Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

Не сказать, что Эгилю не нравился воздух в пыточной, но глупо отрицать, что снаружи было посвежее. Всегда приятнее дышать, когда рядом нет ненавистных магических порождений. Эгиль пошёл в столовую, но есть среди всех ему не хотелось, поэтому он забрал еду и ушёл обратно в пыточную. Не в ту часть, где сидела колдунья, в соседнее помещение, где был стол, чтобы можно было вести записи новых сведений.

Его напрягало находиться даже среди братьев по делу, казалось, что даже среди них могли затеряться маги, желавшие помочь своим пойманным собратьям. Всегда, везде он ждал, что случится какая-то магическая подлость. Только в пыточной ему становилось спокойнее, ведь это было самое защищённое от магии место. Ведь ни для кого не секрет, что самые сильные чары — предсмертные. Палачей не хватит, если не позаботиться должным образом о безопасности: всех проклянут, убьют. Эгиль нервно сглотнул, вспомнив о проклятье.

«Та дрянь, — раздражённо нахмурился он, — как она только смогла…»

В дверь постучали. Эгиль вздрогнул, слишком нервно и испуганно для нормального человека, но всё же позволил войти. На пороге стоял незнакомый ему церковник. Видимо, кто-то из новеньких, недавно как раз привезли тех, кто закончил обучение. Эгиль смотрел на этого человека и пытался понять, что же его смущает, но разум так и не смог ни за что уцепиться, а стоило встретиться с ним взглядом, как мысли начал обволакивать туман. Этот туман заглушал то, что Эгиль считал здравомыслием, и заставлял вопреки обычному чувствовать себя спокойно в присутствии незнакомца. Доверять ему.

— Добрый день. Чем могу помочь? — спросил Эгиль, кивком приглашая занять второй стул.

— Добрый, — ответил со слабой улыбкой незнакомец и занял предложенное место. — Я здесь, как вы уже могли догадаться, недавно… Много слышал о вас, вы известная фигура среди палачей, вот и решил зайти поговорить, раз уж выпал такой шанс. Кара, — тихо промолвил он, посмотрев в сторону соседнего помещения, — лезвие, — перевёл взгляд на кинжал на столе, — страх.

На последнем слове незнакомец посмотрел на Эгиля, и он снова вздрогнул. Едва заметно, но это точно не укрылось от внимательных золотых глаз. Словно этот седой человек мог видеть его насквозь, но сейчас Эгилю это казалось нормальным. Это ведь пыточная. Если здесь и могут проявляться какие-то силы, то только святые. Ведь так?..

— Кто вы? — спокойно спросил Эгиль и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Хенбетестир, но не утруждайтесь запоминать моё имя. Я пришёл просто поговорить с вами, как и сказал ранее. После этого я уйду и больше не буду смущать вас своим присутствием. Вам необязательно помнить обо мне, вам, очевидно, и так хватает причин для беспокойства.

Хенбетестир говорил эти странные и очевидно подозрительные вещи так спокойно, что туман в мыслях становился только плотнее, поэтому в ответ на услышанное Эгиль только плечами. Иногда и поговорить можно, почему нет? Он в коем-то веке был действительно спокоен и хотел растянуть этот момент. Эгиль, чьё имя было известно среди магов и стало синонимом ужасной смерти, кто пугал многих, сам успел позабыть, что такое не испытывать вечный страх.

— Вы хотите поговорить о чём-то конкретном? Просто перетереть мне кости вы могли бы и с кем-то другим. Легко найти тех, кто в красках расскажут, почему я ужасен как человек и хорош как палач.

— Сплетен я слышал уже достаточно, но я бы хотел услышать о вас от вас. Вы ведь не без причины стали таким. Какой была ваша жизнь? Что заставило вас стать палачом?

— Я стал им, потому что сам того захотел, — хмыкнул Эгиль. — Я ненавижу магов и желаю им только умереть в мучениях. Их существование приносит людям только несчастья. В моей жизни от них были только несчастья… Вы хотите знать, как так вышло? Давайте начнём с начала…

Эгиль родился в деревне близ границ Валлерала, за которыми — только пустоши: земли, убитые магией. Печально известные места, то и дело страдавшие от нападений одичавших, сошедших с ума древних магов. Раньше нападения были редкими, одиночными, поэтому хватало имевшейся на месте охраны. Большая часть семей в той деревне произошла от таких же охранников границы, потомки которых не захотели покидать эти земли, считая их своей ответственностью. Глупая и смертельная убеждённость.

