Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
Тая вздрогнула: вот почему Гордей говорил: «Авар… Тая»! Он имел в виду ту аварию! Не аварию с Дашей. Аварию её родителей. Значит, дед не только Таину жизнь прихватил. Он и мамину жизнь, которую та хотела отдать папе, забрал себе. Вот откуда взялось первое веретено! Надо узнать, интересовался ли Гордей расследованием той аварии. Заодно попросить кого-нибудь… Тая вздохнула: а кого она попросит? Кот и Гордей на больничной койке, Илья в бегах. Сумароков приедет через пару дней… Попросить Владимира поднять дело об аварии? Он поможет или нет? Вспомнился теплый сентябрьский денек, после похорон. Гордей тогда, кроме аварии, в которой погибли родители, еще интересовался магмодификациями. И разрешением на исследование Таиных генов. Он что… Подозревал, что дед… Нет, ну это совсем… Совсем страшно подумать… Гордей уже тогда подозревал, что дед мог убить своего сына? Убить из-за теории магмодификаций? Убить для доступа к Таиным генам? Да будь проклят этот Змеегорск и его тайны! Знала бы, ни за что не вернулась сюда.
— Чума!
Но ведь Гордей, действительно, интересовался тем, кто дал разрешение на изучение Таи. Он не Илья, который ошибается в своих теориях… Гордей никогда не задает ненужных и случайных вопросов. А еще он не делится своими выводами, и вот, результат! Тая сидит в темноте и в полном мраке пытается нащупать истину в случившемся. А еще… Тая случайно вспомнила, что в этих постоянных бегах наперегонки с непонятно кем, она забыла про кремацию и урну с прахом деда. Похоронный агент говорил, что доставит урну сам, домой. Надо будет наведаться туда. Каким бы не был дед, бросать его прах в доме, готовящемся под снос, неправильно.
И все же… Что случилось с Ильей? Его шантажировали или подставили? В то, что он сошел с ума от ревности, Тая не верила. У него нет для этого причин. Вот зря он влюбился в Таю. Совсем зря. Любимые, да даже друзья в таких эмпиреях, в которых живут Даша, Кот, Илья, это всегда источник опасности. А уж такой друг, как Тая, опасен вдвойне — она умеет влипать в неприятности… Тая улыбнулась этой мысли. Не потому, что она правильная или еще какая-то. Потому, что она с легкой горчинкой в сердца поняла — Илья стал другом. Исподволь, против её желания, несмотря на её недоверие, он смог прорваться в друзья, за что и, возможно, поплатился.
Только вариант, что Илья гад и мразь, нужно держать в уме. Это нужно помнить, чтобы случайно не попасться, как сегодня.
В дверь кто-то постучал, отвлекая от неприятных мыслей, и не дождавшись разрешения вошел. Тая знала этого немолодого офицера — заместитель Кота в конвое. Наверное, уже глава конвоя, раз Кот внезапно из-за чьих-то интриг стал единственным претендентом на престол. Это же как надо ненавидеть власть, чтобы под корень уничтожить императорское семейство… Может, Илью из-за этого подставили? Он мог что-то раскопать, что-то опасное для всех?
— Демьян Анатольевич Виноградов, к вашим услугам, госпожа Подосинова, — представился мужчина, проходя в палату.
Тая выпрямилась на кровати:
— Мы знакомы. Вы иногда сопровождали Кота…
Мужчина невоспитанно сел на кровать — тут в палате для буйных стулья были не предусмотрены. Он колко, с откровенной неприязнью во взгляде осмотрел Таю с головы до ног. Она знала такие взгляды — ловила на себе не раз. Непримиримый борец с нечистью.
— Я должен сразу предупредить, госпожа Подосинова. Меня Павел Петрович просил обращаться с вами мягко и деликатно. Я знаю, что вы надеялись на предложение руки и сердца со стороны Павла Петровича. Я знаю, что все, что связано с вами, старательно прячется и замалчивается. Но! Я не человек Павла Петровича. Я служу Отчизне. Я служу императору, которым скорее всего станет Павел Петрович. Пытаться что-то скрыть и играть мною, у вас не получится.
— Я даже и не пыталась, — оправдываться было глупо, от неё не ждали таких слов.
Виноградов продолжил:
— И не надейтесь, я не Метелица. Делиться с вами результатами расследования я не намерен.
— Плохо вы знаете Метелицу, — и снова не удержалась Тая. За Гордея было обидно — вот уж кто не позволял влиять на расследование, так это он. Даже Илья сдался перед энергией Таи, допустив её до секретов, но не Гордей.
— Мне достаточно того, что я знаю вас.
Тая подалась к нему, запрещая холоду течь по одеялу — это еще не война:
— Интересно даже, что именно вы имеете в виду.
— То, что вы цинично пользуетесь своими чарами луговушки. То, что вы стравливаете мужчин. То, что играете их чувствами.
Тая подавилась словами о том, что не собирается даже узнавать, какая луговушка или русалка так оттоптала сердце Виноградова. Вот гад! И не биологический, а сам по себе гад.
— Учтите, официальная версия случившегося сегодня в отделении — покушение на императора. Зимовский — незарегистрированная нечисть, близко подобравшаяся к трону и власти… Настоящая причина прозвучит только на закрытом суде.
— И какая же?
— Вам прекрасно она известна. Ревность. Вы стравили князя Зимовского и светлейшего князя Кошкина, не подумав о последствиях. Вы при свидетелях заявили Зимовскому о том, что князь Кошкин собирался к вам свататься. Вы планомерно их стравливали друг с другом.
— Вы ошибаетесь, — устало сказала Тая. Вот уж не ожидала она, что попытка защитить Кота от подозрений в убийстве императрицы приведет к тому, что Илью заподозрят в попытке убийства Кота. Это сюрреализм какой-то — так вывернуть её слова…
— Я знаю о стычке между Зимовским и Кошкиным из-за вас. Из-за «Анаконды».
Тая скрипнула зубами — так и знала, что рано или поздно это вылезет:
— Вы ошибаетесь…
— Я знаю, что Метелица покрывал ваше участие в ритуале оживления поля. Я многое знаю о вас настоящей. Как любая нечисть, вам нравится ваша власть над людьми. Вы охотились тут на крупную рыбу и наслаждались тем, кто быстрее клюнет.
Это он о предложениях руки и сердца от каждого второго спасенного на поле боя парня не знает… Хотела бы — давно вышла бы замуж. Чума! Надежды на расследование никакой. Виновный уже найден — Илья обречен. Придется спасать его самой — если он влип. А если Виноградов прав? Если Илья все же мразь.
— Итак… Вы готовы рассказать, что делал в отделении патологии Илья Андреевич Зимовский?
— А вы готовы услышать то, что возможно, это был не он?
Виноградов мерно, сухо принялся перечислять все факты, выплевывая
