Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
«Смерчи!!! Ошибка. Нельзя было притворствовать!»
— Ну, конечно. Я понимаю. Все боятся, что я убегу. Тенька, глядя тебе в глаза, я клянусь, что не собираюсь убегать.
Колдун щурится, словно стараясь разглядеть мысли, которых не видит.
«Я не убегу, — старательно думает Юрген. — Совершенно точно не собираюсь бежать. Потому что я улечу».
* * *
…Едва они отошли от комнаты Юргена на достаточное расстояние, Валейка спросил:
— Что ты увидел?
Тенька пожал плечами.
— Волнуется. Больше, чем хочет показать. Рана у него и правда еще болит. Знает, что все ждут от него побега, но это ты слышал, он сам сказал. Когда говорит «не убегу», верит в это. Климу и Геру ты моими выводами точно не убедишь.
— А Вылю?
— Ее — тем более! Она с некоторых пор меня не выносит. Вместе со всеми выводами.
Валейка задумчиво посмотрел на носки своих ботинок.
— Тогда просто будь начеку. И я предупрежу всех, кого успею. Что бы сильф ни задумал — у него не получится!
* * *
На летном поле яблоку было негде упасть. Поверх желтого песка расстелился пестрый ковер гостей, шумный, подвижный, как воды реки в ветреную погоду. И только от ворот сада тянулась узкая пустая дорожка, по которой пройдет обда, а затем молодожены. Дорожка вела к центру поля, где соорудили маленькое передвижное капище: полукруг ив в кадках, вазоны ландышей с ромашками и замшелая каменная чаша, наполненная проточной водой. У капища толпились большей частью колдуны — их притягивало дыхание высших сил. Прочие гости с растущим нетерпением поглядывали на сад: во-первых, именно оттуда выйдут виновники торжества, а во-вторых в саду расположены накрытые столы для пиршества, к которым пока не пускали.
По обеим сторонам дорожки на специальных возвышениях стояли музыканты. Над полем, перекрывая шум, звучала чистая торжественная мелодия. Ветра подхватывали звуки музыки и уносили ввысь, раскачивая ленты, фонарики и флажки.
У самого подножия одного из возвышений стояли двое, угрюмые и сосредоточенные по сравнению с веселой толпой.
— Уцепись за сильфа, не смей выпускать его из виду, — приказывал Валейка. — Будет удирать — догоняй, хватай под локоток. Трещи что хочешь, но чтобы он никуда не мог дернуться.
— Как мне трещать, если он не захочет слушать и уйдет, — почти жалобно отвечала Гулька. Кружева с бантами на ее платье качались в такт словам.
— А мне плевать, хоть в любви признавайся, — зашипел Валейка. — Удерет — шкуру с тебя спущу!
— Почему я вечно должна следить за Юргеном? Он еще с зимы от меня бегает, а я ему разве трещала? И не нравлюсь я ему совсем, он любит свою мертвую жену, которая, надо сказать…
— Гулина, ты меня знаешь.
Гулька затихла, проглотив окончание фразы, и обреченно кивнула.
— Где он хоть? Я по такой толпище век пробегаю и не найду. Разве можно…
— Вон, смотри, возле ворот сада. Видишь, там еще Зарин стоит.
— Так если Зарин, может, я…
Валейка глянул так, что Гулька опять проглотила слова и тихо шмыгнула носом.
Толпа всколыхнулась — это в глубине сада показался женский силуэт. Но из ворот вышла не обда, а всего лишь Ристинка, вся красная, встрепанная, сердитая и тут же затерялась среди гостей.
Музыканты сменили тему, к духовым и струнным прибавились барабаны, забили медленный ритм, проникновенный до мурашек. И, наконец, на дорожку ступила обда.
В ней не было и следа той Климы, которая могла бы поздней ночью расплакаться на плече своего колдуна или тереть покрасневшие глаза, склоняясь над отчетами. Прямая спина, огонь в глазах, безупречно уложенные волосы, солнце ярко отсвечивает от медного кулона с формулой власти. Стать и достоинство. Она казалась сошедшей со старинных картин, но не выцветшей тенью былого, а живой, настоящей, продолжением величия давних лет. И только самые внимательные могли обратить внимание на маленькую деталь, которая отличала обду Климэн от портретов ее предшественников. На Климе не было диадемы власти.
Обда прошествовала до капища и развернулась в сторону сада. Музыкальная тема снова сменилась: флейты запели нежную историю любви. Из-под сени зеленеющих деревьев выступили двое.
Гера шел по-военному, почти чеканя шаг, и солнце играло на золотой отделке его мундира. Лернэ плыла рядом с ним легким розовым цветком и драгоценные камни на ее воротнике сияли подобно капелькам росы. Толпа притихла, завороженная красотой пары и счастьем, которое от них исходило.
Гера и Лернэ встали напротив Климы, почтительно склонив головы. Обда произнесла речь, упомянув, что отныне все пары в Принамкском крае будут жениться по прежнему обряду: на капищах, при помощи колдунов, а не у деревенских старост или, упасите высшие силы, в сильфийских венчательных беседках.
Клима погрузила горсти в каменную чашу и обрызгала молодоженов полыхнувшей зеленым водой. Летописцы торжественно внесли состоявшуюся церемонию в хроники. Затем обда ушла к гостям, а Гера и Лернэ остались на капище принимать поздравления.
Клима высмотрела в толпе Валейку и направилась к нему.
— Где Ристя? Ты заметил, куда она пошла?
— Последний раз я видел ее с северо-западной стороны, под голубыми фонариками. Клима, по поводу сильфа…
— Ничего не желаю слушать! — резко отмахнулась обда. — Сейчас мне нужна Ристя, которая больше не сможет от меня удрать!
Валейке осталось лишь беспомощно смотреть на ее спину.
Юрген был единственным среди гостей, кто смотрел не на молодоженов. Самым удобным было пробраться к сараю с досками во время церемонии, когда люди не смотрят по сторонам, но сделать это не удалось. Поначалу сильфа ошеломил преображенный вид летного поля, из присыпанной песком равнины превратившегося в сложный лабиринт из шатров, гостей, возвышений с музыкантами, жаровен и флажков. Юрген понял, что не может вспомнить, в какой части поля находится сарай. Его могли замаскировать шатром, что сводило шансы удачных поисков к нулю. Вдобавок мешал Зарин, который как присоединился к своим подчиненным у ворот сада, так стоял рядом, будто приклеенный. Начинать поиски сарая в такой компании было верхом глупости.
Потом смерчи принесли Гульку, от щебетания которой у Юргена еще с зимы начиналась головная боль. Радовало лишь то, что Зарину, по всей видимости, эта девица тоже действует на нервы: он отступил на пару шагов.
Юрген постарался сосредоточиться и обратить дело в свою пользу.
— Ах, Гулина, вы так интересно рассказываете! Не возражаете против совместной прогулки? Я, признаться, не ожидал такого преображения летного поля. Покажете мне, как тут нынче все устроено?
— О, разумеется, покажу, дорогой Юра, — Гулька мило захлопала ресницами и взяла его под руку, прижимаясь всем телом.
«Раз она так откровенно на меня вешается, на этом
