Гарри Тертлдав - Император для легиона

Гарри Тертлдав

Император для легиона

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗОЛОТАЯ МОНЕТА

1

Римляне уходили все дальше на восток от места рокового сражения, где Император потерял свою жизнь. Путь их был долгим и мучительным. Стояло жаркое лето, и земля, по которой они шли, была сухой и горячей. Впереди перед ними появлялись и исчезали миражи. Озера предательски обещали воду и так же быстро пропадали в воздухе, как и возникали, и вместо глубоких водоемов перед римлянами снова была только растрескавшаяся грязь и песок.

Конные отряды каздов постоянно крутились рядом и шли по их следам, готовые растерзать отставших. Скаурус все еще держал в мешке отрубленную голову Маврикиоса Гавраса – единственное доказательство того, что Император действительно погиб. Думая о хаосе, в который может погрузиться Видессос после смерти Императора, он решил, что лучше всего сумеет таким образом удержать фальшивых претендентов на престол, если им вздумается назвать себя Маврикиосом. Подобное уже случалось, и у трибуна были основания полагать, что и в Видессосе найдутся проходимцы и авантюристы, которые будут любыми путями рваться к власти.

– Какая жалость, что меня не было рядом, когда этот паук Авшар принес тебе свой трофей, – сказал Виридовикс Скаурусу. Его латинская речь звучала мягко, окрашенная певучим кельтским акцентом. – Я бы тоже бросил ему хороший подарок.

В полном соответствии с жестокими обычаями своего народа, кельт все еще носил на поясе отрубленную голову врага. В другое время Марк возмутился бы подобным варварством, но теперь он слишком устал, чтобы спорить.

– Да, неплохо было бы тебе оказаться рядом.

– Ублюдку-колдуну это дало бы некоторую пищу для размышлений, – вмешался Гай Филипп. Обычно старший центурион готов был пререкаться с Виридовиксом по любому поводу, но сейчас их объединяла ненависть к князю-колдуну.

Марк поскреб заросший густой щетиной подбородок. Как и большинство римлян, он привык аккуратно бриться в этой земле бородачей, но в последнее время у него не было ни одной свободной минуты. Он выдернул из усов волос, и тот блеснул золотом в лучах солнца. Хотя трибун был родом из Медиолана, что находился в Северной Италии, в его жилах, несомненно, текла кровь северян-варваров. В армии Цезаря в Галлии над ним часто подшучивали, утверждая, что внешностью он очень смахивает на кельта. Видессиане нередко принимали его за халога, многие солдаты-наемники из этой страны променяли свою холодную родину на Видессос, где несли службу.

Горгидас работал неутомимо, перевязывая раненых, меняя повязки и раздавая мази и те немногие лекарства, которые еще сохранились в его аптечке. Несмотря на то что и сам он был ранен, смуглый худощавый грек старался забыть о своей боли, чтобы облегчить страдания других.

Защищенные легкой кавалерией катришей, легионеры шли на восток, к городу Клиат. Они старались идти как можно быстрее, во движение их сильно замедляли раненые.

Если бы Марк находился на территориях, подвластных Риму, он продвигался бы к северо-западу, чтобы присоединиться к правому флангу разбитой имперской армии. Это имело стратегический смысл, так как часть армии, возглавляемая Туризином, братом Императора (нет, теперь уже самим Императором!), отступила с поля боя в полном порядке. Но в Видессосе Марк был не просто офицером легиона с обычными для военного трибуна обязанностями, он был наемником. И ему приходилось учитывать, что семьи легионеров проделали путь из столицы в Клиат и остались в этом васпураканском городе, служившем базой для армии Императора в последней, роковой для Маврикиоса военной кампании. Римляне могли не подчиниться приказу, если бы трибун решил отступать, не заходя в Клиат. А в Клиате на его отряде повиснут сотни беженцев, хватаясь за него, как утопающие за обломки корабля. Впрочем, несмотря на стратегическую целесообразность, он и не думал отдавать такого приказа, поскольку Хелвис, носившая под сердцем его дитя, тоже осталась в Клиате.

Неизвестность и неопределенность мучили легионеров не меньше, чем налеты каздов. Насколько было известно Скаурусу, завоеватели вполне могли взять штурмом Клиат и перебить или захватить в рабство всех, кто находился в городе. Даже если этого еще не произошло, в город уже, вероятно, прибыли беженцы и сообщили горькую весть о катастрофе, постигшей видессианскую армию. И одной этой новости было довольно, чтобы население города двинулось на восток, а это, возможно, еще опаснее, чем оставаться за стенами Клиата. Марк все время думал о том страшном, что могло случиться с его женой: Хелвис погибла, Хелвис в плену у каздов, Хелвис с трехлетним Мальриком пробирается на восток через враждебные земли… Не говоря уже о том, что она была беременна…

Когда до Клиата оставалось не более одного дня пути, к трибуну подъехал конный разведчик.

– С востока к нам приближается всадник, – доложил он. Его жесткий катришский акцент был очень необычен, и Марк с трудом понимал его, видессианский язык трибуна и без того был далек от совершенства.

– С востока? Одиночный всадник?

Катриш развел руками.

– Судя по всему, да. Он был очень встревожен и укрылся, как только увидел нас. Я думаю, это васпураканин.

– Неудивительно, что он испугался. Издали вы очень похожи на каздов.

Захватчики грабили и жгли Васпуракан уже много лет, и местные жители ненавидели даже их внешний облик. Предки катришей произошли от таких же кочевников, что и казды, и несмотря на то что катриши переняли многие обычаи видессиан, выглядели они похожими на своих сородичей.

– Доставь его сюда в целости и сохранности, – распорядился Марк. – Любой, кто настолько дерзок, чтобы двигаться на запад, в то время как все бегут на восток, должен иметь для этого важные причины. Возможно, он спешит к нам с вестями из Клиата, – добавил трибун, и внезапно в его душе поднялась горячая волна надежды.

Катриш радостно гикнул, махнул рукой и поворотил своего коня.

Скаурус не ожидал, что разведчик вернется так скоро: тому, кто одет в козьи шкуры и кожаную куртку кочевника, будет нелегко убедить васпураканина в дружеских намерениях. Трибун не мог скрыть удивления, увидев рядом с возвращающимся катришем еще одного всадника – даже на расстоянии он узнал знакомую фигуру васпураканина. Однако, прежде чем Марк успел что-либо сказать, Сенпат Свиодо радостно закричал и пришпорил лошадь.

– Неврат! – воскликнул васпураканин. – Ты что, сошла с ума, что разъезжаешь одна по этим диким местам?

Всадник соскочил с коня и обнял Свиодо. Катриш уставился на них в изумлении, челюсть его отвисла. В просторной походной одежде, в кожаной треугольной васпураканской шапке, скрывшей длинные черные волосы, Неврат была удивительно похожа на молодого воина, и выдать ее могло разве что отсутствие бороды. На поясе девушки висела кривая сабля, из-за спины выглядывал лук и колчан со стрелами.