Анна Гринь - Забудь мое имя!

— Будто бы ты будешь мне помогать! — упрямо сказала я, продолжая идти: «Четыре, пять!» — Никто из ситров не возьмется мне помочь, ведь это все равно, что помогать эллам, ведь так? Атардиону нужен отец и я. Мертвыми. Вам мы тоже нужны, чуть более живыми. Если бы я сказала, что собираюсь отправиться в Верхнее, потому что эллы схватили Леониса и он там, ты бы меня не отпустил.

— Конечно! — ответил Бес. — У тебя есть привычка сбегать в неизвестном направлении, даже не думая, так ли уж тебе это нужно. Мне надоело вытаскивать тебя из передряг!

— А тебя никто не просит! — в тон демону ответило мое самолюбие.

— Только ты всегда уверена, что я явлюсь на твой зов в любую точку вселенной! — огрызнулся Бестелион. — Учти, если ты пойдешь дальше, то на меня можешь не рассчитывать! У меня есть границы терпения. И голова на плечах.

Слова демона будто в одночасье пробили брешь в какой‑то стене, которую я старалась выстроить вокруг себя. Мне было больно, сердце сдавило в груди с невероятной силой. Хотелось плакать, но гордость не желала сдавать последние барьеры.

— Тебя никто не просит сейчас! — резко выдохнула я, уголком сознания понимая, что мой голос в этот момент жужжит, как десятки растревоженных ос. — Раз тебе так не хочется мной заниматься, то не стоит себя утруждать! Особенно, если я так тебе надоела.

— Ты… ребенок, которому не хватает хорошей порки, — тихо, но яростно прошипел Бес, отпуская мои плечи.

— Но ты не мой отец, чтобы устраивать ее! — промолвила я с долей иронии, чувствуя, как возникает желание рассмеяться, развернувшись к Бесу лицом. Но как же это сложно! Встретить его взгляд, в котором нет ничего из того, что мне хотелось бы увидеть, и остаться перед ним открытой, как книга, где каждая точка, каждая буковка болит и истекает кровью.

Мне не хотелось столкнуться с демоном в миг своего ухода. Лучше бы это выглядело позорным бегством, но не тем, что я пыталась сотворить сейчас. Хотелось постучаться обо что‑нибудь головой, проклиная любого и каждого.

— В тебе есть немного от меня, — вдруг спокойно заметил Бестелион.

— Это «немного» не дает тебе никаких прав и обязанностей, — не сбавляя оборотов, промолвил мой страх. — Я не должна слушать тебя и не хочу! Там мой отец.

— Ты совсем не знаешь Леониса.

— Знаю, десять лет он был рядом со мной! В другом обличье, но рядом. Я чувствовала его любовь всегда, — ответила я, боясь, что голос сорвется на визг. — У меня почти никого не осталось! Мамы нет, отца тоже может не стать. Из‑за принятых мною решений. А ты мне никто и не смей решать, что и как должно быть! Я из другого мира. Не отсюда. Там люди живут по иным понятиям. Там мои бабушка и дедушка! Они до сих пор не знают, что я жива!

— Но ты ведь принадлежишь и этому миру тоже, — невесело хмыкнул демон.

— Вовсе нет! Я не родилась здесь и не жила. Я знаю, где хочу быть и с кем. Если останусь жива, то вернусь домой. Потому что мой дом там. Во мне больше человека, чем всего остального, хотя порой начинаю чувствовать себя компотом.

— И тебе есть к кому вернуться? — усомнился Бес.

— Есть! Там есть люди, которые меня любят больше, чем неизвестно кто в этих ваших мирах, похожих на липкий заплесневелый бутерброд.

— Любят… — сам себе под нос повторил демон. — Значит, тот уговор, о котором шла речь, все еще в силе?

— Конечно! — с жаром отозвалась я, чувствуя, что что‑то поменялось. Прокручивая в голове свои слова, я обнаружила целую кучу мелких колкостей.

— Понятно, ну, что же… Ты сделала выбор.

Больше демон ничего не сказал, просто растаял в облаке белого дыма и отблесков мельтешащих зеркальных брызг. В одночасье стало так холодно и обидно, что, не удержавшись, я горько заплакала, не пытаясь вытереть щеки или унять дрожь в руках. Слезы мелкими капельками скатывались к подбородку, хрупкими кристаллами отрываясь от кожи и зависая перед моим лицом блестящими искрами.

Я простояла неподвижно довольно долго, не пробуя как‑то собраться. Знание собственной вины в полной мере захлестнуло меня, делая здравые рассуждения полной глупостью и ненужной шелухой.

«Нельзя стоять на одном месте долго!» — суматошной птицей пронеслась в голове мысль.

Я очнулась от оплакивания собственной тупости, чувствуя покалывание в пальцах ног. Смотреть было страшно, но увиденное испугало куда больше!

Еще ни разу мне не доводилось не видеть собственных ног. Их не скрывал туман или зеркальная пыль. Ног просто не было!

Перепугано запричитав, я побежала вперед, считая про себя шаги. Пространство чуть сменилось, обретая иные очертания. Зеркала пропали, как и белый туман. Меня окружал огонь. Холодный и неопасный, но огонь, окрашенный в цвета зимней вьюги.

«Этого места вообще нет. Фактически ты стоишь на месте. Происходящее лишь плод чужой фантазии и только!»

Словно проверяя, твердо ли я это запомнила, из пламени выскользнула огромная желто–зеленая змея, которую можно было бы назвать старшей сестрой земного питона. Змея медленно двигалась в мою сторону, шипя и наводя ужас своими необъятными чешуйчатыми кольцами.

— Ложки не существует! — взвизгнула я, шагнув пресмыкающемуся навстречу, даже не представляя, что будет дальше. Но ничего не произошло. На моем пути не встретилось никакого препятствия, словно мои глаза и уши лгали, показывая невероятного питона. Посмотрев вниз, я увидела только свои вновь появившиеся ноги. Змея пропала, будто и не было ее.

Картинка вокруг меня так же сменилась. Огонь потух, обнажив что‑то вроде круглой пещеры с множеством совершенно одинаковых выходов.

«Это самое простое, — хмыкнула Мереша, рассказывая об этом. — Тут не важно, в какой проход ты идешь. Они одинаковые. Важно то, куда ты хочешь прийти! Только это».

В очередной раз вздохнув и приказав себе не раскисать, хотя это было сложно, я закрыла глаза представив лицо отца, а потом сделала шаг. По ушам хлестнуло ветром, как кнутом.

И вдруг стало понятно, что именно теперь у меня нет пути назад. А секунду назад еще был. Еще можно было все переиграть.

— Ну, что же, — хмуро пробормотала я, — белые начинают и выигрывают!

***

— И ты просто ее отпустил? — сухо спросила Идерна, рассматривая полустертые руны под увеличительным стеклом. Затем демонесса устало откинулась на кожаную спинку широкого кресла и прикрыла глаза, о чем‑то задумавшись.

— Было бы глупо пытаться там как‑то повлиять на Лену, — пожал плечами Бестелион, облокотившись на каминную полку.

— Девочка делает глупость, сам знаешь, — печально пробормотала Повелительница, с сочувствием глянув на сына. — Не говори пока никому. Особенно Амадеусу.

— Как он?

— Не желает со мной говорить, — хмыкнула Идерна и поиграла бровями. — Он ведь не ожидал от своих подданных такой подлости. Это ведь предательство, представляешь?