Анна Чеблакова - Смерть волкам (СИ)
Вчера и позавчера они с Октаем работали в городском кладбище Тенве: обрубали сухие ветки и собирали мусор. За два дня каждый из них получил по двадцать ном, и теперь у ребят ещё оставалось шесть монеток по пять ном. На эти деньги друзья собирались купить спичек и соли, а потом — поскорее отсюда смыться: смотритель кладбища, старик с красным носом и злыми глазками, как-то очень уж недружелюбно и подозрительно на них косился. Октай не сомневался, что старик догадался о том, кого он взял на работу, и не донёс до сих пор на ребят только потому, что некому, кроме них, было выполнить работу. А между тем до обычной летней ревизии кладбищ оставалось совсем недолго, и смотрителю пришлось бы плохо, если бы кладбище нашли замусоренным.
От этого мысли Веглао перекинулись к Тарлиди. Ох, скорей бы сильф прилетел к ней! Она представила, как воздушный почтальон опускается на песок перед воротами ликантрозория, как вскакивает в своей будке охранник, разбуженный звонком. Рассерженный, он идёт к входу, на ходу надевая фуражку — кого ещё занесло! Ведь следующий фургон должен приехать только завтра. «Кто идёт?» — Почта, офицер. — Покажите документы. — Пожалуйста, — в голосе сильфа слышится лёгкая смешинка, он вытаскивает из внутреннего кармана маленькую небесно-голубую книжечку: удостоверение. «Проходи». Сильф входит сквозь ворота, оглядывается по сторонам, и его плечи вздрагивают: как здесь уныло и мрачно, до чего противны эти обшарпанные здания и как страшно смотреть в эти бледные лица, прижавшиеся изнутри к решёткам окон!.. Но сильф быстро справляется с собой. «Скажите, господин офицер, — обращается он к охраннику, — как я могу найти девушку по имени Тарлиди? У меня для неё посылка». «Что за посылка, кто адресант?» — мигом реагирует охранник. Сильф весело улыбается, и ранние морщинки бегут от уголков глаз к губам: «Служебная тайна, господин офицер. Не могу назвать имени». «Ладно, — раздражённо тянет охранник, — давай сюда посылку, я передам». Сильф вновь улыбается, но глаза у него становятся чуть более холодными: «Велено передать лично в руки». «Проверить надо», — цедит охранник сквозь зубы. Пока сильф достаёт из сумки свёрток с цветком и качает головой — на бумаге от поливки остались пятна, как бы письма не подмокли, — охранник подзывает к себе одного из младших чинов (наверное, это будет Бринтар) и тихо спрашивает у него, не видел ли он Тарлиди. Бринтар отвечает, что никак нет, сегодня племянница коменданта не выходила из здания. Охранник сдержанно кивает, раздумывая, стоит ли поставить в известность начальство. Но сильф уже протягивает офицерам посылку. Бринтар морщит нос от запаха гари — может, на кухне что-то подгорело?.. Но охранник уже бесцеремонно разрывает бумагу и суёт туда свой нос. Чихает и едва не роняет горшочек на землю, но сильф оказывается наготове и хватает его. «Убедились? — судя по голосу, он рассержен. — Это просто цветок. Не белена, не конопля и не белладонна. Теперь можно мне отнести посылку адресату?» Охранник некоторое время стоит в замешательстве, потом кивает Бринтару, и тот предлагает сильфу следовать за собой…
Комнатка Тарлиди недалеко от лазарета. Деревянная дверь, врезанная в белёную стену. Бринтар подносит к дереву, покрытому растрескавшимся лаком, согнутые пальцы, но не успевает он постучать, как из-за двери раздаётся мелодичный женский голос, чуть хрипловатый оттого, что девушка долго молчала: «Входите». Бринтар открывает дверь, и сильф на секунду замирает в ужасе, когда Тарлиди поворачивает к нему своё безглазое лицо. Где-то в глубинах его памяти проносится процессия мрачных монахов, одетых в такие же плащи и маски, которую он видел в далёком детстве. Только у тех монахов, конечно же, в масках были прорези для глаз.
«Входите же, — удивлённо произносит Тарлиди, — кто вы?» Справившись с испугом, сильф чётко произносит: «Вам посылка, госпожа».
«Посылка? — удивлённо спрашивает Тарлиди, а Бринтар тем временем отходит в сторону, чтоб не мешать разговору. — Но я ничего не заказывала! Вы уверены, что нет никакой ошибки?»
«Никакой, сударыня, — сильф подходит на шаг ближе. — Мне были подробно описаны ваш адрес и… внешность». Тарлиди сидит в недоумении, высоко подняв голову, и вдруг, вздрогнув, тихо спрашивает:
«Посылку отправляла девочка?»
«Точно так, сударыня. Девочка лет пятнадцати, худенькая, с зелёными глазами…» — тут сильф прикусывает язык: зачем расписывать внешность тому, кто ничего не видит!
«Худенькая, с зелёными глазами… — тихо бормочет Тарлиди, пытаясь представить себе Веглао. — Дайте мне посылку, прошу вас!» Сильф неуверенно протягивает посылку, и Тарлиди, поднеся ей к маске, жадно втягивает ноздрями дымный запах. «Это они! Они! Она не обманула меня!» И дрожащий от счастья голос не вяжется с искривлёнными губами маски.
— Ну что, отправила? — вывел Веглао из астрала голос Октая. Мальчик ожидал её у выкрашенной в белый цвет парковой ограды.
— Отправила, — Веглао вышла за калитку и весело улыбнулась Октаю. — Пойдём по магазинам?
— А то как же, — Октай шутливо протянул ей руку.
Вскоре они уже были на главной улице города, где из-за раннего часа никого ещё не было. Главная улица в Тенве была маленькой и узкой, не разделённой на тротуары и проезжую часть и даже не покрытой асфальтом. От недавнего дождя грунт был тёмным и весь в лужах. Здесь было всего три магазина: маленькая бакалейная лавка, уже открытая, ларёк с сигаретами, жвачкой и газетами, и небольшой универсальный магазин, в пыльных витринах которого можно было увидеть, что продаётся там всё, что только можно: и простая одежда, и подержанные книги, и керосиновые лампы, и пластинки для патефонов, а в одном из углов пылилась одинокая гитара. Здесь Веглао и Октай задержались ненадолго: магазин был ещё закрыт, а у них было такое хорошее настроение, что они не смогли удержаться и поболтали, представляя себе, как здорово было бы, будь у них деньги, чтобы купить здесь всё, что захотят. Оба они уже страсть сколько времени не слушали музыку и не читали интересных книжек, да и собственная неудобная, слишком тесная или слишком огромная одежда здорово им надоела. Потом они направились в бакалейную лавку и купили там спичек, соли и два кусочка мыла. При этом соль Октай попросил насыпать в коробки из-под спичек (сами спички он ссыпал в карман). Лавочник, коренастый круглоголовый человек лет тридцати, выполнил это с насмешливым лицом. Протягивая Октаю полные соли коробки, он, не переставая ухмыляться и распространяя сильный запах жевательного табака, осведомился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});