Никому и никогда - Loafer83

сжалился над человеческим мозгом и отключил его на полчаса. Волк вздрогнул и вздохнул, но на складе уже никого не было. Парни и девушки оставили его заказ, ожидавший в двух больших ведрах, пахнущий тушеным мясом с салом, но на вид чуть менее серый, чем сами ведра. Его искали, имплант фиксировал движения спецотрядов, но они почему-то шли не туда. Искали и девушек, опозоривших себя и взлетевших на самый верх, такое было бесполезно удалять, каждый уже наделал копий и тайных зеркал, и робот-администратор и робот-модератор быстро сдались, посчитав дальнейшую борьбу бессмысленной тратой энергии. Волк мог гордиться, его похождения в подземном мире растащили на целый мини-сериал, простенький электронный мозг дорисовал недостающие сцены, а эротическая сцена со спящим монстром увела электронный мозг в глубокое прошлое, вытаскивая кадры и сюжеты древних порномонстров. Солдат и киборгов-охранников никто не жалел, те, кто был умнее, пропускали волка без боя, с тем же удовольствием смотря, как в новой серии волк рвет отряд спецназа. На самом деле потери были не столь существенны, как отрисовали в сериале, но искусство брало свое, и волк жил уже не своей жизнью. И это было ему на руку или на лапу, он так и не определился, чего в нем больше: человеческого или машинного. В этом хаосе видео, большая часть из которых было плодом больного электронного мозга, трудно было вычислить реальное местоположение диверсанта. Щиты его не видели, но он мог ненадолго подключаться к ним, выдавая себя, но и получая требуемый кусок карты или код доступа. Все это походило на бессмысленную и очень азартную игру, а разве в такой игре должен быть смысл?

37. Право на смерть

Волны, плеск, как будто вокруг вода. Она отчетливо слышала удары ленивой волны о тяжелый борт, отдававший глухим звоном привет на корпус, переходивший в тоскливую песню. Все скрипело, ныло и жаловалось на тяжкую судьбу. Юля ежилась в ящике, стало холодно, она чувствовала, что скоро начнет коченеть. Качка была неторопливая, но сбивала с ног неожиданно, когда она кое-как разминалась, в основном это была ходьба гусиным шагом на месте.

Их привезли в порт, так она решила, слыша работу кранов и сигналы паромов, не хватало крика чаек или отборной ругани, перемешанной с едким дымом дешевого табака и перегара. Но ни одного голоса она не услышала, лишь перекличку роботов. Перевалочная пристань работала автоматически, и людей здесь давно не было, роботы умели сами себя обслуживать, а старые паромы кряхтели, пыхтели, воняли горелым машинным маслом, но не ломались. В тихом подземном озере, образовавшемся в бывшем природном хранилище газа, всегда скучал штиль, и волны создавали другие паромы или буксиры с перегруженными баржами, уходившими под воду выше низкого борта, но не тонувшими. На перевалке постоянно сгружались и загружались контейнеры, вот и заключенных, как малые контейнеры, поставили на пирамиду из контейнеров, и в верхней точке из-за максимальной амплитуды качка чувствовалась наиболее остро. Впрочем, Юля не жаловалась, хоть какое-то развлечение, если бы не холод.

Немного согревшись, Юля устало села, обняв колени. Очень хотелось есть и пить, аж до рези в горле. Приходилось терпеть, как и кромешную тьму, запах ржавого железа и давящую тишину, соседи замолкли еще до загрузки на паром, она была согласна даже на вой, лишь бы не молчали. Думать о том, что они замерзли насмерть она запрещала себе, пытаясь направить мысли в другую сторону. Иногда ей казалось, что она слышит шуршание и стук в соседних ящиках, и радовалась, один раз расплакалась от радости.

Сон морил и ее, Юля боролась, помня советы из фильмов, что спать нельзя, можно не проснуться. Сколько же ерунды она успела просмотреть за свою жизнь, и не сосчитать, и не осмыслить. Все ужасы и страшилки, которые так любила Альфа, сейчас виделись жалкими и смешными. Жаль, что она так и не прочитала книгу человека, выжившего двадцать лет в ГУЛАГе, сейчас бы она ей помогла. Каким бы ни был научно-технический прогресс, люди остаются людьми, и ожидать чего-то иного, более гуманного или человечного не стоит. Человек ненавидит свой вид, застенки обрастут новыми лицемерными фасадами, но внутри останется все тот же ад, созданный людьми для людей. Юля улыбалась себе, какие мысли приходят к ней без подсказки или указки других, не то, что в школе, где она двух слов связать не может или не хочет.

Паром шел неторопливо, по ее ощущениям они двигались очень медленно или просто стояли. Волн больше не было, и от этого стало невыносимо тоскливо. На самом деле паром шел почти с максимальной скоростью, робот знал, что везет живой груз, а температура воздуха стремительно опускалась ниже минус 25 градусов. Юля листала в голове плейлист, куда она рандомно сбрасывала все, что ей понравилось или она решила переслушать потом, но в итоге забыла. Песни дробились на фрагменты, сливаясь в одну странную мелодию. Слова надвигались друг на друга, и Юля теряла смысл, механически повторяя их, вздрагивая, когда эта мешанина приобретала слишком ужасающие формы. Она устала, и песня пришла сама, подавив назойливую какофонию. Строчка за строчкой восстанавливались в памяти, Юля вспомнила, что сначала поставила на нее дизлайк, но потом вернула в плейлист. Она видела себя русалочкой, но другой, не жертвой несчастной любви, топиться она уж точно не хотела:

Пропев семь раз припев, Юля почувствовала, что плывет. Она дома, в знакомом месте, плавает после тренировки в Москве-реке. Солнце очень жаркое, зал на ремонте, тренер жив, и она уставшая и потная после работы и тренировки плывет куда глаза глядят. Но она в тот день не плавала, пускай и планировала, Юля осознает это, но плывет дальше.

Вскоре ей становится холодно, ноги сводит, а руки деревенеют. Она плывет к берегу и вдруг понимает, что полезла в воду без купальника. На берегу стоят какие-то парни, хохочут, показывая ей трусы и спортивный бюстгальтер, один надел ее шорты себе на голову. От стыда Юля вся горит и задыхается. Что-то тянет за ноги на дно, что-то сильное, она захлебывается и на секунду теряет сознание. Внутренний жар от злости и стыда приводит ее в чувство, она вырывается и выныривает под вопли и крики парней, она уже чувствует, как от них несет пивом и вейпами. Выбравшись на берег, она пытается вырвать одежду, но парни выше и сильнее. Они заваливают ее на песок, два держат за руки, третий со смешком снимает шорты. Перед ней опять этот киборг-дознаватель. Он хватает ее за ноги и лезет