Остров жизни - Иван Поляков
Противник отстранился.
Озираясь, луизит чуть распрямился, отодвинулся и, воспользовавшись этим, Гай вновь взмахнул мечом. Напрасно. Всего лишь пустая попытка. Луизит занёс меч, но уже спустя мгновение странный и необъяснимо сильный порыв ветра накрыл их. Взвилась и закружила жалящая ледяной мошкарой пыль, вперемежку с сорванной хвоей и обгоревшим сором. Верхушки деревьев, скрипя, заходили, и огонь поднялся в окнах и провалах крыш.
Треск и ор, поднимаемый людьми… всё это вдруг разом исчезло. Потонуло в не рёве – гортанном гуле чего-то огромного. Страшного. Чего-то неизвестного.
Словно бы, лёгкий, едва различимый шелест в загустевшем воздухе. Он был почему-то знаком. Неуловим. Каждый из присутствующих не знал, но понял: нужно бежать.
Как будто – то на мгновение стало чуть темнее... хотя с чего бы. Среди ночи света и без того не было в избытке.
Словно бы лёгкий хлопок. Где?.. Не слева и не справа. Ещё один.
Ален, капитан, не слишком понимая, что происходит, поднял кулак, придерживая волнующегося гнедого за натянувшийся повод, он обвёл хмурым взглядом противников и своих людей, старые сливы, на которые огонь бросал достаточно бессвязные тени.
Ничего.
– Всем успокоиться, — выкрикнул мужчина. Он хотел это выкрикнуть, но уже спустя мгновение нечто непреодолимо тяжёлое сбило его и прижало к земле. Мужчина почувствовал, не понимая, тепло... и увидел дома впереди… и снег у самых глаз.
Услышал ржание.
Змей выпрямился. Поставив лапы и расправив грудную клетку, он сверху вниз взглянул на округу. На землю во льду, по которой ветерок гнал волны ледяной пыли, выдувая островки снега. На всех присутствующих.
Пара луизитан почти присела.
Дракон выдохнул. И звук, не громкий, но и не рычащий, пронизывающий до костей, разошёлся, въедаясь в нутро.
Луизитанин смотрел неотрывно, он почти забыл дышать. Снег прилип к его вороту и лицу. С хрустом переступая, он сделал несколько не слишком уверенных шагов в тишине.
– Бегит-е, – обрушился выкрик, с хрипотцой. – Бег-ите... Дракон!
Скрип когтей. Резкий рывок оборвал звук. В тишине и негромком завыванье ветра змей сломал заиндевевшую ограду. Изгибаясь, почти извиваясь, длинное тело вывалилось на пустырь.
Нечаянный удар длинного хвоста – разломал серую лавку. В серебряных, больших глазах отразился рыцарь на коне, и с выставленным копьём. Белый скакун на четырёх тонких ногах заржал, почти поднимаясь на дыбы. Но всадник удерживал повод. В застывшей фигуре читался ужас наполовину с решимостью.
Змей смотрел. В паре глаз его, словно в паре зеркал отражался облик замершей добычи.
С шипящим, глухом звуком, в грудине и горле дракона зарождалось, нарастало напряжение.
Пасть разинулась, и снег и дома, остовы деревьев окрасились в ярко-жёлтый.
***
Мгновение – и всё вокруг залило пламенем. Сложно сказать, что конкретно горело. В деревне как будто горело всё! Доски и стены. Камни. Земля. Тень раскинула над ними небесные крылья. Дуга и вот она уже опускается за горящим зданием… гул! Стены, сложенные на совесть и не для одного поколения просто снесла невиданная, недоступная сила. Затрещала заваливающаяся набок старая яблоня, и тугая воздушная волна подхватила Гая. Жар, щепки, плоть и камень. Всё смешалось в единое. Мужчина ударился, перевернулся и вновь упал. По затылку его текло нечто липкое, жирное и горячее.
Пара горящих серебром глаз. Величие длинного тела. Всего в нескольких шагах бегущего настиг и раздробил, лишив жизни кнут хвоста. Но змей будто и не заметил. Огромный, позади него гудело пламя, а из пасти струился вонючий дым. Зацепившись за костяной нарост, нечто деревянное горело, отбрасывая отблески на грубую шкуру.
Завалив тупую морду набок, зверь неожиданно ухватил пастью и, резко подбросив, перебил тело. Мотнул головой и сразу же из исполосованной бурыми шрамами пасти вырвался столб ослепляющего пламени, точно жидкого и текущего по подбородку. Он не плевал им, как утверждали легенды, – дышал. Смеялся огнём, который для змея был неотличим от воздуха. Мгновение, и десяток жизней потонуло под тенью крыльев. Не замечая, он драл. Давил, втаптывал люд и уничтожая всё.
Кроша:
– Гру-у-у-у-у-у-у-Уу-у-у!..
Конец. Меч куда-то исчез, но это и неважно. Разве могла, что полоска кованой стали, против этой неисчислимой мощи? Спина больше не мёрзла. Гай протянул окровавленную руку, и улыбка странная, не похожая ни на будничную, ни на вымученную, отразилась на его изодранном лице. Быть может, так и должна была выглядеть настоящая улыбка. Вот он, их бой. То, чего Гай ждал всё это время. Вот он.
– Жги их, слышишь?.. Рви всех!
Глава 7. И что же дальше?
Голые пяточки бежали по зеленеющей траве. Девочка лет пяти. Несмышлёная и радующаяся сама не зная чему. Бабочка? Да какая большая! С огромными белыми крыльями. Та смеялась и плясала с ней, под чистым весенним небом. Одна с дневной песнью.
– Значит, Мартой назвали? – переспросила Зое, и в её выцветших с возрастом глазах залучилось потаённое лукавство.
– В честь бабушки, – едва заметно съёжившись под этим взглядом, ответил Гюстав. Весь вид мужчины говорил о том, что он пытается что-то сказать, но то ли слова не подбирались, то ли что-то отвлекало, одним словом… он сказал, что сказал.
– Ты прости, что давно не заглядывали, – прождав ещё с полминуты, и тем наказав, сжалилась над ним Зое. – Делал всё, то одно, то другое.
– Д-да.
– Да и дороги за последние сорок лет особенно лучше не стали.
И вновь молчание.
«Кути-кути-кути», – пела стена деревьев, и звуки эти неслись над тихой, ничем не потревоженной водой. Гюстав закусил губу. Мужчина чувствовал, что нельзя останавливаться. Он должен что-то добавить, но вот что это «что-то»? Донельзя непростой вопрос.
На помощь пришёл сын:
– Бабуль! А ты, в самом деле, Алого зверя видела? – вынырнув из-под локтя мужчины, спросил чернявый мальчишка чистой наружности. В самом деле, чистой. Белые до рези в глазах, воротничок и руки. Не знавшие штопки локти и колени. А лицо!.. Складывалось полное впечатление, что минуту назад сорванца окунали в кадку и тёрли без жалости, пока не отстала последняя пыль.
«Да, настолько белой я в его годы не была. Даже близко и даже на праздник».
– Как тебя, – подтвердила старушка и, не успев опомниться, добавила: – Может, хоть побегаешь пойдёшь? А то луж как будто в жизни не видел.
И вновь Зое это сделала. Её большая удача и несчастье – уметь
