Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Все эти годы Тристан игнорировал его, виня в смерти Анны. Конечно, с его стороны это было глупо и по-детски, но он ничего не мог с собой поделать. Теперь, глядя на осиротевшего племянника, он чувствовал боль за него. Малыш не виноват в том, что остался круглым сиротой, и хотя Рэндалл и Аврора любили его всем сердцем, в глубине его зеленых глаз отражалась печаль.
Когда Аврора отвлеклась на Изану, который обнял ее и прижался к животу щекой, Тристан подошел к Рэну. Он взял его на руки и, опустившись на диван, усадил к себе на колени.
Аврора притворилась, будто ничего не замечает, но, когда Райнер направился к Тристану, подозвала его к себе.
– Здравствуй, Рэн, – неловко поздоровался Тристан. – Ты так вырос.
Рэн явно побаивался его или смущался, и Тристан лихорадочно соображал, как его отвлечь.
– Какие игрушки ты любишь? – с надеждой спросил он. – В следующий свой визит я привезу тебе любую игрушку, какую только пожелаешь.
– Пианино, – внезапно оживился Рэн и несмело улыбнулся. – Хочу играть на пианино.
Тристан сухо сглотнул и несколько раз моргнул, чтобы прогнать скопившуюся в уголках глаз влагу.
– Твоя мама любила пианино.
– Правда? – удивленно спросил Рэн, покосившись на Аврору.
Ну конечно, он считал своей мамой Аврору!
Тристан почувствовал себя еще большим дураком, но тут его осенило.
– Правда. Когда станешь постарше, она тебе все расскажет. – Тристан не сомневался, что Рэндалл и Аврора поведают ему о настоящих родителях. – Знаешь, у меня для тебя кое-что есть. Только не показывай другим мальчишкам, это будет наш секрет, хорошо?
Рэн кивнул, и в его глазах загорелся интерес. Он больше не выглядел зажатым и испуганным.
Тристан запустил пальцы под ворот рубашки и расстегнул цепочку с медальоном.
– Его когда-то носила твоя мама. Теперь он твой. Береги его, а когда повзрослеешь, подари своей невесте. Только сначала обязательно убедись, что она та самая, на ком ты хочешь жениться.
Рэн наверняка не понял и половины его слов, но для Тристана было важно произнести это вслух.
Потому что он сам наконец-то разобрался в собственных чувствах.
Он любил Анну как умел. И сейчас, отпуская, не предавал ее и уж тем более себя. Он совершил много ошибок, но уже простил себя и знал, что Анна хотела бы этого – того, чтобы он жил дальше и боролся. И Тристан готов был бороться за ту, которая поселила в его душе свет и разогнала царившие там холод и пустоту.
– Ты запомнил? – Тристан застегнул цепочку на шее Рэна, и тот с интересом посмотрел на ландыши, выгравированные на крышке медальона. – Подари это девушке, за которую будешь готов бороться.
– Красиво, – шепнул Рэн и улыбнулся ему еще раз, на этот раз широко и искренне. Потом спрыгнул с его коленей и пошел к мальчишкам, которые играли на ковре с деревянными солдатиками.
– Я вставлю портрет Анны. – Аврора приблизилась к нему со спины и положила руку на плечо.
– Спасибо, – прошептал Тристан и накрыл ее ладонь своей.
Он все еще испытывал печаль и тоску, глядя на Рэна, на шее которого теперь поблескивала золотая цепочка. Но каждый раз, когда малыш сжимал пухлыми ручками медальон, будто хотел убедиться, что подарок на месте, Тристан чувствовал, как на сердце становится легче.
* * *
К тому времени, когда Тристан в компании Рэндалла, Закарии, Изекиля и Бернарда прибыли в Фортис, погода совсем испортилась. В течение нескольких дней неустанно лил холодный октябрьский дождь и завывал порывистый ветер, срывавший с деревьев пожухлую листву, которая утопала в больших лужах на ухабистых дорогах.
Таверны и постоялые дома Фортиса были забиты, и Тристан с трудом нашел свободные комнаты для себя и своих спутников. Рэндалл с Закарией отправились в Голдкасл. Они договорились, что Тристан проникнет во дворец под покровом ночи через тайный подземный ход, чтобы стража и слуги не заметили его. Пока проблемы со Стефаном не разрешатся, он не торопился раскрывать правду о своей якобы смерти и надеялся, что старшие братья сохранят его секрет. Хотя, зная вспыльчивый нрав Арона, он должен был молиться лишь о том, чтобы тот сохранил ему жизнь.
Пересекая темные коридоры Голдкасла, Тристан нервничал. Последний раз он был здесь в тот самый день, когда отдал яд Артуру. Он понимал, что оказал ему услугу, подарив легкую и быструю смерть, но груз вины до сих пор давил на плечи.
Добравшись до кладовки, где хранился рабочий инвентарь прислуги, Тристан обнаружил Рэндалла. Он сидел на стремянке и задумчиво поглаживал черный камень на перстне, который в полумраке мерцал синим светом.
– Опаздываешь, – сказал Рэндалл, заметив его, и спрыгнул со стремянки.
– Пришлось ждать смены караула у восточного коридора, чтобы пройти незамеченным.
Рэндалл коротко кивнул.
– Пойдем, нас уже ждут.
– Ты упоминал, кто передал тебе сведения о Стефане? – спросил Тристан, чтобы справиться с волнением, пока они шли по коридору.
Рэндалл покачал головой.
– Пусть лучше сами увидят. Если бы я сказал, они бы решили, что я тронулся умом. Кажется, Калеб и так думает, что после рабства у меня проблемы с головой.
– Он думает, что все вокруг глупее его. Смирись, – хмыкнул Тристан. – Спорим, Арон полезет драться за то, что я скрывался от них?
– Я проверил, оружия при нем нет. Но, зная Арона, он наверняка припрятал где-то кинжал, так что держись от него подальше. – На губах Рэндалла мелькнула призрачная тень улыбки. – Мы пришли. Подожди здесь.
Рэндалл скрылся за дверью комнаты, некогда служившей детской сына Артура. Алан отослал его жену с детьми на Запад, откуда та была родом, лишив всяких притязаний на престол. Люди Тристана постоянно следили за Терезой на тот случай, если она вдруг решит устроить заговор, чтобы вернуть себе власть или собрать вокруг своего сына последователей, но она, к счастью, довольствовалась жизнью в поместье своего отца.
– Ты привел своего ищейку? – раздался из-за двери голос Арона.
– Да. Только предупреждаю, его личность может вас шокировать. В буквальном смысле.
Тристан закатил глаза.
«Интриган клятый», – выругался он про себя, а потом вошел в комнату, на ходу скидывая капюшон, скрывавший лицо.
– Приветствую вас, братья. И предвосхищая все ваши вопросы, да, я Тристан, да, я жив, а несколько месяцев назад вы похоронили на семейном кладбище совершенно другого человека.
Арон смотрел на Тристана как на призрака, хотя для него, наверно, все так оно и было. Калеб побледнел и пробормотал себе под нос какие-то ругательства, что было для него так же несвойственно, как
