гравий. Лисандр лежал на животе и видел, как по дорожке приближался целый строй ног. Всего шестьдесят: десять лошадей, пятеро
