Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Я просто испуганный заяц. Я уже потерял тебя десять лет назад, когда ты рассказывала Дарье, что «всего лишь на экскурсию по музеям» собралась в Александродар. Ты потом уже не вернулась в Змеегорск.
Тая нахмурилась, ничего не понимая. Она смутно помнила, что это было вроде в кафе.
— А разве ты тогда присутствовал при нашей с Дашей беседе?
— Очень даже рядом болтался. Я собрался сопровождать тебя, предложив экскурсию на другую дату — у меня было очередное обследование запланировано. Ты еще тогда на вопрос Дарьи: «А как же Зимовский?» — сказала, что тебе все равно и пожелала мне тут плесенью покрыться, оставаясь навсегда.
— Ой… А у тебя защиты от проклятий не было, да? От Снегурочек…
— Это было проклятье?
Тая робко призналась:
— Очень может быть. И пока ты не подал на меня жалобу за незаконное лишение свободы, сразу сообщаю: обратный билет на маглев в Змеегорск мною тоже куплен. Я хочу собрать свои вещи, расплатиться с квартирной хозяйкой и попрощаться с Санкт-Петербургом. Навсегда. Днем туда, ночью сборы, днем решение проблем с хозяйкой и ночью маглев. Итого: утром после-послезавтра я буду уже тут, Илья. Честно-честно. Я бы съездила раньше, решая все задачки, но я очень боялась за тебя. Не хотела оставлять одного. А тут доктор сказал, что ты в полном порядке, я и решила управиться со всем до твоей выписки.
Все это время Илья смотрел на нее исподлобья, еще и не моргая, — Тая под конец своей речи старательно давила желание или привычно возмутиться, или забиться куда-то от страха. Надо просто помнить, что это обычный змеиный взгляд. Привыкнет.
Илья наконец-то отвис и моргнул, спасая Таю от тихой паники.
— Таюша, грибо… — он поперхнулся словами, вспоминая, что она не гриб, а осень. Только ласковых уменьшительных от осени почти не бывает. Кот год шел от Осеньки к Асюше, а Илья не может пойти тем же путем.
— Солнышко, котенок, рыбка и кто хочешь… Неважно, Илья.
Он кивнул, давая понять, что запомнит её предложения. Илья опять долго смотрел вниз, усмиряя своих демонов.
— Ты хочешь завершить прогулку, я правильно тебя понял?
— Да, Илья, — осторожно сказала Тая.
— Тогда я провожу тебя до гостиницы.
— Зачем? Не нужно…
— Тогда… — Он снова искал дзен, который на кончиках ботинок никак не находился.
Тая подсказала — знала же, что педант:
— Можешь пригласить меня на чашечку кофе.
Илья встрепенулся, странно глядя на неё:
— Кофе? На ночь?
До чего же он правильный!
— Уговорил. Утром. И в кровать. Только про стадию чашки не забудь. Утро, кофе, чашка, кровать. О, стадию футболки куда-то надо вклинить… — её снова несло от испуга. Она же так и не спросила про его намерения. Они могли измениться. Полмесяца, между прочим, прошло! Они с боя с Белкиным не заговаривали о свадьбе…
Илья потянулся к ней, прижимая к себе, и жадно поцеловал Таю в губы. Яростно, жарко, и прочь мысли о медсестрах в отделении, умеющих целоваться и делать кое-что иное по ночам… Это не об Илье. И совершенно странно, что после такого горячего поцелуя, когда губы горели от страсти и легких укусов Ильи, в душе Таи воцарилось умиротворение, бесповоротное и абсолютно ничем не прошибаемое. Никакие удары судьбы не страшны, когда так целуют.
Зонт желтый корабликом мирно колыхался на волнах в фонтане.
Конец