Да, долгие годы удавалось обходиться малыми жертвами, но когда Эгилю было шесть лет, случилось непредвиденное: маги начали нападать на границы группами. Те деревни, которые располагались ближе к пустошам, оказались стёрты за считаные дни. Несмотря на срочную мобилизацию, требовалось много времени, чтобы стянуть к границам достаточно сил. Эгиль успел затаиться, его успели спасти, как и многих других осиротевших друзей, но он видел смерть всех своих близких.

Его мать разорвало на куски. Эгиль помнил, как трясся от страха, стараясь не издать ни звука, а по щеке, раненной осколком ребра, сползал кусок её лёгких. Его отец в одно мгновение просто вспыхнул. И сгорел заживо. Бабушке свернули шею корни. Этот хруст до сих пор преследовал Эгиля во снах. Дедушку сожрала тьма. Сначала он сошёл с ума и зарубил своего второго сына — дядю Эгиля, — потом распотрошил дочь и повесился на её кишках. Его труп тут же был сожран чёрной тварью. Эгиль пытался сбежать, а вокруг были трупы тех, кого он знал. Или их ошмётки. Кто-то кричал в агонии, кто-то сошёл с ума и даже лишившись части конечностей пытался напасть на других. А вокруг мельтешили твари. Маги. Они были так сильны, что в их облике не осталось ничего человеческого. Родные земли гибли извращённой, безумной смертью.

— Разве, увидев всё это, можно относиться к магам иначе? Зная, какими они становятся в итоге. Зная, что они могут сотворить с теми, кто просто жил. Мы даже не были частью церкви, которая издавна знала, как ужасна магия, и пыталась образумить остальных. Мы просто… Жили. Тихо, спокойно. Даже с миром дел особо не имели, ведь к пустошам редко решался прийти кто-то новый. Кроме воинов, конечно, чтобы защищать границы. Столько людей просто погибло от магии… — Эгиль горько усмехнулся и прикрыл глаза. От воспоминаний о детстве его снова начало трясти.

В тот день в его душе дали ростки ненависть и страх. И всё же Эгиль смог пережить ту ночь. Он был спасён воинами, которые успели добраться до тех мест. В ближайшей церкви, которую переоборудовали под лечебницу, был также организован временный приют для спасённых детей. Тогда не было возможности отправить их в более безопасное место, к тому же, многим требовалась медицинская помощь. Защита границ от магов легла на род Гвалгвен. Все мужчины этого рода были воинами, а женщины — целителями. Поэтому забота о детях легла на тех целителей, которые были отправлены для поддержки воинов.

— Главная, на кого легла забота о детях, была сестра главы рода. Мы звали её Элли. Чудесная и очень сострадательная женщина… — вспоминая о ней, Эгиль впервые искренне и мягко улыбнулся. — Была, — резко добавил он.

Маги смогли добраться до церкви-приюта. И хотя туда были направлены воины, они не смогли прибыть раньше магов. Погибли многие целители, когда пытались спасти детей. Погибли многие дети, среди них ведь было достаточно и совсем маленьких, и ещё не успевших поправиться. Эгиль выжил и тогда, но только потому, что Элли закрыла его собой.

— Маги снова убили тех, с кем я успел сблизиться. Они убили даже её… — голос Эгиля дрогнул, он сжал руку в кулак и с отчаянием посмотрел на собеседника. — Её! В чём она была виновата?! Она только спасала жизни! Ей даже комара было сложно прибить! — воскликнул Эгиль и даже привстал, опираясь на стол, но потом выдохнул, успокаиваясь, и снова сел.

Тогда Эгиль полностью убедился в правоте церкви и решил пройти обучение, чтобы помогать очищать мир от магической заразы. Конечно, через какое-то время и ценою больших жертв, особенно среди обычных людей, древних магов удалось усмирить. Убить. Но магия-то никуда не делась, никуда не делись обычные маги, которые тоже были опасны. Кто сказал, что любой из них не может сойти с ума и начать убивать всех вокруг? Теми жестокими способами, которым люди совсем ничего не могли противопоставить. От этого могло уберечь только одно — уничтожение всех магов.