Гарри Тертлдав - Возвышение Криспа

Пирр мельком встретился глазами с Криспом. Да, игумен определенно не забыл ту первую ночь, когда Крисп пришел в монастырь.

– Ваша молитва спасет меня, святой отец? – спросил Крисп, как только жрец опустил руки..

– Все в воле Фоса, – ответил Пирр. – И все зависит от того, какое будущее тебе суждено, равно как и от того, не скрою, насколько сильное заклинание направлено против тебя. В конечном итоге воля Фоса, разумеется, победит, однако Скотос по-прежнему бесчинствует в мире. Я помолился – и буду молиться еще. Возможно, моих молитв вкупе с твоими защитными средствами будет довольно.

Пирр был не очень-то щедр на посулы, зато честен: он не хотел обещать того, чего выполнить не мог. В другое время Крисп оценил бы такую прямоту. Но сейчас, пожалуй, ему больше пошла бы на пользу утешительная ложь. Он поблагодарил настоятеля, опустил золотую монету в монастырскую копилку для бедных и пошел обратно в дворцовый комплекс.

Остаток дня он провел в томительном ожидании. Если колдун собирается нанести удар, то пускай бы уже нанес – и дело с концом. Терзания по поводу того, сумеет ли он отбить атаку, изматывали хуже любого удара.

Тем же вечером, когда он нес ужин Анфиму с Дарой, ожидания Криспа сбылись. И, как это часто бывает, он тут же пожалел о своем нетерпении. Опуская широкий серебряный поднос со своего плеча на стол, за которым сидел император с императрицей, Крисп внезапно почувствовал, как все его силы хлынули из тела вон, точно вино из кувшина. Поднос вдруг показался весом в несколько тонн – и, несмотря на отчаянные усилия Криспа, рухнул на пол.

Анфим с Дарой вздрогнули; императрица коротко вскрикнула.

– Это ты глупо придумал, Крисп, – сказал Автократор, тронув пальцем ноздрю. – Даже если еда приготовлена плохо, мог бы дать нам самим пошвыряться тарелками!

Крисп попытался ответить, но из горла вырвался лишь глухой хрип; язык одеревенел, не в силах шевельнуться во рту.

– Ты не заболел? – спросила Дара.

Ноги у Криспа подкосились, и он бесформенным кулем свалился прямо в месиво из остатков ужина.

К счастью, голова у него оказалась повернутой набок, что дало ему возможность дышать. Рухни Крисп лицом в разлитый суп или соус, он бы точно захлебнулся.

Он услышал, как Дара вскрикнула еще раз. Видеть он ее не видел; глаза глядели в другом направлении, и Крисп не мог их повернуть. Каждый вздох был целым сражением за воздух. Сердце с перебоями частило в груди.

Анфим склонился над ним и перевернул на спину. Дышать стало малость легче – но сколь благословенна была эта малость!

– В чем дело, Крисп? – воззрившись на него, спросил император. Привлеченные шумом упавшего подноса и криками Дары, в столовую сбежались слуги. – У него какой-то припадок, у бедняжки, – пояснил им Анфим.

– Нужно отнести его в постель, – сказал Барсим. – Давай, Тировизий, помоги мне вытянуть его из этой дряни. – Оба евнуха, кряхтя, выволокли Криспа из кучи разбросанной еды. Барсим прищелкнул языком. – Вообще-то не мешало бы его помыть, прежде чем укладывать в кровать. Вытащим его пока что в коридор. – И они потащили Криспа от стола, словно мешок с чечевицей.

– Погоди-ка минутку, – сказал Тировизий. Барсим помог Криспу поудобнее устроиться на мраморном полу. Тировизий вернулся в столовую. – Прошу прощения за причиненные неудобства, ваши величества! Я немедленно пришлю кого-нибудь прибрать здесь и принести вам новый ужин.

Будь он в состоянии, Крисп бы хихикнул. «Ах, простите, ваши величества, что вестиарий превратился в кучу дерьма прямо на ваших глазах! Сейчас вам доставят новый ужин, так что ни о чем не беспокойтесь!» Хотя, с другой стороны, Крисп и сам бы на месте Тировизия вел себя не лучше. Так уж устроена жизнь во дворцах.

– Ты слышишь меня, Крисп? Ты меня понимаешь? – спросил Барсим. Но Крисп, хотя он и слышал, и понимал, ответить не мог. Он только и мог, что глядеть на Барсима. Гладкое лицо евнуха задумчиво вытянулось. – Если ты понимаешь, можешь моргнуть?

Усилий это потребовало не меньше, чем попытка поднять камень в человеческий рост, однако Крисп умудрился сомкнуть веки. Мир пугающе потемнел. Пытаясь снова открыть глаза, Крисп облился потом. В конце концов ему удалось. Он чувствовал себя таким усталым, как будто убрал сотню урожаев за раз.

– Стало быть, мозги у него в порядке, – промолвил Тировизий.

– Да. – Барсим положил прохладную ладонь Криспу па лоб. – Жара вроде бы нет. Скорее всего, если будет на то воля благого бога, заразы можно не опасаться. – Постельничий расстегнул тунику Криспа и вытащил его руки, неживые, как у тряпичной куклы. – Принеси воду и полотенце, Тировизий, будь так любезен. Мы его умоем, уложим в кроватку – глядишь, и полегчает.

– Конечно. А что еще мы можем сделать? – Тировизий зашаркал сандалиями по коридору.

Барсим присел на корточки, изучая Криспа. Глядя в свой черед на евнуха, Крисп думал о том, насколько он беспомощен. Любая запавшая в душу Барсима обида, малейшее недовольство тем, что евнуху предпочли полноценного мужчину, – и магия Петрония победит, даром что она не убила жертву сразу.

Тировизий, вернувшись, поставил рядом с Криспом ведро. Не говоря больше ни слова, евнухи приступили к работе. Вода была холодной. Крисп задрожал мелкой дрожью. Судя по всему, бессознательные реакции организма остались нетронутыми. Зато чтобы моргнуть разок, ему пришлось напрячь все силы; Крисп не сумел бы сейчас шевельнуть пальцем даже ради спасения своей души изо льдов Скотоса.

Евнухи потащили его по коридору в бывшую Скомброву спальню.

– Раз, два… – сказал Барсим.

На счет «три» они с Тировизием подняли Криспа и уложили в постель.

Крисп уставился в потолок; впрочем, ничего другого ему не оставалось. Если заклинание Севастократора настолько выбило его из колеи при всех амулетах и молитвах, подумал Крисп, что было бы, не будь он предупрежден? Наверное, то же самое, что бывает с быком, когда его стукнут молотком между глаз на бойне. Он упал бы замертво, вот и все.

Барсим вернулся чуть позже с широким и плоским судном и осторожно подсунул его под Крисповы ягодицы.

– Ты же не хочешь испачкать простыню, – заметил он.

Крисп попытался изобразить на лице благодарность. Об этом он как-то не задумывался. Как выяснилось, он не задумывался о многих вещах, неизбежных для лежачего больного. В течение томительно долгого лета и такой же бесконечной осени Крисп изучил их все до тонкостей.

Дворцовые евнухи поддерживали в нем жизнь. Ухаживать за членами императорской семьи любого возраста было для них делом привычным. Порой они обращались с Криспом как с дитем, порой – как с выжившим из ума старикашкой. Ланкин держал его в сидячем положении, пока Барсим массировал ему горло, чтобы заставить проглотить ложечку бульона. Криеп исхудал, как скелет.